По инициативе федерального еженедельника "Российские вести" и при поддержке ИА REGNUM состоялся заочный круглый стол экспертов из России, Латвии и Эстонии "Экономический фактор в отношениях между Россией и прибалтийскими странами", призванный проанализировать место и роль экономической составляющей отношений Москвы с Вильнюсом, Ригой и Таллином.

Модератором проекта выступил чрезвычайный и полномочный посланник II класса Михаил Демурин, политический аналитик, в 2000-2005 годах работавший заместителем директора (по Прибалтике) Второго европейского департамента МИД России. В работе круглого стола приняли участие: Райво Варе, эксперт в области транзита (Эстония); Александр Гапоненко, доктор экономических наук, директор Института европейских исследований (Латвия); Михаил Делягин, доктор экономических наук, президент Института проблем глобализации (Россия); Дмитрий Ермолаев, шеф-редактор электронной версии федерального еженедельника "Российские вести", эксперт в области транзита (Россия); Андрей Суздальцев, кандидат политических наук, зам. заведующего кафедрой мировой политики факультета мировой экономики и политики Государственного университета - Высшая школа экономики (Россия,); Константин Черемных, политический аналитик, публицист (Россия).

Дискуссия проходила в два этапа. На первом этапе, отчёт о котором публикует ИА REGNUM, участники обменялись мнениями по следующим вопросам:

1. Геополитические рамки экономического взаимодействия России и стран Прибалтики. Место и роль политики ЕС, США и России в формировании экономической политики прибалтийских стран. Субъекты формирования экономического курса в прибалтийских странах.

2. Политические проблемы в реализации российских экономических интересов на прибалтийском направлении.

3. Анализ реального экономического взаимодействия России с Эстонией, Латвией и Литвой за последние 15 лет.

4. Построение сценариев развития экономических взаимоотношений России с Латвией, Литвой и Эстонией на 15 ближайших лет.

5. Формулирование рекомендаций по развитию экономического взаимодействия для России, прибалтийских стран, ЕС.

Излагая свои оценки по первой из предложенных тем, Александр Гапоненко подчеркнул, что для России и крупных западноевропейских стран Прибалтика представляет собой, прежде всего, транзитный коридор. Обе стороны заинтересованы в том, чтобы движению по нему товаров и предоставлению соответствующих услуг ничего не мешало. Экономически заинтересованы в этом и сами Латвия, Литва и Эстония. Однако в развитии взаимоотношений между Россией и Западной Европой совершенно не заинтересованы США, которые опасаются, что ЕС, опираясь на сырьевую базу России, сможет стать для них серьезным конкурентом. Поэтому американцы стараются ставить различные барьеры на пути движения товаров и услуг через прибалтийские страны. В итоге Россия вынуждена делать значительные капиталовложения в развитие своей собственной транзитной инфраструктуры. Как полагает эксперт, это позволяет повысить экономическую безопасность транзита, но увеличивает его стоимость и отвлекает капитал от более эффективных сфер применения. Страны Прибалтики несут потери от снижения объемов транзита через их территории, но, используя свое географическое положение, упорно держатся линии на политическую конфронтацию с Россией. Причину такого неадекватного поведения балтийских элит Гапоненко усматривает в их исключительной политической зависимости от американцев, контролирующих ряд ключевых фигур: президентов, премьеров, силовых министров, депутатов, прокуроров, руководителей спецслужб.

С мыслью о интересе Вашингтона в задействовании прибалтийских элит против России и Европы согласился и Михаил Делягин, отметивший, что Прибалтика для США является инструментом качественного ослабления стратегического конкурента - Евросоюза. При этом, по его мнению, руководители прибалтийских бюрократий не могут не ощущать "исторической бесперспективности" своих стран и того, что они могут рассчитывать на хоть какое-то влияние и деньги лишь до тех пор, пока будут является источником перманентного скандала. В силу их географического положения, истории и культуры такой скандал может быть лишь антироссийским, однако его потенциал ограничен объективной периферийностью Прибалтики как для ЕС, так и для России. В отличие от большинства участников дискуссии, он скептически относится к экономическому потенциалу Латвии, Литвы и Эстонии и его месту в долгосрочной стратегии экономического развития России.

Противоположной точки зрения придерживается Райво Варе, считающий, что для России Прибалтика является естественным торгово-экономическим партнером. Эксперт полагает, что Москва, избрав метод давления, утеряла в значительной степени свою экономическую весомость в регионе. Варе уверен, что зависимость Прибалтики от России давно не без "помощи" самой России и продуманной политики западных стран сменили реальные и сильные экономические связи с ЕС, а также политическая зависимость от США. Эстонский эксперт считает, что такое положение в определённой степени соответствует политическим интересам как части истеблишмента в самих Латвии, Литве и Эстонии, так и их западных союзников и даже России. Таким образом, считает Варе, политически детерминированные ограничения, используемые российской стороной, сокращают российское влияние. Одну из причин этого он видит в неадекватной российской оценке внутриполитических реалий в странах Прибалтики, где "экономические групповые интересы практически не влияют или влияют очень ограниченно на политику".

С тезисом о том, что в экономическом взаимодействии России и прибалтийских стран присутствует значительный политический компонент, согласился Михаил Демурин. Однако первоисточник применения политических методов для сворачивания деловых контактов он находит в самой Прибалтике. Так, власти Латвии, Литвы и Эстонии сразу после обретения независимости сами поставили политическую задачу разрушить значительную часть экономических взаимосвязей с Россией. Самые простые и очевидные примеры: разрушение санаторно-курортного бизнеса, опиравшегося на поток отдыхающих из России, полная или частичная ликвидация заводских комплексов ВЭФ, "Радиотехника", РАФ, Рижский вагоностроительный завод, "Альфа", "Эллар", "Дамбис" в Латвии; имени Калинина, "Двигатель", "Таллекс" и других в Эстонии. В меньшей степени этот процесс коснулся Литвы, хотя и она подобного не избежала. В числе наиболее разрушительных мер - принятие в Литве в середине 1990-х годов закона "О безопасности", в соответствии с которым преференции при осуществлении инвестиций в эту страну должны даваться компаниям из стран, "обеспечивающих евроатлантическую ориентацию Литвы", и присоединение всех трех прибалтийских государств к нефтяному эмбарго ЕС в отношении бывшей Югославии. Хорошо известно, какими серьезными экономическими убытками для Литвы закончилось решение Вильнюса предоставить преференциальное право на приватизацию нефтеперерабатывающего комплекса "Мажейкю нафта" посредственной американской компании "Вильямс". Что же касается нефтяного эмбарго, то власти в Риге, Таллине и Вильнюсе не могли не понимать, насколько негативно это скажется на их транзитных интересах в будущем, но, тем не менее, это политическое решение приняли. Его результатом в России стало решение об ускорении строительства собственных новых портов в Финском заливе. Парируя тезис о "невлиятельности" бизнеса в делах местного политического истеблишмента, Демурин сделал акцент на известной несамостоятельности последнего. При обсуждении субъектов формирования экономического курса в самих прибалтийских странах, считает он, следует учитывать сложную диалектику, производную от теснейшего переплетения бизнеса и политики. А у политиков в сегодняшних Латвии, Литве и Эстонии - сложная основа легитимности, главным компонентом которой является поддержка ЕС и/или США. На положении бизнеса также сказывается зарубежный фактор. Показательна в этом плане история с крупнейшим предпринимателем-транзитчиком Латвии Айваром Лембергсом. В оценке фактора поддержки электората важным Демурину представляется тот факт, что близость спонсирующего бизнеса к России и готовность учитывать ее интересы для лидирующих во всех трех прибалтийских странах партий дополнительного рейтинга не обеспечивает. А вот что ценится, так это способность продолжать действовать в ущерб российским интересам и одновременно сохранять возможности экономического роста за ее счет. Правительство России своей аморфной линией способствует закреплению такого подхода.

По мнению Дмитрия Ермолаева, субъектами формирования экономического курса в странах Прибалтики являются ориентированная на ЕС бюрократия и ориентированные на местных олигархов (имеющих зачастую отличные от ЕС взгляды) политики. Экономический курс вырабатывается как компромисс между этими группами. Вместе с тем он отметил фактор политико-идеологического давления на прибалтийские элиты со стороны Вашингтона. На развитие делового сотрудничества с Россией это влияет не напрямую, а через нагнетание общей политической атмосферы. В отличие от Михаила Делягина Андрей Суздальцев утверждает, что современная Прибалтика имеет серьезное экономическое значение для России. Огромные транспортные капиталовложения советского периода, к началу 90-х годов так и не окупившись, перешли под юрисдикцию местных национальных элит. Политизация экономических отношений с РФ привела к их кризису: российские власти приступили к созданию альтернативных транспортных коммуникаций и экспортных морских терминалов. С этого момента вопросы напряженных межгосударственных отношений России и стран Прибалтики (ситуация с русскоязычными общинами, вхождение в НАТО, вмешательство местных правящих кругов во внутренние дела России (Северный Кавказ), в политическую жизнь стран СНГ) постепенно вышли на европейский уровень. Вхождение Прибалтики в ЕС ускорило этот процесс. Суздальцев резюмировал общее мнение экспертов, что в настоящее время Россия не оказывает институционального влияния на формирование экономической политики Латвии, Литвы и Эстонии. При этом он уверен, что объективное влияние Москвы на экономическую жизнь Прибалтики не снижается. Другое дело, кому и какие дивиденды оно приносит. Экономика прибалтийских стран реформируется и перестраивается по европейским лекалам. При этом большая часть инфраструктурных проектов вылились в неглубокие модернизационные изменения, улучшающие ситуацию, но не меняющую ее кардинально. С другой стороны, дотации еврофондов правящая элита прибалтийских стран пытается компенсировать максимально возможным участием в деятельности ЕС, активной антироссийской позицией, подразумевающей "фронтовой" статус Прибалтики, что требует очередных дотаций и преференций.

Иной подход к оценке рамок взаимодействия России и прибалтийских стран сформулировал Константин Черемных. Россия, полагает он, вправе пересмотреть не только дискриминационные соглашения по ограничению вооружений, но и все итоги периода завершения "холодной войны". Предложенную повестку дня Черемных предложил рассматривать в рамках стратегии самодостаточной державы в отношении несамодостаточных государств, ранее входивших в СССР. Это может быть стратегия одного из трех типов: вынужденного отступления, экономической реинтеграции и политической реинтеграции. Выбор стратегии определяется соображениями общего и регионального значения, а также ситуационными факторами. Среди первых эксперт, в частности, выделил такие, как трактовка неизменности европейских границ, установленных по итогам Второй мировой войны; официальная историко-правовая оценка распада СССР и соответствующая оценка последствий этого для экономики и обороноспособности России; оценка расходов государственного бюджета СССР на развитие бывших республик СССР; оценка прибыли, извлеченной Латвией, Литвой и Эстонией из транзитных преимуществ с 1991 года до настоящего времени; оценка морального ущерба, нанесенного гражданам РФ и населению прибалтийских стран вследствие его поражения в правах; прогноз возможного геополитического и военно-стратегического ответа стран Запада на восстановление РФ своего влияния в масштабе границ исторической России. К соображениям регионального порядка было отнесено значение территории Латвии, Литвы и Эстонии для обеспечения обороноспособности и целостности РФ; а к ситуационным - готовность элит прибалтийских стран к диалогу с позиции приспособления к российским интересам. Далее эксперт из Санкт-Петербурга дал развёрнутую трактовку всех трёх стратегий.

Эксперты подошли к рассмотрению политических проблем в реализации российских экономических интересов на прибалтийском направлении с разных позиций, но отметили их несомненное присутствие. Так, Райво Варе акцентировал внимание не на ограничениях, налагаемых на Латвию, Литву и Эстонию их членством в ЕС и НАТО, а на позиции госструктур РФ, "нацеленных на ограничение экономического сотрудничества по политическим мотивам". Негативную роль играет и коммуникативный дефицит. Пробел реальной и непредвзятой информации заполняется пропагандистской "пеной". Усиливается значение языкового барьера и утраты былого опыта общения и совместной жизни, причем последнее относится, по мнению Варе, уже и к русскоязычной молодежи в Прибалтике. В числе внутриполитических проблем он отметил "негативизм" России в отношении прибалтийских стран, а также "горький опыт" прибалтийского бизнеса, связанные с ним страхи и непопулярность темы сближения в общественном сознании. Наоборот, основной политической проблемой Гапоненко считает тот факт, что российское государство отдало защиту своих экономических интересов в прибалтийских странах на откуп сырьевым олигархам. Они щедро платят отступные местным чиновникам и обеспечивают, таким образом, получение прибылей для своих предприятий. Общегосударственные интересы олигархов мало волнуют. Опираться на лояльные местные элиты, а тем более на русскую диаспору, они не умеют, да и не хотят. Заострил этот тезис М.Делягин, усмотревший ключевую проблему двусторонних отношений, прежде всего, в "невменяемости безответственной и безграмотной российской бюрократии, сочетающей самые грубые провокации и немотивированную агрессивность с фантастическими уступками". По его мнению, наша внешняя политика представляет собой "комплекс неконтролируемых эмоций и корыстных интересов отдельных корпораций, просто не обращающих внимания на нужды России в целом". В этих условиях ставка на наращивание политико-экономического взаимодействия с Прибалтикой себя не оправдает - оно немедленно монополизируется мелкими бюрократами, которые, не имея за спиной ни генеральной внешнеполитической стратегии, ни должного контроля со стороны федеральных органов власти, неминуемо будут продавать российские интересы за небольшую плату или же вовсе за доброе отношение своих прибалтийских партнеров. Этот аспект в дискуссии был конкретизирован Михаилом Демуриным, напомнившим, что в начале 1990-х годов концепция транзита российских энергоносителей через порты Латвии, Литвы и Эстонии, разработанная при помощи прибалтийских и западноевропейских идеологов, нашла поддержку у высших государственных чиновников России. Тех самых чиновников, от наследия которых сегодняшнее российское руководство, как оно заявляет, хочет избавиться. Между тем, именно в последние годы ряд российских компаний покупали важные транзитные активы в Эстонии. Более того, на фоне известной тенденции к ужесточению подходов Таллина к важным для России вопросам они не просто лоббировали привлечение к развитию эстонского транспортного направления бюджетных средств РФ, но и в истории с Бронзовым солдатом старались не допустить предупредительных и последующих шагов российской стороны.

И все же, главная политическая проблема в реализации российских экономических интересов на прибалтийском направлении, по мнению Демурина, - стремление сегодняшних правящих коалиций в Риге, Вильнюсе и Таллине использовать свое членство в ЕС и отношения с США в первую очередь для того, чтобы решить политические проблемы в отношениях с Россией, пусть даже в ущерб экономике. Прикрывается эта линия, однако, рассуждениями о том, что "экономика в отношениях должна быть на первом месте". Под "экономикой" в части, касающейся России, здесь подразумеваются не интересы народнохозяйственного развития страны в целом, а интересы части предпринимательских кругов, работающих на прибалтийском направлении.

Причину наслаивания политических проблем в реализации экономических отношений Ермолаев видит в том, что Россия до сих пор внятно не сформулировала свои экономические интересы в Прибалтике. К этой же мысли пришел и Черемных. Отметив, что реализация российских экономических интересов на прибалтийском направлении в период с 1991 по 2007 год не была результатом внедрения какой-либо продуманной стратегии, он обратил внимание на три параллельно развивавшихся в эти годы процесса: формирование совместных интересов бизнес-групп России и прибалтийских стран на основе использования транзитной инфраструктуры; формирование совместных интересов теневых группировок на основе прибыли с контрабандных операций; заключение межрегиональных экономических соглашений, преимущественно приграничных, в рамках соответствующих программ ЕС. В последние годы развивались также такие новые тенденции, как выход прибалтийских бизнес-групп на рынки России (банковский, транспортный бизнес) и крупные самостоятельные инвестиции российского бизнеса в Латвию, Литву и Эстонию (порты, туризм, развлекательный бизнес). Выбор партнеров России в этих странах в рамках выбранной государственной стратегии должен был бы выстраиваться в следующей иерархии: субъекты, выполняющие функцию политических посредников и обеспечивающие безопасность российских корпораций в регионе; партнеры, обеспечивающие выполнение программ поддержки соотечественников; акторы, проводящие российско-европейские интересы в Прибалтике; партнеры, обеспечивающие реализацию конфессионального влияния в регионе; организации, обслуживающие лояльные России структуры публичной политики.

Большинство экспертов сошлись во мнении, что нечеткость в формулировании национальных интересов России приводит де-факто к господству интересов российских "транзитчиков", которые не заинтересованы в поднятии вопроса защиты прав нацменьшинств в Прибалтике и других политических проблем. Немаловажный фактор накопления проблем Суздальцев видит в том, что российская наука и экспертное сообщество плохо знают и понимают современную Прибалтику. Именно в результате действия всех этих факторов, как считает Гапоненко, за последние десять лет Россия практически полностью утратила рынки сбыта своей промышленной продукции в Прибалтике. Позиции российского капитала в транзитной инфраструктуре, торговле, банковском и страховом деле крайне слабы, а немногие приобретенные им в этих странах промышленные предприятия ориентируются на комплектацию российских же предприятий, а не на экспорт продукции в Евросоюз.

Анализируя реальное экономическое взаимодействие России с Эстонией, Латвией и Литвой участники круглого стола были единодушны в том, что оно с момента обретения ими независимости значительно сократилось, за исключением сектора логистических услуг и транзита. Как отметил Варе, в Эстонии удельный вес двусторонней торговли сократился в 10 раз - с 95% в 1992 году до 9,5% к настоящему времени. При этом значительную долю составляют российские энергоносители, а не индустриальная или сельскохозяйственая продукция; рынок капитала в основном перешел в руки скандинавов.

Касаясь общего вектора развития экономических отношений, Гапоненко подчеркнул, что после распада СССР Вильнюс, Рига и Таллин установили повышенные цены на услуги по транзиту российского сырья на Запад и обратному движению готовых западных товаров в Россию. Одновременно, пользуясь коррумпированностью некоторых российских чиновников, они импортировали по заниженным ценам российский газ, нефть, металл, лес, машины и оборудование, электроэнергию для внутреннего потребления и перепродажи, а в Россию экспортировали, по вполне рыночным ценам, продукцию своей пищевой, легкой, деревообрабатывающей промышленности, машиностроения. Выступали рассматриваемые нами страны и в роли оффшорных зон, в которых укрывались беглые российские капиталы. В этой связи, по мнению Черемных, итоги развития экономических связей, сложившихся к началу 2008 года, можно считать успешными для достаточно узкого элитного круга с российской и прибалтийской сторон. В основной массе населения Литвы, Латвии и Эстонии российско-прибалтийские элитные связи оцениваются как олигархический сговор. Одним из источников стремления части русскоязычных жителей Прибалтики к интеграции в европейские структуры является представление о российской элите как о "своекорыстной группе чиновников, для которой состоятельный титульный партнер заведомо привлекательнее малоимущего соотечественника". Делягин также отметил, что зависимость Прибалтики от России падает, соответственно, падают и прибыли от сотрудничества с ней. Эффект от этого компенсируется не только помощью Евросоюза, но и существенным притоком российских капиталов в Прибалтику. Кроме того, прибалтийские бизнесмены являются проводниками в Россию для западноевропейских капиталов. При этом транзит российских грузов плавно переориентируется на другие, собственно российские направления, и сохраняется в странах Прибалтики "по остаточному принципу": он просто слишком велик по объему, чтобы быть переработанным отечественными портовыми мощностями, даже с учетом построенных в последние годы.

Основными направлениями экономического взаимодействия со странами Прибалтики Ермолаев считает сотрудничество в сферах транзита и энергетики, отмечая значительно меньшую значимость других сфер экономики. Среди последних стоит обратить особое внимание на "серые схемы" участия российских экономических субъектов в банковских системах прибалтийских стран. Суздальцевым был предложен к рассмотрению тезис о том, что экономическое значение Латвии, Литвы и Эстонии для Евросоюза будет тем значительнее, чем активнее Прибалтика будет вовлечена в процесс модернизации российской экономики. При этом он признал, что он требует дальнейшего обоснования с выделением не только динамики отношений, но и понимания реалистичности сценариев экономического развития самой России.

Михаил Демурин затронул вопрос о качественных характеристиках существенно выросшего за последние годы товарооборота РФ с прибалтийскими странами. Главная составляющая роста - имевшее место в последнее время увеличение цен на энергоносители, прежде всего на газ. Но структура российского экспорта в эти страны остается сырьевой, и никакой положительной тенденции в сторону увеличения компонента обработанной продукции не намечается. Что же касается латвийского, литовского и эстонского экспорта в Россию, то практически все его статьи могут легко найти адекватную замену за счет товаров российских производителей.

В отношении сценариев развития экономических связей Райво Варе представляется, что в ближайшие несколько лет процесс их свертывания продолжится. Причина - инертность политических установок и процессов. Позитивных изменений он ожидал бы после программного изменения российской внешнеполитической позиции и перехода к поощрению прямых российских инвестиций в экономику стран Прибалтики. Это не противоречит, по его мнению, позиции ЕС, заинтересованного в экономическом сотрудничестве с Россией, но на основе единых правил и содействия конкурентности на рынке. Если же события станут развиваться по негативному сценарию, то будет происходить дальнейшее свертывание экономических отношений, а соответствующее отчуждение будет углубляться и во всех других сферах взаимоотношений. Как отметил Гапоненко, Россия ставит перед собой цель ускоренными темпами развивать собственное промышленное и сельскохозяйственное производство, избавляться от сырьевой направленности экспорта. При реализации намеченной цели объемы экспорта сырья из России в Европу сократятся. Уменьшится и объем импорта товаров из Европы в Россию. Развиваться будет, главным образом, транзитная торговля товарами с высокой добавленной стоимостью и относительно небольшим физическим объемом. В силу этого, экономическое значение транзита через Латвию, Литву и Эстонию для России упадет. Вместе с этим сократятся и их доходы от транзита, прекратятся европейские капиталовложения. Все это создаст более благоприятные условия для проникновения российских капиталов, товаров и услуг в Прибалтику. В этой связи российской дипломатии предстоит, руководствуясь общегосударственными интересами, овладеть методами "мягкого" политического воздействия на партнеров. Для этого должны быть созданы неправительственные организации и фонды, способные легально поддерживать лояльную местную элиту и блокировать действия антирусских и антироссийских группировок.

Говоря о перспективах российской политики в Прибалтике, Михаил Делягин выделил три возможных сценария: инерционный, изоляционистский и интеграционный Инерционный сценарий означает продолжение существующих отношений: медленного и неравномерного потепления Прибалтики к России, проникновения в Прибалтику малого и среднего российского бизнеса, продолжения бегства туда богатых и обеспеченных людей. Это будет перемежаться с "периодическими межгосударственными истериками" и усилением подавления неинтегрирующейся части русскоязычных жителей. Для России этот путь плох, так как Прибалтика "не способна к самостоятельному развитию и потому будет представлять собой постоянный генератор хаоса на границах России". Возможность вовлечения ресурсов Запада и его слепой разрушительной силы в антироссийские эскапады делает прибалтийский источник хаоса потенциально не менее опасным, чем менее цивилизованные источники на других границах России. Изоляционистский сценарий означает резкое сворачивание имеющихся контактов. Он представляется невероятным, так как потребность в калининградском транзите неустранима, в прибалтийском, хотя и снижена, но сохраняется, а продолжение предательства интересов русских в Прибалтике недопустимо с точки зрения восстановления нравственного здоровья российского общества. Кроме того, резкое падение доходов от сотрудничества с Россией подтолкнет прибалтов на получение новых доходов от Запада, а это может привести к интенсификации развития военной инфраструктуры НАТО. Интеграционный сценарий предусматривает попытку возвращения Прибалтики под контроль России и превращение ее в инструмент российского влияния на ЕС. Это, как подчеркнул Делягин, наиболее затратный, но и потенциально самый рентабельный сценарий. Принципиально важно не испытывать на этом пути никаких сантиментов в отношении русскоязычной бизнес-элиты, являющейся "коллективным предателем русских в Прибалтике ничуть не в меньшей степени, чем российская бюрократия". Дело России - "обеспечение равноправия русских в Прибалтике, а не прибылей их наиболее успешной части".

Наиболее вероятным сценарием Демурин считает следующий: прибалты с опорой на поддержку США и ЕС продолжат линию на сохранение за собой ведущих позиций в регулировании транзитных потоков на Балтике. Ими будут активно, в том числе с привлечением инвестиций из России, создаваться альтернативы строящимся новым российским портам. Одновременно они будут усиливать свое присутствие в планах Запада, нацеленных на недопущение энерготранзитной независимости России (соответствующее лоббирование на Украине, в Казахстане, Азербайджане, других имеющих отношение к этому странах, препятствование строительству Североевропейского газопровода, попытки дестабилизации ситуации в Белоруссии и т.п.). Еще одним направлением активности прибалтов по дополнительной "привязке" России к их портам станут попытки развивать привлекать китайские транзитные грузы. Перед лицом сокращения возможностей выхода со своими товарами на европейский рынок латвийские, литовские и эстонские фирмы возобновят активные усилия с целью завоевания российского рынка. Увлечение "экспортом демократии" на постсоветском пространстве и готовностью поделиться "опытом присоединения к ЕС и НАТО", наблюдаемое в Вильнюсе, Риге и Таллине, не имеет сегодня под собой собственных экономических основ, полностью определяется стратегическими потребностями США и прибалтийскими историческими комплексами. Однако в обозримом будущем в прибалтийской элите, вероятно, будут нарастать иные настроения. В частности, будут усиливаться просьбы и даже требования к Вашингтону "отплатить за службу", предоставив возможности посреднического участия в специализированных тендерах по поставкам военной и иной продукции для подвергнутых "оранжевой" экспансии стран СНГ, а также долю в приватизации там потенциально высокодоходных предприятий.

По мнению Черемных, сценарии развития экономических связей с Прибалтикой целесообразно определять отдельно для каждой из этих стран с учетом политики правительств в отношении России, собственного социального большинства, русскоязычного меньшинства, а также с учетом конкретных экономических интересов России. Гарантии стабильного партнерства могут быть предоставлены правительствам стран Прибалтики лишь при их официальном согласии на выполнение ряда условий России. До реализации проекта СЕГ и заключения долгосрочных договоренностей в энергетической сфере с Польшей принятие Россией каких-либо долговременных обязательств по отношению к прибалтийским странам не представляется целесообразным.

По мнению Варе, следовало бы отказаться от недальновидной установки на желательность свертывания экономических взаимоотношений. Это касается как типичной практики связывания каждого всплеска политпикирования с какими-то экономическими, гласными и негласными, "санкциями" со стороны России, так и полуоткрыто используемой в странах Прибалтики доктрины типа "чем меньше России, тем лучше". Эстонский эксперт полагает, что в России на вершине властной вертикали должно быть принято соответствующее решение, а в Прибалтике необходимо участие в правящих коалициях экономически подкованных, прагматично настроенных и уравновешенных сил, смотрящих в будущее, а не только в прошлое.

Ермолаев выделил следующие рекомендации: усилить роль российского бизнеса в управлении портовыми и транзитными мощностями прибалтийских стран; создать механизм согласования на прибалтийском направлении интересов российской внешней политики и интересов "транзитчиков"; повысить эффективность противодействия нелегальному переводу российских капиталов в прибалтийские банки; укрепить взаимодействие в области энергетики, в том числе путем строительства новых генерирующих мощностей в Латвии, Литве и Эстонии; усилить кооперацию со странами Прибалтики в промышленной сфере и сфере высоких технологий.

По мнению Суздальцева, для России важно в ближайшие несколько лет сформировать реалистичный ландшафт отношений с ЕС. Это позволит получить согласованную с Брюсселем "платформу" для выработки общей стратегии в отношении как Прибалтики в целом, так и отдельных стран региона. Требуется вывести знание экономических и политических проблем Латвии, Литвы и Эстонии на новый уровень, внедрить в сознание российского политического класса понимание, что проводить в прибалтийских странах чисто экономическую политику невозможно - в любом случае российские деловые интересы в данном регионе связаны с критически важными для этих стран сферами экономики, что требует мощного внешнеполитического и внутриполитического (внутри самих Латвии, Литвы и Эстонии) обеспечения. Как полагает А.Суздальцев, с выходом ВВП России к 2 трлн. долларов США (2014 г.) в экономическую орбиту России будет ощутимо втянута большая часть Украины, Белоруссия, западная и северная часть Казахстана и Прибалтике не удастся уйти от данных процессов.

Главную задачу России Демурин видит в дальнейшем изменении транзитной конъюнктуры на Балтике в свою пользу. Необходимо обеспечить возрастающую конкуренцию прибалтийских фирм, занимающихся транзитом, за наши грузы. Для этого, естественно, мало нарастить пропускную способность старых и новых российских портов на Балтике. Должно быть принципиально улучшено качество предоставляемых ими услуг. Тем не менее, уже сегодня мы имеем возможность использовать фактор заинтересованности прибалтов в нашем транзите в качестве стимула для продвижения своих политических интересов. В идеале Россия была бы заинтересована в максимальном сокращении присутствия политического фактора в транзитной политике. Однако в реальной жизни наблюдается весьма плотное сращивание экономического и политического факторов в мировых делах - будь-то Персидский залив, Средняя Азия или Украина. В торговой сфере необходимо предпринять дополнительные усилия с тем, чтобы увеличить часть обработанной продукции в российском экспорте. Наши партнеры в Латвии, Литве и Эстонии, естественно, будут прикрываться протекционистскими нормами ЕС, но это тема для обсуждения при подготовке нового соглашения между Россией и Евросоюзом. Также следует иметь в виду, что рост российских инвестиций в Прибалтику в нынешних условиях не конвертируется в усиление там российского политического влияния, а скорее ведет к укреплению прибалтийского лобби в России. Допускать это российское государство не имеет права.

В целом дискуссия показала, что участники круглого стола из разных стран, как правило, расценивают экономический фактор в развитии российско-прибалтийских отношений как весьма значимый и перспективный, однако чрезвычайно зависимый от внутриполитической, двусторонней и международно-блоковой конъюнктуры. Эксперты сошлись во мнении, что негативные политико-идеологические аспекты влияют не только на текущую атмосферу экономического взаимодействия, но и могут подрывать саму базу тесных социально-экономических и торговых связей, примером чего стал период начала 1990-х годов. Вместе с тем тезис о необходимости отделения политической повестки дня от экономической как о панацее от негативизма не получил широкой поддержки в силу практической невозможности осуществления такого сценария.