Новый «Дамбо»: побег из цирка, или Странные приключения старой сказки

Что будет, если поручить какому-нибудь прославленному мастеру ужасов написать историю по мотивам… ну, допустим, русской сказки про Емелю, щуку и печку? Предсказать сложно, но можно предположить, что щука будет не щукой, а зловещим созданием, обитающим в проклятом омуте, исполнять Емелины желания она будет в обмен на его душу, бегающая печка обзаведется зубастой пастью и будет глотать зазевавшихся прохожих вместо дров, а царевну герой будет не смешить, а поднимать из мертвых. Как-то так.

Нет, конечно, старый-добрый мультик «Дамбо» в руках готичного Тима Бёртона не превратился во что-то вроде их «Оно» или нашего «Вия». Никакого там «Пподнимите мне уши» или «мы тут все лета-а-а-а-аем, Да-а-амбо», нет-нет. Но получившийся результат несколько озадачивает. Во-первых, своим безрадостным настроением и колоритом. Если диснеевский мультик был мотиватором, внушающим веру в американскую мечту, то фильм Бёртона — типичный демотиватор. Если мы видим небо, то оно окрашено в тревожные закатные краски, а люди не очень-то симпатичны, скверно одеты и находятся в состоянии вечной фрустрации. У кого-то нет руки и любимой жены, у кого-то матери, у кого-то — денег, идей и перспектив, кто-то заедает грусть-тоску, кто-то — запивает (точнее, пытается, но ему постоянно мешает зловредная мартышка). Не джаз с золотыми трубами, а сплошной блюз на губной гармошке. Да и странствующий цирк Медичи вовсе не похож на блестящее предприятие с толпой артистов и целым зверинцем экзотических животных, это классический мотающийся по американской глубинке ярмарочный балаган с его обязательным силачом, наездниками, клоунами и ряжеными уродцами. Слоны в эту заштатную команду настолько не вписываются, что потребовалась оговорка о том, что бедняги неухоженные и тощие. Понятно, что такая захудалая ярмарка, какой ее показывает Бёртон, просто не смогла бы их содержать, но они нужны по сюжету. Хотя похоже, что авторы так увлеклись нагнетанием тоски, что про то, что главный герой — слон, а не пони, вспомнили поздновато.

Вообще с рейтингами фильмов существует большая засада. 6+ означает всего-навсего, что в фильме нет физической жестокости и сексуальных сцен. Атмосфера, в которой если и есть позитив, то с кривой улыбкой и сквозь слезы, в расчет не берется. Если диснеевский мультик шестилетним был бы вполне понятен и показывал мир в основном со светлых сторон, темные же выглядели всего лишь временной тучкой, то чтобы понять, отчего героям игрового фильма так паршиво и к чему они стремятся, нужно иметь определенный философский багаж, которого, конечно же, нет у малышей. По уровню скрытых в фильме философских мотивов — это где-то 16+. Но, разумеется, такой рейтинг только окончательно бы все запутал. Остается уповать на «семейность» картины и на то, что родители как-нибудь объяснят озадаченным и невеселым детям, что же такое они увидели. Или хотя бы мультик в утешение покажут.

Ключом к концепции Тима Бёртона и Эрена Крюгера является, как ни странно, именно ключ, висящий на шее у девочки Милли. Этот ключ дала ей когда-то покойная мама, сказав, что он пригодится ей, когда она почувствует себя запертой в четырех стенах за закрытой дверью. Именно так чувствуют себя практически все персонажи фильма — кроме тех, кому нравится держать в клетке других. При этом они сами находятся в клетке этого своего желания, правда, до поры до времени этого не понимают. Кто-то мечтает о ключе, отпирающем двери, кто-то — о надежных замках, но не свободен при этом никто.

В этом смысле «ухокрылость» слоненка Дамбо, его способность летать — это символ освобождения, которое может пониматься как в буквальном, так и в философски-религиозном смысле, индуистском, буддистском или гностическом — на выбор. Индус-заклинатель змей и индийские же слоны прилагаются — а также весьма любопытная кличка, которую злобный хозяин парка развлечений дал несчастной слонихе-маме (Кали, как известно, — это грозная форма супруги индийского бога Шивы, матери слоноголового Ганеши). Но если вдуматься в сюжет, то от него куда больше пахнет именно европейской гностикой, где все беды — от злого или заблудшего демиурга, сотворившего материальный мир и заключившего всех его обитателей в тюрьму земного притяжения и соблазнов. Господин Вандевер — фигура куда более зловещая, чем Вилли Вонка, хотя и тот и другой исполняют у Бёртона одну и ту же притчевую роль — Князя мира сего. Если Вилли Вонка — всего лишь большой ребенок, которого лишь нужно немного подтолкнуть к примирению со «строгим отцом», о котором он на самом деле в душе тоскует, то Вандевер похож на самого настоящего дьявола, единственное лекарство от власти которого — нешуточный конец света. Его мир называется Dreamland — Страна мечты, то есть Иллюзии. Призрачные слоны — одна из немногих сюжетных деталей, отсылающих к мультипликационному оригиналу, — здесь не причудливый глюк случайно напившихся зверюшек, они создаются преднамеренно и виртуозно из мыльных пузырей как часть гипнотизирующего обмана, за которым таится зло. Есть в парке даже самый настоящий маленький ад — «Остров кошмаров». В конце, когда недоброе творение Вандевера гибнет в огне, от вывески отваливается одна буква, так что получается издевательское слово REAMLAND — то ли помойка, то ли место, где надувают.

В классическом мультике счастливый финал заключается в том, что Дамбо, благодаря своей удивительной способности, добивается успеха и славы, становится цирковой «звездой». Собственно — это показано как предел мечтаний, ни к чему иному ни Дамбо, ни его друг-мышонок и не стремятся. Мультфильм был набором расхожих житейских премудростей старых времен — никогда не сдавайся, возможно, то, что кажется тебе недостатком, на самом деле счастливый дар. Пошловатая, по сути, переделка сказки о гадком утенке, оказавшемся прекрасным лебедем. В этом смысле новый «Дамбо» ближе к сказке Андерсена — ведь лебеди не живут на птичьем дворе. В финале бёртоновского фильма мы видим Дамбо с его мамой в прекрасных индийских джунглях, среди сородичей, которые трубят им хвалу. Простые циркачи, не променявшие дружбу на соблазны фальшивых чудес, денег и власти, обретают «не свет, а покой» — они остаются в своем маленьком шапито, только становятся немного счастливее. Не всем же, в самом деле, иметь сверхспособности…

В чем все же причина перевода старых добрых сказок на новый, порой очень неоднозначный, тревожный и совсем не детский язык? Может быть, в том, что даже в империи Уолта Диснея понимают, что с американской мечтой, проповедью оптимизма и позитивного мышления творится что-то не то? Что мечта превратилась в сущее надувательство, погоня за потребительскими соблазнами и «успехом» не приносит счастья, а слащавые премудрости вызывают только сарказм? Это становится настолько очевидно, что в «Уолт Дисней» даже не боятся «стрелять себе в ногу» показывая парк развлечений в качестве аллегории падшего мира. Пчелы против меда, да и только.

Вот только указать на неблагополучие недостаточно. Где выход? Конечно, можно просто «улететь»: стать отшельником, оставившим все мирское, или вернуться назад к природе. Но этот путь вряд ли доступен большинству. Следует ли вслед за философами-гностиками считать свободу уделом избранных или неиллюзорное, нецирковое счастье достижимо для всех людей? Похоже, творцы новых пугающих сказок пути к такому счастью не видят — или просто не хотят видеть. Так что лети, Дамбо, лети. Чтобы из твоей шкуры не сделали оригинальные ботинки…