Подводные лодки в основном ассоциируются со Второй мировой войной — «волчьи стаи», атакующие конвои, победа над «бородатыми мальчиками Деница» в ходе битвы за Атлантику, субмарина в прицеле самолета…

А ведь первые подлодки участвовали еще в Гражданской войне в США и в Русско-японской. Поэтому с началом Первой мировой они применялись достаточно широко и успешно.

Воспоминания капитан-лейтенанта (в дальнейшем корветтен-капитана) Георга-Гюнтера фон Форстнера (1882−1940) посвящены именно сражениям Великой войны (как ее называли современники).

На основе дневниковых записей мемуары воспроизводят годы командования им U-28 (1914−1916 гг.).

Форстнер подробно описывал культуру повседневности подводника, физические и психологические трудности, переживаемые экипажем, изолированным от окружающего мира. Поэтому, отмечал капитан, необходимо полное доверие между членами команды и их командиром. Иногда это достигается, казалось? малозначимым жестом. «Я всегда разрешал любому члену экипажа хоть один раз посмотреть в перископ. Удовлетворив такое простое и естественное желание, можно завоевать доверие и внушить уверенность в безопасности своей команды». Впрочем, его боевая служба сопровождалась относительной опасностью.

Дело в том, что хотя кайзеровские подводные лодки уже спустя месяц после начала боевых действий потопили британский крейсер, а через две недели, 22 сентября, U-9 уничтожила сразу три неприятельских крейсера, основные усилия нового вида войск вскоре были направлены на «торговую войну» — борьбу с транспортами противника с целью нарушения коммуникаций и установления морской блокады Великобритании. Именно в ней Форстнер и достиг своих успехов. За два года капитан потопил 24 судна, два захватил в качестве приза, а одно повредил. Из них только посыльный корабль Portia принадлежал ВМС.

По утверждению мемуариста, он всегда действовал гуманно. Топил судно только после того, как экипаж покидал борт. Нередко сам подавал сигнал, сообщая координаты терпящих бедствие в шлюпках моряков. Огонь, согласно Форстнеру, якобы открывался лишь в случае неподчинения команде застопорить машины и остановиться.

Сложно сказать, насколько слова капитана соответствовали действительности. К сожалению, по окончании боевых действий не было проведено комплексного судебного преследования военных преступников по принципу будущего Нюрнбергского трибунала. Поэтому такие коллеги Форстнера, как капитан-лейтенант Конрад Ганссер, потопивший в 1916 г. госпитальное судно «Портюгаль» («Португаль»), так и не были осуждены.

Уинстону Черчиллю приписывают фразу, что если бы тогда совершившие военные преступления немцы были бы наказаны, в годы Второй мировой Германия не совершила такого количества зверств. Впрочем, такие слова нужно было не произносить, а осуществить. Потомству в пример.

Издание предоставлено книжным магазином «Циолковский».