О поразительных последствиях большой любви Сталина к «Чапаеву»

Интервью Генерального директора Госфильмофонда РФ, лауреата Государственной премии РФ Николая Бородачева ИА REGNUM

Госфильмофонд образовался в 1937 году по решению Политбюро партии. Иосиф Сталин очень любил фильм «Чапаев», и когда ему доложили, что исходные материалы фильма портятся, нужно сделать что-то для их сохранения, он вынес вопрос об образовании всесоюзного фильмохранилища на рассмотрение Политбюро, и было принято соответствующее решение. В 1937 году вышло постановление Политбюро об образовании такой структуры. Стоял вопрос о месте, где можно было бы организовать хранение оригинальных киноматериалов — а это требовало особых климатических условий, чистоты воздуха и т.п. И по предложению Лаврентия Берии, у которого была дача в Белых Столбах, первое фильмохранилище было организовано в Домодедовском районе Московской области. Представьте, первые помещения, отведенные для фильмохранилища, — это казармы охраны Лаврентия Берии.

Тогда же вышло распоряжение о том, что копии всех фильмов, которые производились на территории России, РСФСР и впоследствии СССР, необходимо сдать в фонды фильмохранилища. Пленки привозили со всех студий — Узбекфильм, Таджикфильм, Грузияфильм. Все привозили в «Белые Столбы».

Во время Великой Отечественной войны пленки, хранящиеся в Госфильмофонде, были эвакуированы в Алма-Ату, а после окончания войны все вернули обратно в Подмосковье, и с 1948 года началось полноценное существование Госфильмофонда СССР.

Госфильмофонд РФ — организация, которая хранит самую большую в мире коллекцию фильмов, и по этой позиции занесена в Книгу рекордов Гиннесса. У нас хранится более 70 тысяч наименований кинофильмов, и более 1 миллиона 200 тысяч роликов (такова учетная единица фондохранилища). Иными словами, Госфильмофонд РФ — самая крупная синематека мира.

Госфильмофонд принимает на хранение, восстанавливает, реставрирует оригиналы фильмов, переводит их на цифровые носители и занимается популяризацией советского и российского кино в мире.

Когда не стало Советского Союза, было очень тяжело. Мало того, были попытки растащить коллекцию Госфильмофонда. Казахфильм говорил, что если вы не отдадите оригиналы наших фильмов, мы не подпишем с вами договор о сотрудничестве. Грузияфильм, литовцы, эстонцы — все поднимали вопрос о том, чтобы забрать исходные материалы их киностудий. И, к сожалению, правительства Михаила Горбачева и Бориса Ельцина соглашались, что надо раздать коллекцию Госфильмофонда. Но мы доказали, что мы не претендуем на авторские права Казахфильма или Таллинфильма. Но исходные материалы — это собственность Российской Федерации, поэтому мы не имеем права никуда их отдавать. Авторские права — у студий производителей, и если им нужны копии — пожалуйста, заказывайте и забирайте. Но в целом у нас была именно государственническая позиция, и мы смогли отстоять интересы России в этом вопросе.

Потому что коллекция Госфильмофонда должна быть единой и неделимой. Киностудии республик, вышедших из состава СССР, даже сами сначала не понимали всего объема проблемы. А мы говорили им — у вас нет условий для хранения. Для того чтобы хранить пленку, необходимы очень сложные и трудоемкие технические условия — свет, влажность, температура в хранилищах, это как минимум. А на киностудиях бывших советских республик не было соответствующих помещений для хранения, условий и технологий. И сейчас, по прошествии 20 лет, все они согласны с нашим решением, они убедились в нашей правоте и говорят: «Как вы были правы, что в свое время не отдали нам эти пленки, у нас все бы пропало».

Таким образом, несмотря на растаскивание СССР по «национальным квартирам», Госфильмофонду удалось сохранить, без ложной скромности, великое кинонаследие страны, ее национальное достояние.

Нам очень долго приходилось доказывать государству значимость Госфильмофонда, заново в новых реалиях объяснять, что это такое. Все говорили — это просто старые фильмы. Но мы отвечали — нет, это не старые фильмы, это первоисточник, негативы. Позитивная копия — это другой вариант. Это то, что показывают в кинотеатрах, и у позитивной копии есть окончательный ресурс — например, 500 сеансов, и после этого позитивная копия списывается. А у нас в хранилищах — первоисточники. Как в библиотеке имени Ленина. С негатива, который хранится у нас, можно печатать сколько угодно копий.

Да. И именно поэтому нам удалось в 1993 году придать нашим фондам статус особо ценного объекта культурного наследия народов Российской Федерации. И благодаря этому мы сохранились. А ведь было как минимум две попытки продать нашу коллекцию за рубеж, например, под видом реставрации. Были такие государственные деятели, в том числе и чиновники от кино, которые пытались отправить нашу коллекцию за границу под предлогом реставрации. Но когда я пришел в 2001 году В Госфильмофонд и увидел договоры, которые готовили для нас, — я жестко сказал — «нет». «Но у Вас же нет оборудования для реставрации», — говорили мне. Я отвечал: «Ничего, оборудование появится. А если мы отдадим коллекцию исходных материалов за границу — вряд ли мы получим их обратно».

Я пришел в 2001 году. С 1 сентября 2001 года я исполнял обязанности генерального директора Госфильмофонда, а с 1 ноября 2001 года правительство РФ утвердило мою кандидатуру на этой должности, и правительство РФ заключило со мной контракт на исполнение моих полномочий в качестве генерального директора Госфильмофонда. Госфильмофонд — структура федерального подчинения, и это абсолютно правильно, потому что, если бы мы были интегрированы в какое-нибудь ведомство — Министерство культуры, или Росимущество — не думаю, что мы смогли бы сохраниться.

Вернусь немного в историю. Долгое время у России не было так называемого закона «Об обязательном экземпляре». Фильмы, произведенные в России с 1990 по 1994 год, были практически утеряны. Мы начали искать, какие фильмы были произведены в этот период, выкупать их исходные материалы. Кто-то отдавал их бесплатно, «за место в истории кинематографа». И мы смогли собрать практически все эти «утерянные» фильмы, собрали почти все.

Сейчас у нас хранятся фильмы, произведенные с 1896 года до наших дней. В Госфильмофонде работает 620 высококвалифицированных специалистов. У нас самая современная техника. Месяц назад нашего сотрудника — куратора по науке и зарубежным связям Петра Багрова избрали вице-президентом FIAF — Международной федерации киноархивов. К слову, Петр Багров — единственный член FIAF от России. Из федерации нам прислали письмо о том, что избрание Петра Багрова — результат активной работы Госфильмофонда в части сохранения, реставрации и популяризации киноархивов.

Пять лет назад к нам приезжали коллеги из США и позавидовали нам, поскольку их фондохранилище находится в структуре Библиотеки Конгресса США. Они сказали, что не могут обеспечить такое качество содержания и обработки кинофондов, поскольку финансируются опосредованно — именно через Библиотеку Конгресса США, и у них нет собственного финансирования.

А до этого приезжала правительственная делегация из Канады, в числе которой были и канадские кинематографисты. Они приехали специально, чтобы ознакомиться с практикой Госфильмофонда России. Потому что в мире Госфильмофонд знают даже лучше, чем в самой Российской Федерации. И, когда мы показали им наши фонды, они сказали: «Ваше правительство было умнее, чем наше, создав фильмохранилище в 1937 году. Наши, к сожалению, «спохватились» намного позже, и многие киноматериалы в нашей стране уже просто утрачены».

Сейчас Госфильмофонд занимается сбором, хранением, реставрацией копий отечественного кино, переводом их на цифровые носители и, конечно, популяризацией российского кино в мире.

Когда я пришел на работу в Госфильмофонд и увидел это несметное богатство, которое лежало просто «мертвым грузом» в наших фондах, я решил, что это просто преступление. Дело в том, что я с 7-го класса в кино, и прошел иерархии — от киномеханика до заместителя министра культуры в одной из бывших союзных республик.

И мы начали изыскивать средства для популяризации нашей коллекции и кинематографа в целом в мировом пространстве, а также в России.

Первый фестиваль Госфильмофонд организовал в Марселе в 2013 году. Теперь ежегодно в марте мы проводим в Марселе фестиваль российского кино.

Формат наших фестивалей таков: мы проводим ретроспективу старых российских фильмов, в том числе немых. Потом мы организуем показы новых фильмов, которые вышли в России. Когда мы начинали эту работу, в залах было 50−70 человек. А сейчас мы проводим наши фестивали в Вене, в Ницце, в Париже, в Афинах. И сейчас мы видим, как европейцы любят советское кино. Свою программу фестивалей за границей мы назвали «Премьера». Нам говорят — почему же премьера, ведь фильмы старые? Но мы отвечаем: фильмы эти старые для россиян, а для вас, иностранцев, это ведь первый, премьерный просмотр!

И с каждым годом нам приходится в Ницце или в Вене арендовать все большие залы — до 800—900 мест. Наш фестиваль идет обычно пять дней. Мы привозим с собой не только старое кино, но и новые фильмы, и тогда обязательно приглашаем с собой режиссеров и актеров новых картин. И наши показы — это не просто просмотры, а творческие встречи, интересные дискуссии.

В последнее время мы представляли картину Андрона Кончаловского «Рай» в Вене, картину «Битва за Севастополь» в Вене и в Ницце. Мы показали в Европе фильм «Донбасс. Саур Могила. Неоконченная битва» и «Крым. Путь на Родину». Кстати, с представлением этих фильмов, например, в Афинах, были проблемы. Когда мы дали рекламу нашего фестиваля показов этих фильмов, украинское посольство заявило ноту протеста правительству Греции. От нас требовали, чтоб мы отменили показ этих фильмов. Но обратились в российское посольство и получили поддержку нашего государства, и провели запланированные показы.

Фильм «Крым. Путь на Родину» мы показали в Швейцарии, в Локарно, как раз в период проведения локарнского кинофестиваля.

Как правило, это жители и зрители той страны, в которой мы проводим фестивали. Конечно, есть и эмигранты. Но у меня есть собственный критерий определения состава аудитории. Когда я выступаю на сцене, открывая фестиваль, говорю, естественно, по-русски. Когда начинают хлопать, не дожидаясь слов переводчика — это эмигранты или просто русские, живущие за рубежом. Когда после слов переводчика начинает хлопать основная масса зрителей — это иностранцы. Их, как правило, больше. Основная масса.

Мы сделали свои фестивали за рубежом традицией. И нам точно известно, что в ожидании наших фестивалей зрители пытаются узнать — когда же будет фестиваль российского кино? И это показывает их заинтересованность в нашей работе.

У нас много традиционных мероприятий, но, помимо этого, мы стараемся работать в «болевых точках». Мы проводили кинофестиваль в Приднестровье, в Донбассе, в Молдове.

Когда произошло воссоединение Крыма с Россией, Госфильмофонд одним из первых провел кинофестиваль российского кино в Крыму, в Керчи. Сначала мы планировали его сделать в кинотеатре, но, когда уже был составлен репертуар фестиваля, администрация города предложила нам провести его на городском стадионе, потому что кинотеатр не мог вместить всех желающих. И мы сделали кинофестиваль под открытым небом. Пригласили многих известных актеров, в том числе — народную артистку РСФСР Ларису Лужину и народную артистку РСФСР Зинаиду Кириенко. Был полный стадион, на спортивных мероприятиях не бывало столько зрителей, сколько собралось гостей на наш фестиваль.

Сейчас мы планируем фестиваль в Республике Сербской. Народ этой страны тянется к российскому народу, а реальных контактов, реальных взаимосвязей нет. Мы учитываем это и работаем в этом направлении. И вообще, практически в каждой европейской стране мы проводим хотя бы по одному нашему кинофестивалю в год.

И, конечно, мы работаем на всей территории Российской федерации. Проводим полноценные, интересные кинофестивали.

Да, действительно, в прошлом году мы провели фестиваль сначала в Вашингтоне, потом в Нью-Йорке. Мы отвезли ретроспективу фильмов Марлена Хуциева. Американская сторона была очень заинтересована и очень довольна.

А в 2016 году мы показали им «Войну и мир» Сергея Бондарчука в Ницце, по их просьбе, они были очень довольны, был полный зал. Нам говорили: «Мы никогда этого не видели, почему вы нам не показывали?»

И мы очень рады, что нам удается так эффективно работать в этом направлении.

Это ежегодный фестиваль архивного кино, его аудитория — профессионалы, киноведы, кинокритики, режиссеры, историки кино. На этом фестивале ежегодно мы показываем те картины, которые нам удалось найти, спасти, отреставрировать, самое лучшее и интересное, что было создано с момента рождения кинематографа. Показываем то, что никто еще никогда не видел. Этот фестиваль проходит уже более 20 лет, и это — своеобразный отчет о достижениях Госфильмофонда России в нашей кропотливой работе, и важнейшее ежегодное событие в жизни Госфильмофонда. В 2017 году пройдет 22-й такой фестиваль. Кстати, когда этот проект только начинался, было много скептических мнений и даже проблем — нужен ли он? В чем его ценность? Но все же решили, что нужен и ценен, и теперь снова и снова убеждаемся в этом.

Отмечу, что ни один кинофестиваль в мире не проходит без нашего участия. Мы проводим свою параллельную программу или интегрируемся в программу мировых фестивалей, но всегда, любые фестивали, обращаются к нашей уникальной коллекции, и на всех фестивалях обязательно показывают наши фильмы.

Кроме того, мы активно работаем с телевидением — наверное, вы обратили внимание на контент многих телеканалов, где демонстрируются значимые отечественные фильмы.

И, помимо этого, у нас есть своя киностудия, пример ее работы — фильм «Донбасс. Саур Могила. Неоконченная битва». Этот фильм в большой степени похож на телевизионный, но он очень актуален. Он посвящено защитникам Саур Могилы. Мы приглашали их в Москву, приехали более 30 человек. Премьерный показ мы сделали в кинотеатре «Иллюзион» на Котельнической набережной. В фильме использованы очень редкие архивные кадры, которые есть только у нас, в Госфильмофонде. Потому что 85% хроники, которую Гитлер смотрел в своих подвалах, по контрибуции перешло к СССР, в частности — в наши фильмохранилища. Важно понимать, что с самого начала Второй мировой войны в немецких войсках практически в каждом полку был свой оператор. Они снимали огромное количество кинохроники. И сохранилось очень много редких кадров, которые помогают нам в производстве качественных документальных фильмов.

Мы всегда обращаем очень серьезное внимание на те запросы, которые поступают к нам от кинорежиссеров, от общественных организаций. Для нас всегда крайне важно, для какого проекта запрашивают наши фонды. Не будут ли они использованы в проектах, которые могут навредить интересам России? Во-вторых, фестивали, которые мы проводим, имеют объединительный характер — мы стараемся объединить и примирить народы бывшего СССР, Россию и Европу.

При этом я считаю, мы в РФ намного свободнее, чем европейцы. Россия — многонациональная и многоконфессиональная страна, и мы стараемся идти по пути примирения и умиротворения всех народов, которые сейчас живут в России.

Когда мы планируем репертуар своих фестивалей, мы всегда помним о необходимости гуманитарной составляющей наших показов. Когда я даю пресс-конференции за рубежом, я всегда говорю, что советские кинофильмы были лучшими в мире. При этом я нисколько не ущемляю достоинство фильмов Голливуда или тому подобных. Но цели и задачи у нас всегда были совершенно разные. Цель кинопроизводства Голливуда — это коммерция. В этом нет ничего плохого, такова специфика. У советского кино была другая цель — нравственное и духовное воспитание. И не только детей — и фильмы для взрослых построены на порядочности, нравственности, любви к своей Родине. И это очень важный фактор.

Кинотеатр «Иллюзион» принадлежит Госфильмофонду. Это уникальный кинотеатр. В нем никогда не показывались низкопробные, некачественные или порнографические фильмы. На его площадке демонстрируется только классика, и, чтобы попасть в репертуар «Иллюзиона», нужно создать по-настоящему качественный российский фильм. В «Иллюзионе» проходят тематические кинопоказы, фестивали, реализуются детские и семейные проекты. Конечно, в 90-е годы «Иллюзиону» приходилось нелегко — не было проката, не было зрителей. Но мы не стали там делать ни автосалон, ни мебельный магазин, как это часто было тогда в Москве. Понемногу выкручивались, не изменяя традициям Госфильмофонда.

Пять лет назад мы сделали очень красивый и стильный ремонт, сохранили исторические интерьеры, теперь проводим там очень интересные кинопоказы, а в фойе — уникальные выставки фотоматериалов или костюмов из мастерских «Мосфильма». Практически каждый день в «Иллюзионе» проходят уникальные мероприятия, посвященные истории российского кино.

Мы открыли кинотеатр в городе Саранске. Это не просто бюджетный кинотеатр, а творческий центр Жерара Депардье. Полностью за счет Госфильмофонда мы восстановили старый городской кинотеатр, сделали его трехзальным и открыли 26 августа 2016 года. Когда в Саранск приехал Жерар Депардье, он предложил нам сделать там не просто кинотеатр, а именно творческий центр, где он мог бы открыть свою киношколу. Этот киноцентр в Саранске работает в основном с детской аудиторией, со школами. Сейчас там образовалась очередь из школ, которые хотят попасть на сеансы классического кино и даже экранизации произведений школьной программы — Толстого, Достоевского, Пушкина, Лермонтова.

Сейчас мы ведем переговоры с руководством Республики Мордовия о развитии этого проекта.

У нас вообще есть очень обширные предложения по развитию сети бюджетных кинотеатров в стране. Многие режиссеры, которые снимают, возможно, некоммерческое кино, жалуются на то, что их фильмы негде показывать. Поэтому мы предлагаем открыть хотя бы в столицах федеральных округов по одному бюджетному кинотеатру. Содержание бюджетного кинотеатра не очень дорого обходится государству. Примерно 12−15 миллионов рублей в год. Если мы увидим, что эта идея жизнеспособна, можно пойти дальше — от столиц федеральных округов к столицам субъектов РФ. Ведь ситуация с кинотеатром в Саранске развивается самым благоприятным образом. Но пока, к сожалению, я не встретил положительного отклика на наши предложения.

Только у руководства страны, в самом верхнем его эшелоне.

Нет, к сожалению, нет. И этот вопрос можно решить, конечно, только на уровне правительства РФ или администрации президента. С учетом того, что происходит сейчас в кинематографе и кинопрокате, других вариантов нет.