Накануне 20-летия со дня чернобыльской катастрофы корреспондент ИА REGNUM встретился с председателем калужского городского отделения организации инвалидов "Союз - Чернобыль. Россия" Евгением Бражиным и членом организации Галиной Лаврикововой.

ИА REGNUM: Евгений Федорович, вы участвовали в ликвидации последствий аварии как биофизик, имеющий немалый опыт работы в радиологии. Что запомнилось?

Секретность и бестолковость. В июле нас командировали в Чернобыль. Никто не сказал, какую аппаратуру брать, к чему готовиться. Мы собрали все, что можно было транспортировать. Летели в самолете с генералами. После посадки генералов быстро увезли, а нас никто не ждал. Мы полночи просидели на своих ящиках. Наконец, пришел вахтовый автобус - тот, что развозит солдат и офицеров на службу и обратно - и мы, с большими трудами загрузив оборудование, отправились куда-то. Наутро оказалось - в спортзал школы в Овруче. Больше всего поразила неготовность армии к радиационным катастрофам. У солдат не было индивидуальных дозиметров!

ИА REGNUM: Простите, но я служил в пехоте за четыре года до Чернобыля. В расположении роты, в сейфе, хранились индивидуальные дозиметры на каждого солдата. Даже занятия проводились по использованию...

Значит, у вас была какая-то образцовая часть... Я не сказал, что у армии не было хорошей техники. Конечно, была. Но не в Чернобыле. Мы занимались как раз замерами радиационного фона и доз радиации. Наше полувоенное оборудование оказалось эффективнее того, что использовали военные. А немецкое, присланное из тогда еще ГДР, было просто отличным - я его сам тестировал. Но наши генералы почему-то отказались его использовать.

ИА REGNUM: Галина Михайловна, а ваш муж как попал в Чернобыль?

По повестке военкомата. Он работал слесарем на авторемонтном заводе. Пришла повестка, и как военнообязанный он отправился исполнять свой долг. Нашему ребенку тогда было шесть лет. Вернулся - и умер через четыре года. Врачи поставили диагноз "ишемическая болезнь сердца".

ИА REGNUM: Евгений Федорович, прошло двадцать лет - как относится общество, простые люди к "чернобыльцам"?

По-разному. Иногда даже завидуют: у вас чуть ли не самые большие льготы...

ИА REGNUM: Галина Михайловна, какими льготами вы пользуетесь?

Мне государство дает скидку на оплату коммунальных услуг. Причем, на членов семьи эта скидка не распространяется.

ИА REGNUM: Евгений Федорович, на ваш взгляд, со временем меняется отношение государства к "чернобыльцам" и как?

Это тема для особого разговора. Монетизация отняла у нас очень многое, как и у других льготников. Один пример: лечебно-профилактическим учреждениям за 21 день пребывания "чернобыльца" государство платит 8400 рублей. Четыреста рублей в день! По сути, это только оплата проживания и еды. Мы все чаще сталкиваемся с тем, что лечение в профилакториях просто не оказывается. Вопросы государственной помощи, льгот "чернобыльцам" мы отстаивали и будем отстаивать в судах.

Важнее, на мой взгляд, необходимость пересмотра самой концепции государственной помощи жертвам радиационных катастроф. В руководстве Калужской области, например, обсуждается идея - как снять с западных районов региона "клеймо" зараженных. Западные инвесторы его боятся. Я как специалист согласен: радиационную "заразу" лучше искать на европейских альпийских курортах. Чем выше гора, тем больше она получила загрязнения.

Но есть и другая сторона вопроса: очень много людей из первично загрязненных районов переехали в Калугу. Послечернобыльская миграция, к сожалению, никем не учитывается и, соответственно, не влияет на распределение средств по программам помощи. В Калужском муниципалитете, например, нет ни одного специалиста по работе с жертвами радиационных катастроф. Хотя сейчас их в городе, возможно, больше, чем во всех районах, пострадавших от аварии.