Остров на Мезени: нужен Москве и Лондону

Заливные луга, определившие жизнь 40 поколений

Замечено, что поселения, основанные на заливных лугах и в поймах рек, зажиточнее береговых, лесных и озерных. Выше урожайность, есть излишки на продажу, появляются деньги и поселенцы опережают соседей. На заливных лугах острова на реке Мезень лет 600−800 назад обосновались русские первопоселенцы Лампожни. Они понимали риск, на который шли — остров затапливало тогда, топит и сейчас — в 1979 и 1995 годах на лодке можно было заплыть в дом. Остров подмывало и подмывает и сейчас — с 1990-х в реку смыло 5 домов на южном конце Лога — низины, главной улицы села, которая в мае становится венецианским каналом. Поперек Лога вбиты бревна — чтобы весной льдины не прорывались сюда и не портили лодки. Такова плата за чудесные травы на заливных лугах.

Николай Окладников, мезенский краевед: «Деревня Лампожня МО «Мезенское» расположена на правом берегу реки Мезени, на луговом острове, в 18 километрах выше города Мезени. Одно из древнейших поселений на нижней Мезени возникло как становище не позднее XII века. По утверждению краеведа Новикова, «упоминается еще в исландских сагах» (1).

Пограничники русской цивилизации

Жители Лампожни называются не «лампожане», не «лампожники», а «лампожены». Лампожены столетия были пограничниками русского мира. До покорения Сибири по Мезени — Печоре шла граница между языческой тундрой и Сибирью и русской православной цивилизацией. Лампожены не торопили крестить самоедов-язычников, избегая сопротивления, которое помешало бы деловым отношениям и получению пушнины в частности. Самоедов привязывали хозяйственными связями, постепенно отодвигая границу на восток. Отодвигали ее люди — писцовые книги 1647 года — «27 человек: Карпинко Дерягин, Моисейко Феоктистов, Якушка Андреев, Юдка Сырков, Микифорко Зиновьев, Якунко Якимов — всего 27 семей «вышли… с той слободки з женами и з детьми во стопятьдесятом и во сто пятьдесят втором годах от хлебного недороду… в Сибирь». Писцовая книга 1678 года — Сергушка Никонов, Харитонко Федоров, Харитонко Григорьев, Селиванко Иванов, всего 6 человек с семьями «сошли в Сибирь».

Николай Окладников: «Лампоженские крестьяне, перебравшиеся в Сибирь, занимались там промыслами, а некоторые из них осели там. Так, в 1630-е годы XVII века 10 лет безвыездно занимались промыслом соболей в Мангазейском уезде лампожена Осип Григорьев по прозвищу Цыпаня, Илейко Степанов и Василий Артемьев, которые явились основателями Дубчасовской слободы на отведенном им участке на берегу Енисея» (2).

Однажды лампожены перестарались, нарушив принципы многонационального государства. Их поправили «на самом высшем уровне».

Пограничье по-разному завлекало языческий мир Севера в орбиту русской цивилизации. Кимжане лили из меди колокольчики для многотысячных стад оленей, без которых в метель стадо растерять ничего не стоит, и ненцы очень нуждались в их работе. Лампожены взяли на себя более важную задачу — организацию площадки для товарообмена самоедов с русскими. Лампожня собрала международную ярмарку российского значения. Она стала первым звеном в цепи обмена пушнины на золото и серебро, которых растущему государству, не имеющему драгоценных месторождений, катастрофически не хватало.

Николай Окладников: «Значение Лампожни на Мезени было не меньше, чем Холмогор на Северной Двине. Здесь до XVII века дважды в год проводилась торговая ярмарка, которая была важным пунктом в экономических связях Восточного и Западного Поморья. На эту ярмарку съезжались ненцы Печорских тундр, а также «наезжали с мехами Югра и сибирские инородцы». Купцы Западного Поморья привозили сюда товары из центральных областей России… Лампожня наряду с Окладниковой слободой была основным пунктом, куда кречатьи помытчики доставляли ловчих птиц — соколов и кречетов, предназначенных для царской охоты, пойманных на Зимнем берегу Белого моря, на Канине и Печоре. Отсюда зимой их обозами отправляли в Москву, а лампоженские крестьяне должны были предоставлять подводы…» (4).

«Лампас» английских карт XVI века

В конце XVI века ярмарка вышла на европейский уровень. В Лампожне появились сначала англичане, за ними голландцы и французы. В обмене пушнины на валюту и драгоценные металлы ярмарка стала не первым звеном, а полностью решила эту задачу. В Холмогорах и Лампожне начинался диалог двух цивилизаций — соперничающих, но разных по целям и менталитету, а значит, дополняющих друг друга — морской англо-голландской и сухопутной русской. Возникло трехвековое, нигде не формализованное, но работающее соглашение России и Англии по разделу сфер влияния в мире. России не препятствовали в продвижении на восток, а северорусский лес помогал создавать английский флот и империю.

Джон Гассе: «Монеты, весы и меры в России (написана Джоном Гассе в год 1554)»:… «Меха и шкуры, которые привозят в Холмогоры, это соболя, бобры, норки, горностаи, белые лисицы, оленьи шкуры. Их доставляют туда люди из Пинеги (Pinninge), Лампожни (Lampas), Пустозерска (Powstezer), получающие их от самоедов, которые считаются довольно диким народом. Купцы, которые привозят меха, выменивают их у Холмогорских купцов на одежду, посуду и прочие подобные товары. Холмогорские купцы затем отвозят их в Новгород, Вологду или в Москву и продают их там. Шкуры, привозимые из Пинеги, стоят немного» (5).

Ричард Джонсон: «На северо-востоке от России находится Лампожня (Lampes), место куда русские, татары и самоеды съезжаются два раза в год для обмена товаров на товары» (6).

Клемент Адамс со слов Ченслера: «В северной части России добываются (производятся) очень редкие и драгоценные меха. Среди них главным образом те, которые мы называем соболями, и которые наши знатные дамы и леди носят на своих шеях. Там также есть куницы, мех белых, рыжих и черных лисиц, заячий мех, горностаи и прочие, которые они по своей дикости называют мехом боров, норки, меха идущие на отделку платья. На морском побережье водится один зверь, которого они называют моржом (mors). Он ищет свою пищу на скалах, взбираясь на них с помощью своих клыков (зубов). Русские (руссы) охотятся на них из-за того, что их клыки обладают большой стоимостью, поэтому они извлекают при этом такие же прибыли, какие мы получаем от слоновых бивней. Эти товары они на спинах оленей доставляют в город Лампожню, а оттуда в Холмогоры. В (этих местах) зимой происходят огромные ярмарки для продажи (этих товаров)» (7).

Английские купцы посещали торговую ярмарку в Лампожне. Так, английский купец Ричард Грей, занимающийся строительством канатной фабрики в Холмогорах, в своем письме, отправленном в Англию в 1559 году, писал, что вслед за холмогорскими купцами он собирается посетить ярмарку в Лампожне, которая в этом году «будет больше, чем в предыдущие десять лет», и намерен «взять туда с собою для обмена несколько сукон» (8).

Английский торговый агент Михаил Локк, в течение длительного времени проживающий в России, в своем письме «О выгодах для Англии торговли с Россией», написанном в 1575 г. называет Лампожню среди «главных торговых городов» на Русском Севере, к числу которых наряду с Лампожней он относит Вологду, Холмогоры и Великий Устюг (9).

Лампожены — полярные мореходы

В XVI веке границы Московского царства ушли на восток, смысл ярмарки в Лампожне потерялся. Незадолго до этого ярмарку перехватила Окладникова слободка, нынешняя Мезень, но ушедшая граница не дала Мезени ни объемов, ни славы лампоженской ярмарки.

Николай Окладников: «С возникновением в низовьях реки Мезени на месте нынешнего города Мезень Окладниковой слободы и усилением ее роли, по утверждению известных русских историков С. Ф. Платонова, А. А. Кизеветтера и других, «около 1600 года» ярмарка из Лампожни была перенесена в Окладникову слободу» (10).

Должно было начаться тихое, далекое от Истории существование. Но лампожены нашли занятия больших масштабов.

Николай Окладников: «Лампожены были также известными мореходами. Так, в первой половине XVIII века ходили для промыслов в Карское море и к устью Оби лампоженские крестьяне Михаил и Афанасий Язжины, а Михаил Язжин в качестве кормщика участвовал в Двинско-Обском отряде Великой Северной экспедиции. В 1734 — 1739 годах отряд совершил морской переход из Архангельска к устью Оби и провел обследование этого участка морского пути в Сибирь» (11).

Александр Соколов, историк флота: «Для описи берегов от Архангельска к устью Оби… были построены суда, подобные употреблявшимся тогда в Белом море промышленниками, кочи, наименованные «Экспедицион» и «Обь»… На этих судах летом 1734 года отправились описывать настоящий участок назначенные Адмиралтейств-коллегией лейтенанты Муравьев и Павлов, с подштурманом Рудневым и Андреевым, с двумя штурманскими учениками, двумя рудознатцами, Одинцовым и Вейделем, одним иеромонахом, двумя подлекарями — всего 51 человеком команды у обоих, включая толмачей, проводников и проч… В донесении Адмиралтейств-коллегии об этом плавании Муравьев говорил: «Плавание было до Вайгача, хотя и не совсем верно, по карте: а от Вайгача… разными курсами близ того северного берега более 50 миль голландских, не имея никакой карты, даже до усмотренной по инструменту широты 72,35 град, благополучно, хотя и многие имели нужды, а особливо от незнаемых берегов, которые весьма имели от себя далекую отмель… И от тамошнего воздуха, почитай, все хотя несколько времени пребывали тяжелыми головными, грудными и цинготными болезнями, паче горячками больны» (12).

«Арктическая энциклопедия»: «При несовершенстве приборов и научных методов работу выполнили успешно, и позднейшие повторные измерения показали лишь незначительные погрешности в географическом определении пунктов. Собраны этнографические сведения о сибирских народах, их бытовом укладе, составлены словари языков, карты внутренних путей, планы и виды пройденных местностей, проведены географические исследования, собраны коллекции флоры и фауны Сибири…» (13).

Самые богатые и многочисленные на Мезени

Лампожня всегда была больше и богаче соседних мезенских сел — сказывался удачный выбор места и потенциал, набранный за века. Это подтверждают документы:

Николай Окладников: «В писцовой книге 1623 г. записано: …было 68 жилых дворов и один двор пустой, владелец которого «сшел безвестно» в 1615 году» (14).

В соседней Жерди тогда же было 32 жилых двора, в Дорогой Горе — 21 жилой двор, Кимже — 16 жилых дворов, Кильце — 14. 1642 — 1643 годы принесли на Мезень страшный голод. В Лампожне опустели большинство дворов:

Николай Окладников: «В писцовой книге 1646 года записано:… здесь было 26 жилых дворов и 69 пустых. Их владельцы покинули свои дворы в 1642 — 1643 годах «от хлебного недороду з голоду», а где живут, «того выборные люди соцкой, и закащик, и староста не ведают» (15).

Но другие деревни на Мезени опустели еще больше: в Жерди осталось 10 жилых и 27 пустых дворов, в Дорогой Горе — 7 жилых и 27 пустых, в Кимже — 6 жилых и 10 пустых, в Кильце — 3 жилых и 7 пустых дворов. Лампожня перенесла голод с меньшими, сравнительно с другими селами, потерями.

Николай Окладников: «В писцовой книге 1647 года записано: … здесь было 34 жилых двора и 60 дворов пустых. Их владельцы… «вышли… с той слободки з женами и з детьми во сто пятьдесятом и в сто пятьдесят втором (1642 и 1643 — Н.О.) годах от хлебного недороду… в Сибирь»… «вышли из той слободки з женами и з детьми во 151 году (1643 — Н.О.) году от хлебного недороду и живут в Устюжском уезде в государевых Югрышской и Черевковской волостях»… «вышли из той слободки… и живут в Важском уезде и государеве Верхнетоемской волосте»… «на Колмогорах»… «на Соли Камской в Строганной вотчине»… «на Вятке и в Хлыновске»… «у Соли Вычегодской на посаде»… «на Вологде на посаде»… «на Москве в стрельцах»… «в Мезенской волости в деревне Кимже». 9 человек «померли во 151 (1643 — Н.О.) году з голоду и жен и детей после них не осталось».

В писцовой книге 1678 года записано: … здесь было 100 жилых дворов одна келья нищего, владельцы 25 жилых дворов ходили «по миру». Здесь же было пустых 29 дворов, одно дворовое место и одна келья выморочная.

По переписи 1782 года, в Лампожне проживал 641 человек… по переписи 1795 года — 517 человек,. по переписи 1816 года — 487 человек… В 1785 году жители Лампожни содержали крупного рогатого скота 345 голов и 241 лошадь. Такое большое количество лошадей объясняется тем, что через Лампожню проходил зимний тракт с Пинеги на Мезень и лампоженские крестьяне занимались извозом.

В 1876 году в Лампожне проживало 440 человек… В 1884 году … 518 человек…» (16).

Подрубила не стихия, а Великая Отечественная и Перестройка

Гражданская война и проекты советской власти на селе не остановили рост Лампожни. В 1917 году в Лампожне проживал 891 человек, …в 1920 году — … 856 жителей, в 1926 году — …970 жителей… Но случилось стихийное бедствие. Выбирая заливной, луговой остров, первопоселенцы Лампожни вели борьбу с водной стихией, наводнениями, половодьями, ледоходом. Они поднимали избы на высокие подклеты, переносили дома и церкви с подмываемого берега вглубь острова, но к борьбе с огненной стихией не были готовы.

Николай Окладников: «В 1928 году… случилась страшная трагедия — произошел пожар, который нанес Лампожне огромный ущерб. Помощь погорельцам тогда оказала вся Архангельская губерния. В губернской газете «Волна» 9 августа 1928 года было опубликовано обращение по оказанию помощи деревне. Вот что сообщалось в нем: «В ночь с 21 на 22 июля сего года по неизвестной причине вспыхнул пожар в центре села Лампожня Мезенского уезда. И в течении 3−4 часов, несмотря на массовую организацию работы, уничтожил два школьных здания, маслодельно-сыроваренный завод, нардом, склады кооперативов, две церкви, восемьдесят шесть жилых крестьянских домов, двенадцать нежилых, 36 амбаров, 59 бань и много разного крестьянского имущества… Всего сгорело на сумму 500 000 рублей. Кроме того, есть человеческие жертвы…

Уже через день после публикации обращения газета «Волна» призывает: «Берите пример с Каменки.: «Учитывая чрезвычайное состояние населения Лампожни, общее собрание рабочих по постройке лесозавода в Каменке постановило работать в ближайшее воскресение 6-часовой день в пользу Лампожни и пустить по строительству подписные листы…».

27 июля было опубликовано постановление губисполкома о помощи погорельцам Лампожни. Документом предусматривалось выделение средств (правда незначительных) из губернского бюджета… Был и весьма интересный пункт, которым предлагалось рассмотреть вопрос о новом строительстве на другом месте «по причине ежегодной затопляемости весенним разливом села Лампожни» (17).

Ни это бедствие, ни коллективизация, ни индустриализация не остановили лампожен, в 1939 году здесь жили уже 962 человека. Удар, от которого жители не оправились, нанесла Великая Отечественная война, вторым стал удар по численности лампожен — в конце 1950-х сняли административные барьеры, удерживающие на селе — городская жизнь сманила многих. В 1957 году в Лампожне оставалось 546 жителей, в 1970 — 438, в 2000 — 196, в 2008 — 128.

Вершины развития Лампожня достигла при Николае Степановиче Цегалко, прошедшем здесь путь от директора маслосырзавода и председателя сельсовета до директора отделения племсовхоза «Мезенский». 60 лет назад молодой парень из Белоруссии, служивший в Мезени в частях ПВО, демобилизовался, познакомился с уроженкой Лампожни Софьей Николаевной, женился. В 1980-х отделение совхоза имело 1000 голов крупного рогатого скота и 200 лошадей. Военные решили многовековую проблему острова — проложили дорогу через протоку, отделявшую остров от материка. Здесь работали дом культуры, библиотека, фельдшерский пункт, отделение связи, восьмилетняя школа с интернатом. На излете Перестройки, по словам Николая Цегалко, стало ясно, что село душат намеренно — перестали давать льготные кредиты на ГСМ, на уборочную, на закупку сельхозтехники. Повоевав некоторое время за дело и получив два инфаркта, Николай Степанович ушел на покой.

В последние годы обострились многовековые проблемы Лампожни. Размыло построенную в 1970-е годы насыпь через протоку на остров, река подмывает берег. Без государства, силами жителей, эти проблемы не решить. Не сказать, что деревня, столкнувшаяся с природой, сдалась. Наоборот, она выглядит лучше большинства деревень «на материке». Здесь нет ни одной избы с провалившейся крышей, оконные рамы свежевыкрашены, на улицах ни бумажек, ни пластика. Лампожены думают войти в число «Красивейших деревень России». Может это подталкивают людей 800 лет лидерства на Мезени?

Примечания: