Непарадный портрет английского мифа на фоне китовой туши
В апреле 1859 года из ливерпульского порта вышло китобойное судно «Доброволец». Ему предстоял долгий путь в северные воды: за десятилетия славной охоты стада китов поредели, и чтобы до отказа заполнить трюмы ворванью и китовым усом морякам приходилось теперь забираться все дальше и дальше от родных берегов. Недолгий золотой век китобоев подходил к концу: промысел давно не приносил прежних дивидендов, и дальновидные судовладельцы уже поняли, что будущее за углем и нефтью. Для «Добровольца» это рейс стал последним — и не всем, кто взошел на его палубу в Ливерпуле, суждено было вернуться в родную гавань.
«Последний кит» — обманчивое название, придуманное издателями русского (и украинского) перевода романа «The North Water». Да, Ян Мак-Гвайр описывает китобойный промысел подробно и красочно, в ярких неаппетитных подробностях: фонтаны крови, дымящиеся внутренности, зловонные ошметки китовой шкуры на палубе… Но все это фон, бэкграунд, театральные кулисы: на самом деле тут разворачивается совсем другая драма. Сложно сказать, к какому жанру относится эта книга, вошедшая в финал Букеровской премии и включенная в десятку лучших романов 2016 года по версии «Нью-Йорк Таймс».
Авантюрно-приключенческая проза? Безусловно: доктору Самнеру, главному герою романа, предстоит принять участие в охоте на китов и морских котиков, пережить кораблекрушение, провести несколько недель во льдах, в одиночку одолеть полярного медведя… И это не считая роскошной финальной дуэли на дровяном складе: шестизарядный револьвер против ржавой пилы — кто кого?..
Историческая проза? Разумеется: писатель твердо придерживается подлинных фактов, бойко сыплет датами и именами — мука мученическая для переводчика и редактора, королевский подарок для автора комментариев и сносок.
Детектив? Есть такое дело: посреди рейса на борту китобоя происходит зверское убийство, и бедному доктору не остается ничего иного кроме как взяться за расследование.
Но все это слишком узкие границы: как ни кантуй, как ни утрамбовывай, роман Мак-Гвайра не вписывается в предписанные рамки. Впрочем, это неважно: привлекательность книги в любом случае не связана с жанровыми конвенциями. Куда важнее живые, неоднозначные характеры героев, набившихся в тесный кубрик «Добровольца». Вот Патрик Самнер — доктор Ватсон, тяжело раненный и растерявший последние иллюзии в далекой колонии, молодой Артур Конан Дойль, подрядившийся врачом на китобойное судно, «англичанин, употребляющий опиум» Томаса Де Квинси… Короче, собирательный образ викторианского джентльмена, не лишенного недостатков, но и под ударами судьбы, на самом социальном дне не утратившего толику внутреннего благородства. Вот гарпунер Отто, двухметровый немец, кровь с молоком — визионер, адепт учения Эммануила Сведенборга, готовый без устали бить китов, а в перерывах вести возвышенные богословские споры. Капитан Бранули, чудом уцелевший после чудовищной катастрофы на судне «Персиваль» — в его характере перемешаны и «синдром выжившего», и глубоко запрятанный страх перед морем, и ответственность за экипаж, и тайное желание скинуть наконец непосильный груз ответственности… Понятнее и проще всех китобой Генри Дракс: социопат, каннибал, маньяк, чудовище, Джек Потрошитель за тридцать лет до Джека Потрошителя — все это известно читателям с первых же страниц. Но чудовище хитрое, изобретательное, умело скрывающее свои наклонности от товарищей по экипажу. Чтобы сложилась нетривиальная история, достаточно было свести в одной команде этих персонажей с их тайнами, грузом прошлого, планами на будущее, — и посмотреть, как будут развиваться события.
Понятно, откуда взялось русское название этой книги. Критика предсказуемо сравнивает роман Яна Мак-Гвайра с «Моби Диком» Германа Мелвилла и «Террором» Дэна Симмонса: льды, киты, полярные медведи, эскимосы — все это располагает к определенному ходу мысли. Но по общей атмосфере «Последний кит» напоминает скорее недавний телесериал «Табу»: никакого салонного жеманства и викторианской чопорности, никакого уклончивого «джентльмены об этом не говорят». Грубые люди, грубые речи и грубые отношения описаны прямо, натуралистично, без попыток обойти запретные, табуированные темы. Поклонникам Джейн Остин — а хотя бы даже и Чарльза Диккенса — роман «В северных водах» читать, наверное, не стоит: непарадный портрет викторианской Англии, жестокой, грязной, всегда готовой ударить в поддых и добить лежачего кованым сапогом, расстроит их до невозможности. Автор задает этот вектор уже в первой главе, где описывает воздух припортового Ливерпуля, «в котором густо намешаны запахи скипидара, рыбной муки, горчицы, графита и резкая вонь утренней мочи из только что опорожненных ночных горшков». Так что интонация выбрана вполне сознательно и целенаправленно.
Поклонники Яна Мак-Гвайра (есть и такие) недоумевают, почему автор «The North Water» не стал букеровским лауреатом, уступив пальму первенства достойному, но очевидно более слабому претенденту. По-моему, все очевидно. Разрушить красивую сказку, над созданием которой трудилось несколько поколений писателей — и получить главную английскую литературную награду? Ей-богу, вы смеетесь, товарищи — не бывать такому!