Большая жизнь большого Страшного суда Буонаротти

Строительство Сикстинской капеллы — одного из величайших произведений искусства, несущего колоссальное художественное, религиозное и историческое значение, — было начато в 1475 году и завершено в 1481. Конец XV века был временем усиления Османской империи, и сооружения того периода часто несли дополнительную функцию фортификационного характера на случай внезапного вторжения, поэтому здание Сикстинской капеллы носит все черты оборонительного сооружения. Инициатором ее строительства был папа Сикст IV (по имени которого она и называется), замысливший ее как новое строение на месте предшествовавшей ей Великой капеллы, от которой сохранился фундамент и часть нижнего яруса.

К моменту окончания строительных работ глава Флорентийской Синьории Лоренцо Медичи в знак жеста доброй воли направил своих мастеров-живописцев — Боттичелли, Гирландайо и Россели для помощи в украшении капеллы. Интересно, что великий Микеланджело, прославивший капеллу росписью потолка, считал этих мастеров своими вдохновителями и учителями. Поэтому его работа оказалась в том числе и данью почтения. Привлек же Микеланджело к этой работе папа Юлий II, сменивший после краткого правления Пия III на святом престоле яро ненавидимого многими Александра Борджиа. Борджиа был выходцем из Испании, ставленником французской короны, а Юлий II как раз ратовал за возвращение Риму самостоятельности, избрав для пропаганды своих замыслов, помимо силы оружия, и силу искусства. В том числе и безраздельно царившее в период Возрождения поклонение перед античностью. Свою вражду с Борджиа как ставленниками французского престола он сопрягал с деяниями Юлия Цезаря, покорившего Галлию — предшественницу современной ему Франции.

Все эти идеи нашли воплощение в содружестве папы, восстановителя римского благочестия, и великого художника. Первый их совместный проект, однако же, не удался: разработанную в 1506 году концепцию гробницы Юлия Второго оказалось невозможно воплотить техническими средствами того времени. А вот судьба второго проекта — росписи Сикстинской капеллы — оказалась совсем другой.

Любовь Возрождения к античности буквально вопияла о своем освящении церковной традицией. Это же величие античных предков оказывалось крайне удобным как римским понтификам, так и союзу итальянских городов-государств в целом. Тем более в их противостоянии влиянию бывших окраин великой Римской империи, которые при соблюдении такой политической логики вновь оказывались на своем месте провинций, не смевших поднимать руку на величие Города. Неслучайно тема античных предсказательниц — сивилл — занимает место в росписи потолка капеллы в одном ряду с библейскими пророками: этот прием, по мысли друзей-создателей, должен был органично включить античный мир и библейское повествование друг в друга, показать неразрывность Божьего благословения Риму, включая и его дохристианский период. В действительности папа Юлий II не являлся первооткрывателем такого приема: подобную традицию можно обнаружить еще у древних отцов Церкви, например, св. Иустина Философа (II век), который ставил в один ряд книги сивилл и библейских пророков и рекомендовал их читать христианам.

В воплощении художественных образов Микеланджело получил полную свободу. Что было особенно важно, поскольку до того он был прославлен как скульптор, но не как живописец. Тем не менее ему удалось убедить высокого заказчика, что он справится с работой, о чем сам Микеланджело говорил с гордостью. Представленные на стенах капеллы истории эпохи Закона и эпохи Благодати, как истории Моисея и Христа, дополнились сценами начальной истории человечества. Микеланджело взял за основной сюжет главы из Книги Бытия. Творческая свобода его выразилась также в том, что он явно использовал в качестве образца не уравновешенную строгость, а напряженную страстность, почерпнутую им, возможно, в том числе из обнаруженной за два года до того и поразившей всех скульптурной группы «Лаокоон».

Последовательность эпизодов из «Книги Бытия» изображена художником в девяти основных фресках, занимающих центральное положение по оси потолка капеллы. Хронология их разворачивается от алтаря ко входу: первые три фрески показывают сотворение мира (отделение Света от Тьмы, создание солнца и планет, отделение суши от вод), три вторые — историю первых людей на земле (сотворение Адама, сотворение Евы, грехопадение и изгнание из Рая), и три последние — историю Ноя (жертвоприношение Ноя, всемирный потоп, опьянение Ноя). Эти фрески обрамляются изображениями библейских пророков, из которых центральное место над алтарем занимает пророк Иона, чудо которого предвосхищает в новозаветной трактовке чудо Воскресения Христа. По углам изображены самые яркие эпизоды из истории божьего народа — Давид и Голиаф, Юдифь и Олоферн, Медный змий, Наказание Амана. Обрамляют же всю композицию 14 фресок в полукружьях, на которых художник изобразил земных предков Христа.

Интересно, что во всей стройной ветхозаветной картине, гармонирующей с изображенным на стенах, присутствуют вовсе не библейские персонажи — 8 треугольников, которые перемежают собой изображения сивилл и пророков, содержат образы земного человека. Это семьи, дети с матерями, жены с мужьями в различных обстоятельствах и эмоциях. Пространство между фресками заполнено атлетическими фигурами в различных позах, не повторяющих друг друга и представляющих собой целый атлас возможных положений человеческого тела.

Всё вместе создает гармоничное единство повествования об истории мира как места, в котором создается судьба человечества — отпавшего от Бога, спасенного Христом и ожидающего последнего Суда. Впрочем, к теме Суда, занимающей пространство заалтарной стены, Микеланджело вернулся только в 1536 году, уже при папе Павле III.

В наше время художественная ценность росписи Сикстинской капеллы не ставится под сомнение. А вот во время ее создания было иначе: тогда работа Микеланджело подверглась ожесточенной критике. Первым из негативных суждений можно считать сетования самого Юлия Второго на недостаток позолоты: мол, «смотрится бедновато». На что художник не без юмора ответил, что святые и сами обычно были небогаты. Не так забавно обернулась претензия к обнаженности фигур, выдвинутая блюстителями нравов того времени. Дело дошло до того, что через 24 года после завершения работы художник де Вальтерра привел фреску «в пристойный вид». Будучи учеником и поклонником Микеланджело, де Вальтерра постарался подойти к вынужденной работе максимально корректно, — что, впрочем, не уберегло его от получения прозвища «штанописец». А вот церемониймейстера Бьяджо да Чезена, который пытался отстранить Микеланджело от работы над капеллой, художник в последствии вывел на фреске Страшного Суда как царя Миноса, властелина загробного мира, со змеей, впившейся ему в самое болезненное место.

Картины, созданные Микеланджело при росписи капеллы, стали источником целой библиотеки различных трактовок и догадок, а некоторые из них поражают воображение и современных исследователей. Как, например, великая картина «Сотворение Адама», где некоторые усматривают детальное изображение человеческого мозга, охватывающее фигуры Творца и ангелов.

В целом великое творении Микеланджело воплощает собой как бы всё Возрождение вкупе. С его борьбой идей, великими художественными прозрениями, вспыхнувшими на европейском небосводе, и главной загадкой — загадкой человеческого гения, устремленной к тайнам за пределами человеческого бытия.