Новое заседание суда по делу Гайзера после смерти одного из обвиняемых

Параллельно идут несколько процессов, непосредственно связанных с деятельностью предполагаемого ОПС — в частности, дело бывшего председателя Избиркома Коми Елены Шабаршиной, дело о вымогательстве денег у таксистов Коми. Ранее подсудимые по последнему делу заявили об оказываемом со стороны следствия на них давлении с целью получить показания на фигурантов дела Гайзера.

Погибший 7 мая Алексей Соколов являлся генеральным директором компании «Комплексное управление проектами» (КУПРО) и был доверенным лицом бывшего зампредседателя правительства Коми Константина Ромаданова. Как и остальных, его обвинили в создании преступного сообщества и участии в нём с использованием своего служебного положения. Соколов, однако, признал свою вину, и суд избрал ему меру пресечения в виде подписки о невыезде. 8 мая, через день после своей гибели, он должен был дать показания по делу бывшего председателя Избиркома Коми Елены Шабаршиной.

Подсудимых привели в зал.

Заседание началось.

Прокурор перечисляет арестованные объекты имущества Гайзера, Кудинова, Веселова, Соколова, их родственников и ряда других обвиняемых. Похоже, это связано с ходатайствами защиты о том, что несмотря на судебное разбирательство по ряду активов, к которым имеют отношение фигуранты дела, совершаются сомнительные сделки.

Теперь прокурор зачитывает информацию об арестах банковских вкладов компаний, связанных с подсудимыми — в частности, о денежных переводах на депозиты ОАО «Метлизинг» по операциям с «Птицефабрикой Зеленецкой».

Прокурор продолжает излагать хронологию судебных решений и ходатайств по счетам «Метлизинга» в связи с подозрением в выводе активов из «Птицефабрики Зеленецкой» — как выяснилось, прокуратура намерена решить вопрос продления ареста некоторого имущества на несколько месяцев. В конце концов защита выступает с ходатайством: она не готовилась к вопросу о продлении мер пресечения, а потому смешивать аресты имущества и процесс нежелательно, подчеркнул адвокат Гайзера Вячеслав Леонтьев. Защитники просят перенести срок данного ходатайства на среду.

Друг за другом адвокаты выступают с протестами. Теперь с ходатайствами выступила адвокат Веселова: она просит отложить судебное разбирательство в связи с отсутствием медицинских документов о невозможности содержания под стражей. После неё поступило ещё одно ходатайство в связи с тем, что документов в связи со смертью Соколова так и не поступило. Наконец, выступила защита Либензона, которая также заявила о неготовности к процессу.

Прокуроры настаивают, что у защиты была возможность подготовиться к заседанию, поскольку о рассмотрении ходатайства гособвинителя заявлялось ранее.

Адвокат Гиголян также выступил с ходатайством: до настоящего времени участники заседания не знают, возможно ли отложение разбирательства при отсутствии Соколова и просит суд сообщить о наличии соответствующих документов. Однако судья указывает, что в начале заседания она спрашивала у всех сторон, есть ли основания начинать сегодняшнее заседание.

«Но я только сейчас заметил отсутствие Соколова, когда на это обратили внимание», — отметил Гиголян.

Судья указывает, что оснований для отложения процесса не имеется, но защита не сдаётся. Адвокат Ковзеля Закалюжный заявляет о том, что немотивированное ходатайство стороны обвинения указывает, что суду нужно предоставлять конкретные фактические обстоятельства, чтобы суд мог принять решение о продлении меры пресечения. «Именно сейчас необходимо доказать, что существуют какие-то обстоятельства, позволяющие продолжать содержание под стражей. Это прописные истины, о которых мне стыдно рассказывать государственным обвинителям», — указал Закалюжный.

Адвокаты друг за другом поддерживают протесты своих коллег.

«Вы слышали какие-либо ещё ходатайства, кроме ходатайства по имуществу? Ну и всё, нет проблемы», — отвечает судья. Обстановка накаляется.

Защитники не оставляют попытки отложить процесс.

Теперь выступили уже обвиняемые — прозвучало, что ряд объектов имущества ранее уже были вовсе арестованы вовсе по ошибке.

Адвокат Либензона заявляет, что ссылаться в вопросе продления арестов на тяжесть предъявленного обвинения, как это делает обвинение, нет оснований — она, в частности, поясняет, почему Либензон не мог иметь никаких функций по части деятельности ОПС, при этом ранее свидетели (в том числе Москвин) указывали, что он никак не выполнял поручения Зарубина в рамках деятельности «Метлизинга».

«Вменение моего подзащитному исключительно основано на том, чтобы иметь возможность продления под стражей свыше 12 месяцев. Сейчас он уже три года без малого под стражей. И здесь это надо обсудить — решение ничем не обосновано и ничем не подтверждается. Свыше 12 месяцев его задерживать сейчас просто противозаконно! Требую избрать другую меру наказания, не связанную с изоляцией от общества», — заявляет она.

С аналогичным ходатайством выступил и сам Либензон.

Либензон также сослался на ухудшение своего психо-эмоционального состояния и, наконец, попросил перевести его под домашний арест.

Теперь выступает Марущак. Он отметил, что генпрокуратура побила рекорд следствия, которое и без того слабо готовилось к обвинению. «Нужно просто желание гособвинителя, субъективные, вот обстоятельства изменились и арест надо продлевать. Такой подход не только противоречит УПК, но просто непонятен», — заявил он.

Марущак вслед за Либензоном ссылается на свершившиеся допросы свидетелей, которые указывают на то, что прямых свидетельств его вины суд так и не получил.

Марущак также подчеркнул, что поддерживают позицию защиты Веселова. Ранее были установлены особые условия для доставки в суд — присутствуют медицинские основания по инвалидности. Эти основания никак не изменились, суд принял об этом решение, но оно так и не исполнено, возмущается подсудимый.

«Мы имеем установленный факт, что суд не может обеспечить некий минимальный уровень безопасности и свободы… в конечном счёте, защиты от пыток», — указал он и заодно попросил о приобщении справки о признании статуса его семьи как малоимущей…

Марущак иронизирует над предположениями следствия о том, что он способен надавить и повлиять на решения силовых органов, и указывает, что это никак не зависит от того, находится он под стражей или нет. Его защитник указывает, что продление ареста помешает предъявлению им доказательств о невозможности дальнейшего содержания его под стражей и права на защиту. Марущак имеет четырёх малолетних детей, его семья признана малоимущей, он никогда не привлекался к уголовной ответственности. «Я полагаю, что ходатайство стороны обвинения является незаконным, прошу его отклонить», — указывает он.

Теперь по поводу изменения пресечения меры наказания выступил и Моляров — он находится в сложном финансовом отношении, а ход процесса мешает ему зарабатывать деньги. Он просит освободить его от домашнего ареста. Его защитник указывает, что поведение Молярова свидетельствует о том, что он не намерен скрываться, а гособвинение не позаботилось о предоставлении оснований, что у него может быть такой мотив.

Адвокат Гайзера Леонтьев подчеркнул, что в случае неподтверждения обстоятельств мера пресечения не может быть избрана и продлена. Вслед за другими защитниками он указывает на то, что гособвинение никак не озаботилось предоставлением соответствующих доказательств суду.

Леонтьев просит для Гайзера содержания под домашним арестом в Москве, где у Гайзера есть дом, который вполне способен обеспечить контроль над домашним арестом.

Речь идёт о здании по адресу ул. Таллинская, д. 32

Между тем, слово дали Вячеславу Гайзеру, который продолжает вслед за остальными критиковать работу гособвинения.

Квартира в Москве Гайзером была куплена ещё в 2003 году.

Защитник Веселова внось выступает: всем известно, что её подзащитный страдает от тяжёлых заболеваний, однако прокуратура не озаботилась изучением вопроса о возможности продления такой меры пресечения.

Веселов содержится под стражей уже 2,5 года, за это время были допрошены ключевые свидетели по делу, в том числе Демьян Москвин, который ответил, что никакого давления от Веселова он не испытывал, продолжает адвокат. Аналогично заявлял и Самойлов.

Адвокат Веселова подчёркивает, что её подсудимый периодически вводит инсулин. Она также просит перевести его на домашний арест в Москве — на соответствующую квартиру заключён арендный договор с родственниками Веселова.

Поднимается Чернов. Он указывает, что слова обвинения о том, что обстоятельства дела никак не изменились с момента его ареста, просто абсурдны — были даны соответствующие показания и никто не подтверждал гипотезы об угрозах или влиянии со стороны Чернова. Кроме того, предположения о том, что Чернову могут оказать помощь для побега членами его семьи, также уже несостоятельна как минимум в связи, например, со смертью отца Чернова. Наконец, денежные средства Чернова были переданы его жене по алиментным соображениям, однако и их умудрились арестовать. Он трижды пытался уточнить у компетентных органов источник полученных средств, но каждый раз ему отказывали в ходатайстве по надуманным, по мнению Чернова, обстоятельствам.

«Никакой спецназовской подготовки за мной не установлено», — отмечает Чернов, говоря о спекуляциях по поводу его возможного побега.

«Адвокат передаёт мне и стенограммы, и копии томов, но всё дело в том, что передача такого документа занимает от одной до трёх недель — они морально устаревают. И у меня физически уже нет места в камере! У меня просто добродушный сосед, который не возражает, что скамейка заставлена моими томами» — продолжает он.

«На сегодняшний день при том объёме свидетелей, я так и не понял, в чём же я виноват — ни один из свидетелей не заявил о том, что я каким-либо образом использовал своё служебное положение», — заявил Чернов.

Адвокат Гиголяна добавил, что против удовлетворения ходатайства гособвинения о продлении содержания под стражей — оно немотивированно и незаконно.

«В данном судебном заседании не представляется возможности для оценки обстоятельств, так как никаких документов обвинение не предоставило. Мы вынуждены оценивать данные, которые были получены в ходе судебного следствия», — указывает адвокат.

«Я по-своему понимаю позицию гособвинения. Сначала оно возлагало всю ответственность на органы предварительного следствия, теперь — тоже на тот же орган предварительного следствия… такая модель поведения наверное хороша на данном этапе следствия, но как относиться к этому на стадии прений?» — говорит Гиголян.

Гиголян отметил, что готов предоставить свои личные средства в размере 3,5 млн рублей в качестве залога в связи с изменением меры пресечения для Чернова.

Адвокаты продолжают критиковать гособвинение: ходатайства о продолжении меры пресечения составлены грубо и не по установленным правилам. При этом тяжесть обвинения не может являться основанием продления меры пресечения.

В то же время ссылка на то, что не все свидетели допрошены и для них может возникнуть угроза в случае изменения меры пресечения, ничем не подкреплена.

После выступления Кудинова и его адвоката судья удалилась на принятие решения.

Стало известно, что судья готовит постановление. В ближайшее время заседание должно продолжиться.

Подсудимых ввели в зал суда.

Заседание продолжается.

Судья зачитывает текст постановления уже десять минут, и до главного мы ещё не дошли.

Решения вынесены, и они не удовлетворили защиту. Адвокаты выступают друг за другом с ходатайствами по поводу имущества, указывая, что решения принимаются абсолютно нелогично — так, адвокат Гайзера Вячеслав Леонтьев отметил, что арест на один из земельных участков, приписываемый Гайзеру, давно никому из его семьи не принадлежит, и прокуратура продолжает нарушать интересы третьих лиц.

Суд продлил меру пресечения всем подсудимым до 27 августа 2018 года.

Адвокаты продолжают выступать с ходатайствами по поводу арестов имущества.

Судья снова ушла готовить постановление — теперь по имуществу.

Судья вернулась.

Продолжаем слушать постановление решения суда. Участники процесса стоя слушают судью — заметно устали.

Итак, по имуществу решение аналогичное — продлено без изменений.

На этом судебное заседание завершено. Следующее заседание состоится 16 мая.