«Взорвать Гитлера»: кино о прошлом?

Скромное оригинальное название «Эльзер» (Elser) отечественные кинопрокатчики заменили на более эффектное «Взорвать Гитлера». Резон в данном случае есть: имя Иоганна Георга Эльзера мало что скажет большинству российских зрителей. Точнее — не скажет ничего. Исключение составят те, кто занимается и интересуется историей Второй мировой вообще и историей покушений на Гитлера в частности.

Из всех случаев (историки насчитывают от 20 до 42) Оливер Хиршбигель выбрал для своей картины не самый известный. 8 ноября 1939 года плотник Иоганн Георг Эльзер устроил взрыв в пивном зале «Бюргербройкеллер» (Bürgerbräukeller), где в честь очередной годовщины пивного путча проходило собрание. Однако в этот раз стандартная речь фюрера оказалась короче на 13 минут, что и спасло ему жизнь. Эльзер узнал о своей неудаче, будучи доставленным в мюнхенскую полицию: после случившегося был отдан приказ хватать всех подозрительных. За арестом последовал допрос в полицейском участке, затем — местное гестапо, берлинское гестапо и бесконечные пытки, в том числе с применением наркотиков и гипноза. Не добившись признаний, Георга отправили в концлагерь. Казнили его по личному приказу Гитлера — 9 апреля 1945 года в Дахау. Спустя 20 дней этот лагерь освободили американские войска.

Меньше четверти часа отделили мировую историю от смены траектории движения. Рефлексировать по поводу того «что могло бы быть, если бы не…» — контрпродуктивно и разрушительно. История действительно могла бы стать другой, но — не случилось. Хиршбигель не реконструирует события 1930-х, не восстанавливает их документально и поминутно. Его интересует не свершившийся факт, а процесс — каким образом у обычного человека формируется неприятие нацизма, физического и психологического насилия, и какие формы это отторжение принимает.

Вернувшись в родной городок, Иоганн Георг (отличная роль Кристиана Фриделя) в непосредственной близости наблюдает за тем, как лихо расползается идеологическое сумасшествие. Серия коротких эпизодов: соседка Лора сообщает об обязательной регистрации в течение 48 часов — «такой теперь закон», дети обмениваются карточками с изображениями самолетов Люфтваффе, на глазах у Эльзера местные нацисты уводят друга-коммуниста, а он ничего не предпринимает, жители с воодушевлением смотрят пропагандистский фильм о мощи немецкой нации — и те же мальчишки в форме гитлерюгенда уже тычут пальцами в ту же Лору, но теперь сидящую на центральной площади с табличкой «Я — свинья, которая путается с евреями». Эльзер и в этом случае не вмешивается, поскольку продолжает верить — силой ничего не решить. Однако картина мира неизбежно меняется, и вот уже герой тайком слушает радиосообщения о налёте «Легиона Кондор» на Гернику.

Оливер Хиршбигель, конечно, не Райнер Вернер Фассбиндер и не Фолькер Шлёндорф. На режиссерскую тонкость и изобретательность в его случае не слишком приходится рассчитывать. И придираться к фильму можно изрядно. Он идет в лобовую атаку на зрителя, используя очевидные и даже стереотипные приемы. Еврейская тема, как и тема коммунистов, смотрится спекулятивно. Хиршбигель упрощает исторически сложные противоречия, спрямляет характеры. Прошлое у него раскрашено сочными красками и залито солнечным светом. Мало-помалу Эльзер осознает безысходность настоящего состояния страны — и многоцветье сменяется серо-коричневыми оттенками. Большая часть персонажей дана короткими штрихами. Несколько значительных мыслей проговариваются в лоб. Например, о том, сколь соблазнительной может быть идеология, основанная в том числе и на суждениях о преобладании одной расы над всеми прочими, и как легко люди поддаются этому массовому помешательству. Или о том, что для поступка достаточно просто оказаться порядочным человеком.

И все-таки «Взорвать Гитлера» — картина неодномерная. В реальности героями нередко становятся люди обычные, не отличающиеся особой отвагой или какими-то сверхспособностями. Фильм Хиршбигеля это подтверждает — и тем самым дает повод надеяться на то, что среди молчаливого большинства рано или поздно отыщется способный на действие, с жизнью, может быть, и несовместимое, но позволяющее не утратить веру в превосходство свободы духа и разума над фашизмом.