Директор Центра "СОВА": Изменения в антиэкстремистское законодательство ограничивают не свободу действий, а свободу высказываний
Москва, 29 июня, 2006, 14:30 — ИА Регнум.
Напомним, что ст. 1 закона дополнена следующими определениями экстремистской деятельности как деятельности общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленной на:
"воспрепятствование законной деятельности органов государственной власти, избирательных комиссий, а также законной деятельности должностных лиц указанных органов, соединенные с насилием или угрозой его применения;
публичную клевету в отношении лица, замещающего государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением, соединенную с обвинением указанного лица в совершении деяний, содержащих признаки экстремистской деятельности либо в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления;
применение насилия в отношении представителя государственной власти, либо угрозу применения насилия в отношении представителя государственной власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей;
посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность;
совершение действий, направленных на нарушение прав и свобод человека и гражданина, причинение вреда здоровью и имуществу граждан в связи с их убеждениями, расовой или национальной принадлежностью, вероисповеданием, социальной принадлежностью или социальным происхождением;
создание печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков экстремистской деятельности. Автор указанных материалов (произведений), признается лицом, осуществлявшим экстремистскую деятельность, и несет ответственность в установленном законодательством Российской Федерации порядке".
Кроме того, к определению экстремистской деятельности как публичных призывов к осуществлению указанной деятельности добавлены "публичные призывы и выступления, распространение материалов или информации, побуждающих к осуществлению указанной деятельности, которые обосновывают либо оправдывают совершение деяний, содержащих признаки экстремистской деятельности".
"Часть этих дополнений мало что меняет, во всяком случае - на первый взгляд, в сложившейся практике. Де-факто закон применяется обычно не в случаях насильственных действий, целый ряд которых добавлен в определение, а в случаях действий скорее пропагандистского характера", - отмечает Александр Верховский.
В то же время он обращает внимание на две новации.
Во-первых, "в определение включена клевета на чиновников, связанная с обвинением в экстремизме либо в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Клевета - уголовное преступление и, в сущности, должна определяться судом в соответствующем уголовном процессе. Но рассматриваемый закон - не уголовный, и весьма вероятно, что факт наличия клеветы будет устанавливаться в административном судопроизводстве против организации или издания. Тем самым фактически могут оказаться запрещены публичные обвинения чиновников в коррупции (как правило, это тяжкое преступление), в покровительстве националистам и много еще в чем".
Во-вторых, в законе появляется запрет не только призывов к экстремистской деятельности, но даже оправдания таковой. "В сочетании со все расширяющимся определением это означает, что экстремизмом будет считаться оправдание акций гражданского неповиновения (например, сейчас в московском Южном Бутово) или оправдание священнослужителя, настаивающего на какой-либо "исключительности" адептов своей религии", - пишет Александр Верховский.
"Стоит повторить, что речь идет не об уголовном законе. Ответственность будут нести организации и СМИ, причем по процедурам, весьма облегчающим их ликвидацию. Так что принятые в первом чтении поправки в первую очередь ограничивают не свободу действий, а свободу высказываний, и ограничивают явно чрезмерно, - продолжает он. - Перед вторым чтением по такому законопроекту необходима широкая и серьезная дискуссия. Нет никакого оправдания столь поспешным действиям, ограничивающим гражданские свободы".
Между тем, по информации Центра "СОВА", второе чтение по законопроекту состоится уже 5 июля, что является нарушением законного порядка прохождения законопроектов.