Адыгея, 28 апреля, 2006, 12:54 — ИА Регнум. Сегодня, 28 апреля, в редакцию ИА REGNUM поступила докладная записка шеф-редактора ИА REGNUM по Северному Кавказу Фатимы Тлисовой о событиях, произошедших 27 апреля в доме ее родителей в Карачаево-Черкесии. Публикуем полный текст записки:

"Сегодня, 27 апреля, неизвестные лица произвели обыск в доме моих родителей, где я официально прописана. В момент обыска я находилась в служебной командировке в Москве и узнала о случившемся поздно вечером по возвращении домой. Около 11 утра, когда в доме находились моя мама и мой брат, у ворот остановились две милицейские машины. Из них вышли девять человек, один из них был одет в милицейскую форму, еще одного - участкового инспектора - мама знает лично, все остальные были одеты в гражданскую одежду, мои родственники никого из них не знают.

Моим родным предъявили постановление на обыск, при этом, как пересказал мне брат, на этой бумаге не было печати. Участковый сообщил, что в милицию поступил сигнал о том, что в моем доме хранится оружие, поэтому они должны обыскать все помещения и двор. Брат потребовал понятых, милиционеры ему ответили, что привезли понятых с собой, и указали на двух мужчин, приехавших вместе с ними. Мой брат выразил сомнение по поводу понятых и законности обыска вообще, ему ответили: "Раз ты не хочешь нас пускать, значит, вы действительно что-то прячете". После этого брат пустил их в дом.

По рассказу мамы, обыск производился тщательным образом. Были вывернуты все шкафы, подушки и матрасы, проверили также подсобные помещения и двор. Обыск продолжался больше часа, после чего милиционеры ничего незаконного не обнаружили и уехали. По словам мамы и брата, при них милиционеры ничего не записывали, их не просили что-либо подписать, что означает, что протокол обыска не был составлен на месте.

В связи с вышесказанным вынуждена напомнить, что осенью 2004 года к моим родителям уже приходили сотрудники милиции с требованием сообщить им мой адрес. Как я выяснила в результате собственного расследования, они пытались обвинить меня в экономическом преступлении. Якобы я обманным путем получила в Пенсионном фонде 4 тысячи рублей пенсии за пропавшего без вести мужа. В результате простейшей проверки я установила, что в деле фигурировали личные данные моей тезки, живущей в другом районе республики, имеющей другое отчество и другой год рождения. Кроме того, странно, что расследованием преступления ценой 4 тысячи рублей занимался отдел МВД по борьбе с экономическими преступлениями, который по закону расследует только те преступления, где речь идет о суммах в 30 000 рублей и выше.

Вынуждена также сообщить об инциденте двухнедельной давности. В начале апреля мне на мобильный телефон позвонил человек, представившийся начальником криминальной милиции 1-го ОВД г. Нальчика. Он сообщил, что я должна явиться для дачи показаний в связи с покушением на известного балкарского деятеля, генерала Суфьяна Беппаева. В ответ на мой недоуменный вопрос о том, какое я имею отношение к этому делу, голос в телефоне ответил, что следствие должно проверить меня "на предмет наличия между мной и Беппаевым неприязненных отношений на национальной почве", и рекомендовал мне безотлагательно явиться в 1-й ОВД и дать показания. Я сообщила, что не пойду в милицию по телефонному звонку, и попросила прислать официальную повестку по адресу моей прописки в Карачаево-Черкесии. Мне представляется странным совпадение, что вскоре после этого в моем доме произведен обыск. Что касается покушения на Суфьяна Беппаева и вопросов милиции ко мне в связи с этим, считаю их оскорбительными не только по отношению к себе лично, но и по отношению к пожилому заслуженному человеку, еще не оправившемуся после тяжелого ранения. Суфьян Узеирович знает о моем отношении к нему и, уверена, будет шокирован этой новостью не меньше, чем я.

В моей журналистской практике было много случаев, когда чиновники различного ранга открыто советовали мне изменить позицию "для того, чтобы было легче жить". Прошу считать ответом всем советчикам следующее: "Каждому гарантируется свобода мысли и слова. Никто не может быть принужден к выражению своих взглядов и убеждений и отказу от них. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Гарантируется свобода массовой информации, цензура запрещается" - Конституция Российской Федерации ст. 29. Считаю уместным процитировать еще одну статью Основного закона нашей страны: "Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов преследуется Уголовным Кодексом Российской Федерации" (статья 144). С уважением, Фатима Тлисова".

У редакции нет оснований сомневаться в оценках, изложенных в записке. Мы прекрасно осознаем, что на Северном Кавказе складывается сложная оперативная обстановка, что правоохранительные органы обязаны, следуя Закону РФ об оперативно-розыскной деятельности, проверять все поступающие к ним сигналы. Однако к цепи "странных совпадений", о которых пишет Тлисова, мы можем добавить и некоторые другие. Например, ее доставление в УБОП Кабардино-Балкарии в июне 2005 года, когда она по редакционному заданию ехала освещать митинг оппозиции в г. Тырныауз. Или упорный отказ пресс-службы МВД Кабардино-Балкарии (при предыдущем руководителе этого ведомства) предоставить ей аккредитацию. Или изъятие у Тлисовой редакционного удостоверения в Нальчике в декабре 2005 года, когда она делала репортаж о митинге, на котором звучали требования привлечь к уголовной ответственности некоторых работников силовых структур. Поэтому мы считаем, что органы, осуществляющие надзор за действием силовиков, должны с особым вниманием проверить те факты, о которых на этот раз сообщает Тлисова. В любом случае крупное федеральное СМИ, коим является ИА REGNUM, вправе получить ответ на вопрос: на каком основании у человека, входящего в его руководство, без каких-либо разъяснений был произведен обыск?