Подглядывая в конверты

Давно хотел написать про подобную книжку, но не попадалась под руку. А вот — пожалуйста, свеженькое переиздание чужих любовных писем. Сама по себе интересная тема. Как можно становиться духовней и образованней, читая личные чужие письма, то есть делая вполне «безнравственный поступок»? Любимая тема многих «советских интеллигентов» — нельзя читать чужие письма. Никогда. Но в случае с писателями, которые одно пишут, два в уме, дело ещё сложней. Дадим слово Александру Сергеевичу:

«Зачем жалеешь ты о потере записок Байрона? Черт с ними, слава богу, что они потеряны! Он исповедался в своих стихах, невольно увлеченный восторгом поэзии. Оставь любопытство толпе и будь заодно с гением. Толпа жадно читает исповеди, записки, потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабости могущего. При обнаружении всякой мерзости она в восхищении: «Он мал, как мы! Он мерзок, как мы!» — «Врёте, подлецы! Он мерзок, но не так, как вы — иначе!»

Хрестоматийное. А как иначе? Разве вам не интересно? В чём инаковость? Стоит сказать, что мы обращаемся в письме не только к обозначенным «официально» адресатам, но и невольно к призракам (к значимым другим, к сами себе, к «богу»), к нашим мечтам, к образам, страхам, к невольному диалогу с цензурой (внутренней и внешней). В письмах биографии сталкиваются с «большой историей», особенности личности с «языком эпохи», быт с бытием. Поэтому чтение чужих писем для литературоведов, историков, психологов, философов может стать прелюбопытным занятием. Итак, перед нами книжка, в которой собраны любовные письма классиков. Список. Жуковский, Грибоедов, Пушкин, Тютчев, Герцен, Огарев, Гончаров, Толстой (две штуки), Тургенев, Некрасов, Фет, Чернышевский, Чехов, Блок, Брюсов, Дмитриева, Есенин, Маяковский, Мандельштам, Бунин, Ахматова… Каждое имя — целый мир. То есть пафос подобной книжки не только про классиков «в халате» и «без ретуши», но и вообще — попытка перейти от двухмерного школьного портрета к чуть более объёмному. Письмо как дверь в человечность. Помимо писем в книжке — биографические справки. Интересно, кто и как писал эти короткие комментарии (от автора), которые по интонации что-то среднее между репликами от судьбы (суда богов, как в греческих трагедиях) и кондовыми казёнными документами. Что только добавляет драматизма. Например:

«Разрубила узел жизнь. Вскоре полк Фета перевели в другое место, а ещё через некоторое время на свой вопрос о Марии он услышал изумлённое: «Как! Вы ничего не знаете?! Да ведь её нет! Она умерла! И, боже мой, как ужасно!» Ужасней смерть и в самом деле вообразить себе трудно: молодая женщина заживо сгорела.

Мария Лазич занималась вечерним туалетом, и её шифоновый пеньюар вспыхнул от пламени свечи. Огонь перекинулся на волосы… Охваченная пламенем, она выбежала из комнаты в ночной сад и мгновенно превратилась в горящий живой факел. Сгорая, она кричала: «Au nom du ciel sauvez les lettres!» (Во имя неба, спасите письма!)»

Их, вероятно, спасли, эти письма, если судить по этой книжке. Писавших — нет. Как никто не спасёт и нас. Письма всегда вызывали у меня трепет. Не только когда видишь военные треугольники или открытки родных, однажды среди бесплатных книг, которые я почти всегда забираю в библиотечных развалах, мне выпало в руки из книжки письмо, написанное несколько десятилетий назад женщиной средних лет, которая пишет про Олимпиаду в Москве с «Мишкой», здоровье «дяди Володи», размышляет о театре, куда сходила, жизни, счастье, погоде… Ровный почерк. Это столкновение с чужой судьбой почему-то показалось прелестным, ненужным, горестным, щемящим… Я понимал, что выброшу это письмо, которое мне не предназначалось. Иногда письма предназначались и мне. Так, приятельница с туманного Альбиона высылала бумажные письма с веточками цветов. Но в конечном счёте вдруг понимаешь, что все чужие письма до какой-то степени тоже направлены нам, коль скоро мы все люди и умрём. Мы читаем себя в чужих письмах.

Отбор авторов в этой книге сделан по «попсовости» и «нормативности». Здесь любовь только между мужчиной и женщиной (хотя много про измены и даже жизнь втроём), да и сами письма всё-таки лишены мата, непристойностей и прочих «неправильностей». Для желающих найти их есть письма Моцарта или Джойса. Недавно книжкой изданы письма Пруста к соседке по дому. Но там всё как раз прилично. Из этой же книги на меня почему-то очень сильное впечатление произвело последнее письмо Льва Толстого жене, которое она так и не прочитала при его жизни. Может быть, именно это — непрочитанность письма, недошедшее письмо, недопонятное письмо, сожжёное, потерянное письмо любви, выброшенное в макулатуру, вымаранное цензором… Опубликованное для чужих. То, что кажется самым грустным. Но будем чуть веселей. Эта книжка ещё даёт прекрасную возможность познакомиться с «эпистолярной культурой» дворянской России. С её формулами, «письмовниками», речевыми привычками. Нынешняя жизнь с её «смс», «чатами» и так далее — сильно меняет привычки общения людей. Считается, что в сторону «опрощения» и «большего примитивизма» в смысле языка. Вообще обращение даже на уровне википедии к статье «эпистолярная литература» открыло мне много нового. Есть тут и про «письмовники» (например, Курганова — когда-то знаменитый), и про романы в вымышленных и настоящих письмах. Для желающих с чего-то начать — возьмите «Чужие письма» Александра Морозова. Если вдруг вы заинтересуетесь темой писем, то можно порекомендовать и недавно вышедшую очаровательную академическую книжку Елены Никишиной «Жанровое своеобразие писем читателей в газеты». Позволю себе цитату из неё, в которой автор сама цитирует письмовник аж II века до нашей эры, где описываются типы писем:

1) дружеский; 2) рекомендательный; 3) пренебрежительный; 4) упрекающий; 5) решительный; 6) порицательный; 7) вразумляющий; 8) угрожающий; 9) хулительный; 10) хвалебный; 11) совещательный; 12) просительный; 13) вопросительный; 14) ответный; 15) иносказательный; 16) объяснительный; 17) обвинительный; 18) защитительный; 19) поздравительный; 20) иронический; 21) благодарственный

Но вот что крайне интересно, что все эти намерения в сложных пропорциях мы можем отыскать просто в «любовных письмах», может быть, поэтому мы и читаем их с особым интересом, поскольку жизнь и любовь, и литература с годами становятся просто литературой. Давайте писать друг другу письма, даже если их потом не издадут.