Богатые, и в самом деле, иногда плачут. Все-таки они тоже принадлежат к виду хомо сапиенс, и слезные железы у них имеются. И, наверное, не удивительно, что фильмы о проблемах и слезах олигархов один за другим снимаются в стране, где зашкаливает число долларовых миллиардеров при весьма небогатом существовании большинства населения. Понятно, что к этому факту приходится так или иначе относиться и что-то с ним делать, вот и выходят то и дело на экраны добрые фильмы и сериалы из той, полусказочной, жизни. То ли для того чтобы остальной люд проникся к сим страшно далеким от него, народа, небожителям симпатией и состраданием, то ли чтобы скромно утешился и пожалел заблудших, возомнивших, что счастье — в деньгах. Ан нет, оно все-таки в правде. Или в семейных ценностях.

Цитата из к/ф «Дорогой папа». реж Михаил Расходников. 2019. Россия
Мечта

Фильм режиссера Михаила Расходникова «Дорогой папа», премьера которого состоялась в день открытия фестиваля детского и семейного кино «В кругу семьи», как раз проходит по этому, последнему, варианту. По жанру это комедия, а по поджанру — что-то вроде рождественской сказки, хотя дело происходит вовсе не в Рождество. Причем в каждой из этих двух «номинаций» фильм стоит далеко не на последнем месте. Шутки в нем действительно смешные, и при этом не низкопробные, сюжет крепкий, персонажи интересные и не слишком шаблонные (в рамках сказочной условности, разумеется), а актеры — прежде всего Владимир Вдовиченков, исполнитель главной роли милиардера Вадима Дюмина, — играют с душой и от души. На фоне некоторых российских комедий, из которых торчат уши то ли «Дома-2», то ли телеканала ТНТ, это явление однозначно отрадное. Заряд позитива фильм дает полновесный и может хотя бы частично реанимировать зрителя, ознакомившегося с некоторыми экранными новинками последнего времени (хорошо, если не последних времен). С рождественской трогательностью и сказочностью тут тоже все в порядке. Хэппи-энд абсолютен и тотален — учитывая законы жанра, это даже и не спойлер, несмотря на предпринятую авторами попытку создать интригу в финале.

Простые танцы

Неудивительно, что на фестивале фильм приветствовали долгой стоячей овацией. Это было не данью вежливости, а искренней оценкой качества, ибо фильм однозначно удался. Вот только после того как утихло жжение в слегка отбитых ладонях, начинаешь трезво обдумывать некоторые моменты, не имеющие отношения к добротности увиденного. И возникают вопросы.

И самый главный из них — а чему, собственно, фильм учит, какие «чувства добрые пробуждает», какова мораль этой сказки? Кроме того, что не в деньгах счастье, — это лежит на поверхности и в комментариях не нуждается. И вот тут начинаешь понимать, что для авторов картины вопросы морали и этики то ли представляют собой темный лес, то ли они попросту заблудились в трех соснах.

Игры

С некоторым потрясением осознаешь, что из всех моральных ценностей авторы «Дорогого папы» признают по-настоящему важными только семейные, родительско-сыновние (или дочерние), да и те понимаются как-то странно. Они трактуются однозначно как дружба, взаимопонимание и поддержка. И ничего более. Воспитательная составляющая тут практически отсутствует — кроме опять же такой примитивной вещи, как то, что врать и манипулировать близкими людьми нехорошо (насчет более дальних — вопрос остается открытым). Подлинная ответственность — родительская, а не дружеская, — главному герою тоже остается неведома. Дюмин к финалу начинает поддерживать вновь обретенную дочь практически во всем, даже в заведомых глупостях, становясь с нею на одну доску.

Что же это за доска такая? Что за душой у великовозрастного ребенка, сумевшего сотворить классическое рождественское чудо — растопить ледяное сердце бесчувственного жадины, лжеца и манипулятора? И вот тут начинается интересное.

Впервые мы видим тайную богатую наследницу Алину не просто в разгаре подросткового бунта, а в самом настоящем правозащитном порыве. Тихая с виду девятиклассница вступается за двух подружек, безжалостно прессуемых «системой» в лице злобной и ретроградной «училки» (по совместительству то ли завуча, то ли директора школы). В качестве «невинного» проступка этих несчастных избрана раскрученная тема скандалов с подростковым тверком. «Училка» убеждена, что энергично вертеть задом и выкладывать записи этого действа в интернет — для школьниц непозволительно, Алина считает, что всерьез наказывать за такое — «тупость», и начинает все более решительно «качать права», что в финале выливается в самую настоящую акцию протеста — сперва одиночную, а затем и массовую. Тема задокручения проходит красной нитью через весь фильм — как символ настоящей свободы и современности, вероятно. Преображение Дюмина начинается, собственно, с того, что он не только по щелчку пальцев организует для дочурки в городе Новороссийске секцию тверка, но и сам с такой самоотдачей вращает филейной частью, что лишается своих дорогих брюк. Ну, а в финале, как говорится, уже танцуют все.

Для зрителей старше 12 лет

Чем дальше, тем больше «Дорогой папа» начинает казаться не просто доброй сказкой обо всем хорошем и даже не притчей, а чем-то вроде идеологической и политической программы. И даже название города — Новороссийск — приобретает некий особый призвук. Ведь гвоздем сюжета является то, что и богатство, и даже сама жизнь всесильного миллиардера целиком и полностью оказываются в руках юной бунтарки. И спасение обретается не в воспитании молодого поколения в лице Алины и не в манипулировании им, а в переходе целиком и полностью под его знамена добра, справедливости и… тверка. Тогда и «система» будет повержена, и проклятые конкуренты вместе с нею, а всемогущая и всеведущая заграница (китайский инвестор всерьез заменяет в фильме Бога) умилится и поможет. Большие деньги сливаются в водовороте безудержного тверка с отважной фрондирующей юностью. Хэппи-энд.

Нет, может быть, ничего такого и не было не только в сценарии, но и в мыслях у сценаристов и режиссера. Вот только наше странное время таково, что любое, даже в шутку сказанное слово или нарисованная картинка вызывают целую лавину злободневных и совсем не смешных смыслов. А уж шутки на тему подростковых протестов и манипулятивного или искреннего потакания им и вовсе оказываются весьма скользкими в свете незабываемых событий пятилетней давности в соседней стране. Молодежь — это, несомненно, наше будущее. Но это то будущее, которое еще только будет. Агитация за абсолютную и безоглядную отдачу настоящего в руки подростков и людей с подростковым сознанием — куда большая «тупость», чем исключение из школы за рискованный танец. А последовательное и прицельное разрушение авторитета учителя, превращение отца из морального авторитета в «старшего друга», а то и в воспитуемого, пожалуй, уже не просто «тупость», а нечто похуже.