Поэт и литературный критик Георгий Адамович (1892−1972) не написал «большой» книги. Тем не менее такой opus magnum в его разнообразном наследии имеется. Им можно считать книгу «Комментарии», впервые вышедшую в вашингтонском издательстве Виктора Камкина пять десятилетий назад. Дополненная концептуально связанными с нею текстами, подобранными историком литературы Олегом Коростелевым, она составила том собрания сочинений знаменитого писателя.

Иван Шилов ИА REGNUM

В «Комментарии» вошли статьи, печатавшиеся в таких довоенных журналах русского зарубежья, как «Числа» и «Современные записки», а позднее в «Новоселье», «Опытах», «Новом журнале» и альманахе «Воздушные пути».

Чему посвящены «Комментарии»?

На первый взгляд это не лишенный эклектичности набор эссе о Западе и Востоке, Льве Толстом и Фёдоре Достоевском, Владимире Соловьёве и Александре Пушкине, а также современниках Адамовича Дмитрии Мережковском и Пьере Тейяре де Шардене, Борисе Пастернаке и Николае Гумилёве, Андре Жиде и Николае Бердяеве.

Но это ошибочное мнение: темы из одного эссе переходят в другое и в совокупности образуют единый метатекст, передающий авторский взгляд на место писателя или философа, как в национальной, так и в мировой культуре.

Одновременно статьи, составившие книгу, содержат ценные воспоминания о литераторах и мыслителях, с которыми довелось встречаться Адамовичу. В них сохранилась атмосфера эпохи. Многие из сцен переданы автором «Одиночества и свободы» не без иронии.

Так, на одном из заседаний литературно-философского кружка «Зеленая лампа» выступал журналист В. И. Талин (Семен Португейс). Он «красноречиво, страстно — хотя и грубовато — упрекает эмигрантскую литературу».

» — Чем заняты два наших крупнейших писателя? Один воспевает исчезнувшие дворянские гнезда, описывает природу, рассказывает о своих любовных приключениях, а другой ушел с головой в историю, в далекое прошлое, оторвался от действительности…

Мережковский, сидя в рядах, пожимает плечами, кряхтит, вздыхает, наконец просит слова.

— Да, так, оказывается, два крупнейших писателя занимаются пустяками? Бунин воспевает дворянские гнезда, а я ушел в историю, оторвался от действительности! А известно господину Талину…

Талин с места кричит:

— Почему это вы решили, что я о вас говорил? Я имел в виду Алданова».

Как говорил в таких случаях Марк Твен, «опустим завесу жалости над концом этой сцены».