Занимайся жизнью или занимайся смертью: Клинту Иствуду — 89 лет

40 лет назад вышел триллер «Побег из Алькатраса» — одна из последних картин Дона Сигела, режиссера знаменитого «Грязного Гарри», и тоже с берущим строгой сдержанностью Клинтом Иствудом в главной роли.

Если вы знакомы с американским кино, то Клинт Иствуд не нуждается в представлении. Оскароносный режиссер, умеющий играть по обе стороны камеры, молчаливый герой вестернов и антивестернов, определивших судьбу Иствуда, который хотел стать музыкантом, но попал в кино больше полувека назад, настоящая легенда и всегда живой символ мужественности, справедливости и добра с револьвером. Но в день рождения «бессмертного» Человека без имени я хочу вспомнить роль без шляп, коней и пистолетов.

«Побег из Алькатраса» основан на реальных событиях. Сюжет фильма — не поверите — о побеге из «Алькатраса», самой известной и, говорят, самой страшной тюрьмы прошлого века, куда попадали бандиты, маньяки, серийные убийцы и беглецы из других тюрем. В тюрьме по прозвищу «Скала» еще сидел Аль Капоне. В фильме про этого легендарного гангстера даже есть забавная сцена. В общем, в 1962 году Фрэнк Моррис вместе с двумя другими заключенными, братьями Энгли, умудрился спланировать побег, хотя никто не сомневался — сбежать из «Скалы» невозможно. Беглецы не были найдены, и предполагается, что они утонули, когда переплывали на самодельном плоту.

Основное внимание Дон Сигел уделяет — как это ни странно — планированию побега и самому побегу. Вообще удивительно, как «Побег из Алькатраса» похож на «Побег из Шоушенка». Точнее, наоборот. Одна из лучших экранизаций Стивена Кинга вышла только в 1994 году. Этот идеал режиссуры и голливудского сторителлинга и просто великое произведение Фрэнка Дарабонта (есть еще «Зеленая миля» — опять же по Кингу) тоже о побеге, но выглядит гораздо сказочнее триллера Дона Сигела, а размышления о побеге и сам побег скрыты от людских глаз, как узкий тоннель в стене, спрятанный беглецом за киношным плакатом. Эскапизм, такой эскапизм.

Истории эти абсолютно разные, собственно, как и эстетика, и атмосфера, но главное отличие фильмов в том, что Сигел, от которого Иствуд-режиссер перенял стиль и смыслы, очень подробно изображает план побега, то есть то, что Дарабонт показывает как поразительный сюжетный поворот. Впрочем, оба «Побега» рассказывают о творчестве как единственном пути к спасению, духовному и телесному. Неслучайно один из «гостей» «Алькатраса» отрубает себе пальцы топором, когда узнает, что теперь ему навсегда запрещено рисовать. Только человек творческий может выжить в месте, где все, что у тебя есть, — это время. Вот и хмурый герой Иствуда, как и герой Тима Роббинса (актер получил единственный «Оскар» за роль в иствудовской «Таинственной реке»), проявляют не только смелость, но и смекалку. Оба читают Библию и выбираются из тюрем через дыры в стенах, и оказываются в воде. Правда, побег из Шоушенка чуточку грязнее. Как видно, оба «Побега» еще и про несправедливость и хрупкость жизни.

Главная тема этих фильмов — надежда, символом которой у Сигела становится цветок. Одинокий узник рисует цветок на холсте, а жестокий, злоупотребляющий властью начальник сжимает цветок в руках, потому что «это против правил», а «некоторым людям предназначено никогда не покинуть «Алькатрас» живыми».

Понятно, что побег состоится, и здесь проявляется решающее отличие двух «Побегов». Один — приключение, другой — драма. Сигел вообще очень подробно показывает не только то, как арестованные выбираются из тюряги (Фрэнк в общих чертах выкладывает все за обедом), но и внутренний порядок «Скалы» — что можно и что нельзя, и жизнь по понятиям — кто ищет «новую сучку» и кто ненавидит «ниггеров». Фрэнк, а значит и мы вместе с ним, изучает непробиваемый «Алькатрас», где, как говорит начальник, за решеткой люди делают то, что им сказано, потому что «мы не делаем добропорядочных граждан, но мы делаем хороших заключенных».

Выясняется, что главный герой не только не знает, когда у него день рождени, — детство, говорит, было коротким, — но и то, что сбежал из нескольких тюрем, поэтому оказался на острове. Вот только предупреждение, что «никто никогда не сбегал из «Алькатраса», звучит для Фрэнка как вызов. И если у Дарабонта побег действительно голливудский, то у Сигела — реалистичный, то есть показан сухо, без шоушенковской элегантности и сентиментальности. Однако художественная лаконичность не значит, что история подана скучно — вы удивитесь, но даже в застенках люди не забывают острить. Режиссер заставляет зрителя поверить — если бы эти события действительно произошли, то это произошло бы именно так. Заговорщики мастерят головы из папье-маше, спасательный плот и жилеты из дождевиков, а дорогу на волю пробивают ложками. Разумеется, в таких фильмах всегда есть малость везения — тут недосмотрели, там не заметили. Но разве в жизни бывает иначе, без удачи?

Сигеловский реализм — не просто сырое изображение побега. Кинематографическая ценность фильма в построении старого доброго саспенса, который работает и со стороны заключенных, когда охрана ничего не подозревает, и наоборот. Зато зритель все видит, знает и понимает. А часть истории вообще показана в тишине — в кино выразительнее слов может быть только действие: от выкапывания решетки и лепки муляжей до лазанья по шахтам, на крышу и бегом к заливу. Здесь нет затянутостей и красивостей, нет ничего лишнего. Это образец грамотного, прямолинейного, пусть для кого-то старомодного, как сам Клинт Иствуд, нарративного кино. «Побег из Алькатраса» — один из лучших фильмов о тюрьме, решимости и достоинстве. Мрачное и напряженное «мужское» кино всех времен, поэтому если вдруг не видели, сегодня — самое время.