С момента начала Великой французской революции до превращения Франции в империю прошло совсем немного — по историческим меркам — времени, но за этот короткий период сама система политических институтов государства успела основательно трансформироваться.

Наполеон в иллюстрациях де Бревиля. Возвращение из Египта. 1912 (фрагмент)

Директория, ликвидированная в результате переворота 18 брюмера, была установлена конституцией III года, принятой Национальным конвентом в 1795 году, когда революционные события уже вошли в свою финальную стадию, длившуюся с 26 октября 1795 (4 брюмера IV года) до 9 ноября 1799 (18 брюмера VIII года). Режим Директории был призван воплотить в себе идеи разделения властей, предложенные и обоснованные не столько политиками, сколько философами, начиная с Шарля Луи де Монтескьё, но политиками взятые на вооружение. Исполнительная власть Директории состояла из пяти директоров Исполнительной Директории (Directoire exécutif) и законодательная власть (Corps Législatif) из двух палат — Совета старейшин (Conseil des Anciens) и Совета пятисот (Conseil des Cinq-Cents) — интересно, что это был первый двухпалатный законодательный орган в истории Франции. Несмотря на эти прогрессивные решения, режим Директории — памятуя о недавних ужасах якобинского террора — во многом был гораздо более консервативен по сравнению с предыдущими завоеваниями революции.

На смену всеобщему избирательному праву 1793 года пришло ограниченное цензовое избирательное право, принцип равенства признавался лишь в пределах гражданского равенства, и многочисленные демократические права, провозглашенные конституцией 1793 года были исключены — это коснулось и права на труд, и права на социальное страхование, и всеобщее образование. Конечно, регресс был не окончательным, и возвращения к прежним сословным привилегиям не произошло, но и о принципе социального равенства речь уже не шла. Только граждане старше двадцати пяти лет, платившие налог на доход от двухсот дней работы, имели право быть выборщиками: пространство политического участия в период правления Директории существенно сократилось, но гарантии того, что якобинская или иная диктатура не станут возможными, казались достаточно надёжными.

Однако попытки стабилизации ситуации в стране оказались не слишком-то успешными. Сама судьба революции — а вместе с ней и всего французского общества — зависели от того, удастся ли, во-первых, найти общий язык разнородным политическим силам, не сумевшим в достаточной степени солидаризироваться друг с другом после термидорианского переворота, а во-вторых — решить многочисленные проблемы в экономике пореволюционной Франции. Именно это, а не противоречия республиканцев, термидорианцев и немногочисленных оставшихся монтаньяров, грозило государству неприятностями. В период, когда Директория начала работу, инфляция достигла завершающей стадии: цены росли буквально ежечасно, за четыре месяца выпуск бумажных денег увеличился в два раза. Иллюстрацией сказанного служит хотя бы тот факт, что бумажные деньги печатали каждую ночь для использования на следующий день. Крестьяне, опасавшиеся трудной зимы, практически прекратили поставки, и прилавки рынков даже в Париже были фактически пусты. правительству пришлось прибегнуть к распределению продовольствия, но голодные смерти продолжали исчисляться сотнями. На этом тревожном фоне новую агитацию начали оставшиеся якобинцы, несогласные с действиями Директории решили действовать путем заговоров, которые, впрочем, на тот момент ни к чему не привели (тактика заговоров в то время вообще пользовалась популярность; самый известный из них — «заговор равных» под руководством Бабёфа). Отметим, что именно опасения дальнейших заговоров во многом стали фактором успеха будущего переворота 18 брюмера.

Читайте также: Образцовый переворот: из карателя и выскочки — в отцы нации

Несмотря на колоссальные внутренние трудности, Франция не отказывается от амбициозной внешней политики, и настоящей «звездой» французских военных кампаний неизменно является Наполеон Бонапарт, хотя его самостоятельность в принятии решений нередко вызывает недовольство действующего правительства: он блестяще проводит первый итальянский поход, в Кампо-Формио заключает мир с Австрией (NB: не дожидаясь санкции Директории). Несмотря на эти трения, 10 декабря 1797 он триумфально встречен Директорией в полном составе в Люксембургском дворце.

Тем временем даже внешнего согласия в правительстве уже не было: переворот 18 фрюктидора усугубил раскол, и если не окончательно выбил почву из-под ног республиканцев, то основательно её поколебал. Директория, напуганная призраком возрождающегося якобинства (а последние на выборах одерживали все новые и новые успехи), клонилась вправо. Военные успехи Франции в ту эпоху были очевидны: теперь ее окружали Батавская республика, Гельветическая республика в Швейцарии, Цизальпинская, Римская и Партенопейская (Неапольская) в Италии, Египетский поход рисовал заманчивые картины усиления Франции на востоке — в пику давнему конкуренту, Великобритании. Несмотря на это, большинство членов Директории опасались не в меру честолюбивого генерала Бонапарта. Но нашёлся в её рядах и тот, кто сделал на него ставку: Эммануэль-Жозеф Сийес, удачливый и хитрый политик, успешно переживший все перипетии предыдущих революционных лет. При поддержке Сийеса и Роже Дюко Наполеон всё увереннее двигается по направлению к большой политике. Директория же, напротив, всё более слабела, раздираемая внутренними противоречиями и теряющая легитимность в глазах народа. Переворот 18 брюмера во многом стал иллюстрацией к известному высказыванию, произнесенному, впрочем, существенно позднее и по совершенно другому поводу: власть лежала под ногами, оставалось лишь поднять её.

Первый республиканский проект Франции, таким образом, был завершен. Но лишь на время — за первой республикой последовали и другие. Но это уже продолжение истории.

Смотрите галерею о перевороте 18 брюмера

Смотрите галерею о Наполеоне — Консуле Франции