Отставка Курентзиса: что скрывается за скандальным уходом маэстро из Перми

С момента объявления об отставке художественного руководителя Пермского театра оперы и балета Теодора Курентзиса информационное пространство города, а также страны лихорадит сверх меры. Появились десятки публикаций, мнений, интервью, передач, посвященных эпохальному, но давно ожидаемому, событию.

Откровения политиков, людей близких к театру, а также самого маэстро позволяют понять, что же действительно стоит за всей этой, как оказалось, малоприятной историей.

Первыми в бой пошли верные клевреты Курентзиса, в частности исполнительный директор Пермской оперы Андрей Борисов, заявивший, что замену греческому дирижеру искать никто не собирается. Просто потому что не родился на земле гений, способный справиться с руководством театра так же, как с этим справлялся Курентзис.

Желания Теодора, конечно же, важнее всех проблем мироздания, вот только сдается мне, что не он является владельцем театра, а исполнения всех его прихотей после бесконечного хамства в адрес Пермского края и его руководства было бы ждать странно.

Однако, настаивает Борисов, приглашенным дирижером обязательно должен быть иностранец, вероятно, для того чтобы он продолжал насиловать нас Малером (уточняю, чтобы не быть обвиненным в низвержении авторитета Малера: не он нас насилует, а им), создавая иллюзию отсутствия иных композиторов.

С музыкальными кодами у пермяков тоже все плохо, поэтому их решили нам подправить, очистив от русской и зарубежной классики, своим нафталином и прахом воспроизводящих в нас ген мракобесия. Для модернизирования сознания дремучего пермяка, слезшего в 2011 году с ветки, необходимо заставлять его слушать и трепетать от бесконечных постмодернистских перфомансов.

Дальше больше, Борисов, клянясь в верности учению Теодора, начинает заявлять о необходимости смены управленческой модели в театре. Теперь он должен превратиться в театр интендантский, в котором всем будет распоряжаться директор, руководствуясь наставлениями идеологического вождя.

Опять западная модель, опять распоряжение судьбой театра, а значит, и его артистами, как личной собственностью — в духе царского крепостничества. Благо верный «курентзивец» Борисов снисходительно соглашается взять всю ответственность на себя и стать этим самым интендантом.

В таких условиях, если они будут поддержаны властью, вся критика, от которой страдал Курентзис последние годы, перекладывается на плечи не только Борисова, но и руководства края.

Слово маэстро

Теодор Курентзис известен своим умением себя продать: голый торс на страницах глянцевого издания, духи с ароматом слез, красные шнурки и экстравагантный наряд — все это выдумано с целью создания определенного имиджа, источающего таинственность и шарм. Так и кампания по его якобы уходу из Перми была проведена крайне грамотно, с максимальным информационным эффектом.

Сперва вопли адептов о том, что мы потеряли гения, который оказался евреем из известного анекдота, который прощается, но не уходит. Потом подтянулись эксперты, сослуживцы и прикормленная клака, наперебой стенающая о том, чего еще не произошло, уверяющая всю страну в любви к гению, желающая ему успехов на новом месте работы, проклинающая элиту и серые народные массы за то, что они не способны постичь дарований греческого дирижера.

Выждав подходящий момент, когда обсасывание одной новости уже наскучило, Теодор публикует свое прощальное послание, наполненное, как и ожидалось, нагромождением пафоса и лицемерия. Именно лицемерие и убило в нем весь пафос, а главная мысль умещается всего в нескольких строчках, раскрывающих истинные причины изгнания Курентзиса.

В чем именно власть проявила свое непонимание, Теодор расскажет позднее, а в прощальном письме он пока сдержан, однако как бы случайно проговаривается.

От скромности данный субъект точно не умрет. С одной стороны, мысль, конечно же, правильная. Искусство не может быть оценено финансами, однако политика — вещь намного более сложная, чем это представляется дирижеру. Чиновники, распоряжаясь краевым бюджетом и предоставляя тепличные условия, вылетающие в копеечку, одному гению, вынуждены отказывать другим. Поэтому, когда речь идет о «цене Курентзиса», говорится не о безразличии к культуре, а о том, что в Перми есть много чего другого, что также требует средств. А в условиях бесконечных, преимущественно зарубежных, гастролей маэстро получается, что Пермь спонсирует культуру за рубежом, забывая о местной культуре. Не понимаете вы, маэстро, депутата заксобрания, вы не способны его понять в принципе, потому что для вас Пермь — это лишь бюджет, выделенный на ваши проекты.

В этом и проявляется эгоизм и «любовь» к Перми Курентзиса. А тот факт, что власти края именно ему и так называемой «культурной революции» уделяют первостепенное значение, при этом уничтожая дворцы культуры под застройку фешенебельными отелями, говорит о хамской неблагодарности греческого гения.

Читайте также: «Культурная столица», или Почему в Перми решили снести Дворец культуры

Таким образом, весь сыр-бор, оказывается, заварился не из-за культуры, а из-за денег и нежелания работать в Перми, после этого становится стыдно за Курентзиса и его наносной пафос, выраженный в прощальном письме.

Но в этот раз маэстро не смог скрыть от нас всю суть своего послания, хотя и силился это сделать своей псевдофилософичностью.

Шоумен от искусства

Апофеозом безудержной пиар-кампании стало интервью Теодора Курентзиса Ксении Собчак. Именно к ней пришел маэстро, чтобы полить помоями Пермь и ее руководство.

Ксения Собчак на сегодняшний день, пожалуй, является номером один в мире шоу-бизнеса, гламура — всего того, что противостоит интеллектуальности, искусству и представлениям нормальных, интеллигентных людей о должном.

Для Собчак Курентзис — свой человек, об этом она говорит не раз, подчеркивая умение маэстро себя продать и перепродать. Его образ, его манеры и повадки — все это беспроигрышный вариант для шоу-бизнеса, и Собчак это очень хорошо чувствует.

Как и следовало ожидать, об искусстве не говорили. А зачем, ведь целевая аудитория как Курентзиса, так и Собчак — это читатели светских хроник, которых интересуют скорее красные шнурки маэстро, чем его творчество.

Помнится, три великих тенора — Лучано Паваротти, Пласидо Доминго и Хосе Каррерас — подвергались критике за попытку привнесения высокого искусства в массы, сделать его популярным. Вероятно, в этом было некое элитарное высокомерие со стороны критикующих. Но если взглянуть на пример Курентзиса, то он пугает своей чудовищностью. Здесь происходит совсем иной процесс — не просвещение широких народных масс тем, что считалось уделом узких интеллектуальных групп, а опошление высокого искусства, привнесение в него элементов шоу-биза и коммерции.

Если указанные теноры шли в массы, подобно русским народникам, — чувствуя свой неоплатный долг перед людьми, то теперь гламурный хам врывается в среду высокого искусства, низводя его до тусовки, отмечаемой на страницах светских хроник. Данный процесс весьма опасен и несет за собой тяжелые последствия, о которых никто, к сожалению, не задумывается.

Так что же всё-таки наговорил Курентзис в интервью Ксении Собчак? Как я уже отметил, творчество здесь было забыто. Первую половину передачи маэстро рассказывал о том, какая мерзкая в Перми власть, как она не дает гению себя реализовывать, о том, как этот гений из кромешного ада создал рай, город-сад, презентуемый по всему миру.

Вот так, до Курентзиса, оказывается, в Перми ничего не было. Не было ни театра, ни музыкальной культуры, не было и признания за рубежом, конечно же, не было и «Золотых масок», и Дягилевского фестиваля. Именно так это преподносит маэстро и вторящая ему клака.

Однако все это ложь, которая была разоблачена еще в декабре 2017 года. Были и «Золотые маски», и гастроли, и признание, был даже Дягилевский фестиваль, основанный предыдущим художественным руководителем Пермского театра оперы и балета Георгием Исаакяном, а отнюдь не Курентзисом.

Читайте также: Жизнь без Курентзиса: прошлое и настоящее Пермского театра оперы и балета

После потока лжи гений начинает поливать помоями власть, в частности губернатора Максима Решетникова. Данный чиновник отнюдь не является героем моего романа, но после той абсурдной несправедливости, которую вылил на него обиженный дирижер, я просто не могу за него не вступиться.

Оказывается, Курентзиса сильно расстроил тот факт, что Решетников не приехал на его концерт в Зальцбург. Подумать только, главе региона больше заняться нечем, как посещать фестивали за рубежом? Маэстро, вы серьезно? Подобную чушь как-то даже сложно комментировать. Однако тот факт, что губернатор был частым гостем Пермского театра (только я его видел в зале три или четыре раза), Курентзиса не интересует. Разумеется, что это за почвенничество такое? Сидеть в провинциальном театре, не в директорской ложе, не на самых дорогих местах — все это как-то не по-курентзисовски. Надо махнуть непременно в Зальцбург, чтобы маэстро мог хвастать о том, как по мановению его дирижерской палочки к нему слетаются высокие лица.

Решетников почти сразу же после того, как занял свой пост, заявил о желании видеть маэстро именно в крае.

Только и всего! Никто не отрицал талантов художника, никто не вмешивался в его творческий процесс, никто особо не возмущался идеологическим постмодернизмом Курентзиса с его танатофилией и обнаженкой. Нет! Власти всего лишь хотели, чтобы маэстро творил для пермяков. И имели на это полное право, ведь на театр уходит огромная часть бюджета, выделенного на культуру, а он в итоге реализуется в Зальцбурге или где-нибудь еще. Примечателен тут один всем известный факт. Опера «Милосердие Тита» Вольфганга Моцарта демонстрировалась у нас в концертной версии, по сути, это была репетиция перед полноценной постановкой в Зальцбурге. Сей оскорбительный факт освещался в прессе как очередной дар гения дремучим пермским провинциалам.

Примечательно, что Курентзис, хоть и говорит о своей отставке, заявление об этом еще не написал. Он как будто бы торгуется с властями, угрожает им, но в то же время хочет остаться хоть в каком-то качестве. Так милы ему те условия, которые были созданы в Перми.

Он прямо заявляет в интервью светской тигрице, что исполнительным директором театра должен остаться Андрей Борисов. Если этого не произойдет, то, пугает нас Курентзис, «все мосты будут сожжены». Удивительная наглость и хамство со стороны наемного рабочего, смеющего диктовать работодателю условия, перед этим вылив на него ведро помоев.

Чем дорог Борисов нашему греческому другу — понятно, он мастерски ублажает самолюбие Курентзиса в таких формах, что диву даешься. Перечитывая «Горе от ума», начинаешь удивляться тому, что реальность гораздо фантастичней художественного вымысла. Действительно, язык, который пускает в дело Борисов, обслуживая честолюбие Курентзиса, просто до неприличия угодлив — без стыда невозможно читать.

Хочется задать вопрос нашим властям — вас это устраивает? Вас устраивает то, что в Пермском театре оперы и балета всем будет заправлять кукла Курентзиса, реализуя его коммерческие фантазии, никак не связанные с Пермью? Если раньше он мог бравировать тем, что прославляет наш город за рубежом, что также было ложью, то теперь он вообще обоснуется где-нибудь в Санкт-Петербурге.

Читайте также: «Голый король»: как худрук Пермского театра уехал на вечные гастроли

Пока есть время, от этой ужасной, чреватой катастрофой перспективы просто необходимо отказаться. Театру нужен новый художественный руководитель, никак не связанный с прежними людьми, вывозящими из края свою работу, оставляя здесь выжженную землю.

А самому господину Курентзису хотелось бы пожелать творческих успехов где-нибудь подальше от Перми, пожелать любить ему музыку так же божественно и болезненно, как он любит самого себя, и напомнить ему слова истинного гения театрального искусства.

Запомните, маэстро Курентзис, искусство очень мстительно.