Звёздный путь Тарантино

В конце 2017 года Квентин Тарантино, культовый режиссер с репутацией одной из самых непредсказуемых голливудских звезд, огорошил поклонников новостью, больше похожей на розыгрыш: создатель «Криминального чтива» и «Убить Билла» готов взяться за постановку фильма, действие которого будет разворачиваться во вселенной «Звездного пути», легендарного Star Trek. Правда, участвовать в этой научно-фантастической франшизе он будет только в том случае, если на съемочной площадке ему дадут полную свободу рук. О вселенной капитана Кирка, доктора Спока и Ко поговорим как-нибудь в другой раз. Ну, а что со вселенной Квентина Тарантино? Ответ на этот вопрос пытается дать в своей новой книге эксперт по «культовому кино» и лауреат премии «Двойная звезда-2017» философ и киновед Александр Павлов.

«Бесславные ублюдки, бешеные псы» — действительно неплохая заявка на роль «настольной книги тарантинофила». По крайней мере, тарантинофила начинающего, еще не утратившего искренний живой интерес к объекту исследования. Павлов кропотливо и даже дотошно разбирает все фильмы режиссера, рассуждает о нарушении жанровых конвенций, о моральных императивах, роли и месте насилия, о сексе (спойлер: у Тарантино секса нет), инфантилизме, «женском бунте» и «мести меньшинств». Он исследует самые популярные интерпретации, спорит или соглашается с западными коллегами — разумеется, учитывая исторический, культурный, философский и чисто киноведческий контекст. То есть, по сути, ретроспективно анализирует «тарантиновское кино» с учетом опыта, который успело накопить синефильское сообщество. При этом Павлов не боится отступить от канона: например, он рассматривает две части «Убить Билла» как две отдельных, самостоятельных (и сильно отличающихся друг от друга) картины и включает в список работ Тарантино фильмы, к которым тот причастен только как сценарист: «Настоящую любовь», «Прирожденных убийц» и «От заката до рассвета».

Павлов не обходит вниманием и сугубо фанатские теории, в том числе вполне безумные. Например, он упоминает версию, по которой действие всех картин Тарантино происходит в альтернативной вселенной, где Гитлер был убит в 1943 году в маленьком французском кинотеатре (так, как показано в «Бесславных ублюдках») — что объяснило бы легкомысленное отношение к насилию и инфантилизм многих героев. Правда, Павлов тут же с фактами в руках доказывает несостоятельность этой теории, и ему, конечно, виднее — но предположение как минимум остроумное.

Но интереснее всей этой конкретики, безусловно, обобщения, к которым приходит киновед. Прежде всего, он предлагает рассматривать фильмы Квентина Тарантино не как иллюстрации к каким-то культурологическим, философским и социологическим теориям, а как самостоятельный, самоценный феномен, требующий отдельного изучения. Изменчивый мир, который показывает создатель «Криминального чтива», живет не по правилам, описанным Гегелем, Марксом, Лаканом или Славоем Жижеком, не копирует реальную жизнь — он подчиняется исключительно воле Квентина Всемогущего: «Вселенную Тарантино связывают одни и те же имена, актеры, темы и т. д. Все фильмы режиссера — один мир, объединенный уникальным творческим видением автора».

Павлов выражает сомнение, что творчество Тарантино в принципе можно разделить на «кинематографическую» и «реалистическую» составляющие. Слишком часто и непредсказуемо нарушаются эти границы, иногда несколько раз в рамках одной картины. С другой стороны, автор книги не соглашается с популярным мнением, будто работы Тарантино — прежде всего «фильмы о фильмах». «Криминальное чтиво», «Убить Билла», «Джанго освобожденный» и т.д. — не пародии, не пастиши, не метакомментарии, даже не постмодернистское «ироническое обыгрывание» в привычном значении. Это плоды ума и фантазии человека, выросшего в рамках определенной кинокультуры, впитавшего в себя (и, что немаловажно, продолжающего впитывать) всё, что производит американский, китайский, европейский кинематограф «класса B». Не нужно искать глубинный смысл в бесконечных тарантиновских киноцитатах: режиссер использует этот язык просто потому, что для него это самая органичная форма высказывания. Алхимическое «великое делание» происходит в голове у Тарантино, где фильмы и реальная жизнь переплетаются, сливаются во что-то абсолютно новое. Ну, а цитаты, которые режиссер регулярно использует в своих фильмах, имеют только одну общую черту: все они — клевые.

С точки зрения профессиональных киноведов, «Вселенная Квентина Тарантино», вероятно, не самая правильная книга. Но фишка в том, что Тарантино и сам вызывающе «неправильный» режиссер. Он постоянно обманывает ожидания простых зрителей и прожженных профи: «вы думаете, что я поверну налево, а я поворачиваю направо». Александр Павлов не скрывает, что писал «Вселенную…», подражая главному герою книги. «Читатель ждет уж рифмы «роза» — вместо этого автор отвлекается на рассказ о культе еды или начинает цитировать студенческую газету 1990-х. Это странно, это непривычно, это раздражает и порой шокирует — но ведь о Квентине Тарантино иначе не напишешь. По крайней мере, в России никто пока не написал.

Напоследок добавлю, что режиссер сумел-таки обмануть кропотливого исследователя. «Исторически вселенная Тарантино берет начало с 1858 года — времен действия «Джанго освобожденного», а завершается в 2007 году — фильмом «Доказательство смерти». О будущем Тарантино, почитая прошлое, фильмов не снимал, равно как не снимал их о космическом пространстве», — подчеркивает Павлов. Что ж, если «стартрековский» проект состоится, киноведу придется радикально пересмотреть свою концепцию — и как минимум расширить хронологические рамки «вселенной Тарантино» до 2200—2300-х годов, где она смыкается со вселенной звездолета «Энтерпрайз», бесстрашного капитана Кирка и бесстрастного доктора Спока.

Будем надеяться, обойдется без взаимной аннигиляции.