Продолжая тему реформирования местного самоуправления в России, ИА REGNUM, обратился с просьбой прокомментировать финансовые аспекты ситуации, сложившейся в результате вступления в силу Федерального закона от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" к научному руководителю направления "Межбюджетные отношения" Центра фискальной политики Ольге Воронцовой.

REGNUM: Ольга Валерьевна, с 1 января во многих регионах вступила в силу новая система местного самоуправления, которая несет с собой новые проблемы, в частности, связанные с финансированием полномочий, переданных вновь создаваемым муниципалитетам. В связи с этим высказываются многочисленные опасения о том, что в финансовой сфере на субфедеральном уровне может возникнуть кризис. Оправданы ли, на ваш взгляд, такие опасения?

Действительно, новая система местного самоуправления на поселенческом уровне появилась больше чем в половине субъектов Федерации. Однако переходные положения к 131-му закону оставляют распределение полномочий между вновь образованными поселенческим и районным уровнем на усмотрение субъекта. Значит, где-то поселения получили полный набор полномочий, где-то - часть, а остальным будет заниматься район, а где-то всеми вопросами местного значения будет заниматься только муниципальный район.

Вообще 131-й закон создал проблемы отнюдь не для всех регионов. Для некоторых он принес упорядочение той системы, которая у них ранее уже сложилась. Скажем, Ставропольский край и Новосибирская область смогли еще год назад в качестве эксперимента ввести у себя новую систему потому, что у них к этому времени уже сложилась двухуровневая система местного самоуправления. Однако они сталкивались с серьезной проблемой в связи с тем, что ранее действовавший закон "О финансовых основах местного самоуправления" фактически не разделял районы и поселения. Допустим, указывалось, что налог на прибыль поступает в местные бюджеты. Если в регионе есть только районы, значит - в районные бюджеты, если есть только поселения - значит, в бюджеты поселений. А если где-то два уровня? Нужно было навести порядок в этом отношении.

Другой вопрос, что при подготовке реформы исходили из представления о том, что местное самоуправление должно быть максимально приближено к населению, поэтому поселенческий уровень в обязательном порядке должен быть везде. При этом не учитывалось, что где-то даже на уровне районов нет достаточной налоговой базы. Это проблемы не только национальных республик, но и многих бедных регионов Центральной России, например Ивановской области. А о каком самоуправлении вообще может идти речь, когда нет доходов? Даже в Новосибирской области, где осуществлялся эксперимент по переходу на двухуровневую систему местного самоуправления, часть поселений все равно фактически продолжали финансироваться по сметам. Законодательство, которое должно приниматься поселениями, также зачастую готовилось на районном или региональном уровнях.

Наверное, более логично было бы предоставить регионам возможность самим определять, нужен ли им второй уровень местного самоуправления.

Другая проблема, связанная с вступлением в силу 131-го закона, касается способности самой местной власти обеспечить себя доходными поступлениями. Земельный налог и налог на имущество физических лиц по своему статусу представляют собой местные налоги поселений. Они полностью поступают в бюджеты поселений, и именно поселенческие органы должны устанавливать ставки этих налогов в пределах, установленных на федеральном уровне; они могут также предоставлять льготы, дифференцировать налогоплательщиков и т.д. И здесь многое зависит от воли самих властей. К примеру, в Пермском крае земельный налог собирается хорошо, поступления от него в поселенческие бюджеты сопоставимы с поступлениями в поселенческие бюджеты от подоходного налога, а, например, в ряде регионов Южного федерального округа местные власти меньше озабочены этим вопросом и возникают проблемы со сбором земельного налога.

REGNUM: Теоретически возможность собирать земельный налог и налог на имущество физических лиц существует в любом муниципалитете, но могут ли они реально составить основу местных бюджетов?

Сейчас даже при наличии политической воли местных властей, добиться этого сложно. Налог на имущество физических лиц на сегодня гораздо менее значим, чем земельный налог. Новая глава Налогового кодекса еще не принята, а по старому законодательству, никакой речи о рыночной оценке имущества не идет. Главный вид имущества - недвижимость, но права собственности на квартиры в многоквартирных домах и дома в городах и сельской местности зачастую не оформлены вообще или оформлены очень странно, а значит, налог с этого имущества не платится. Орган местного самоуправления, конечно, заинтересован в том, чтобы человек оформил собственность, чтобы получать налог с этого собственника, однако для того, чтобы оформить свою собственность, сам человек должен затратить определенные деньги, и было бы странно ждать от него, чтобы он потратился на то, чтобы потом еще и платить налог... Муниципалитеты же сами не имеют денег, чтобы зарегистрировать собственность жителей. Сейчас эту проблему поднимают уже на высшем уровне, и речь идет о том, что, видимо, Федерация должна в какой-то мере содействовать оформлению собственности физических лиц.

Что касается земельного налога, то и с ним тоже все обстоит не так просто. Новая глава в Налоговый кодекс уже принята, у нас есть кадастровая стоимость земли, оценка в большинстве субъектов завершена, но вот недавно у нас был большой семинар на Северном Кавказе, и там представители Ставропольского края рассказали, что при проведении кадастровой оценки земли в городе Буденновске рыночная стоимость земли по сравнению с действовавшей до этого нерыночной стоимостью снизилась в 95 раз! Как такое может быть? А ведь на основе этой оценки уплачивается земельный налог, поступающий в бюджет поселения... И такая ситуация со значительным падением стоимости земли наблюдается далеко не в одном субъекте. Возможно, дело в методике оценки, а, возможно, и в том, что оценку кадастровой стоимости производила федеральная структура. Федерация не получает земельного налога, поэтому ей было совершенно все равно - уменьшится стоимость земли в Буденновске или не уменьшится. С этой бедой столкнулись многие поселения, включая те, которые и хотели бы эффективно собирать земельный налог.

Второй вопрос по земле помимо кадастровой оценки это вопрос оформления прав собственности. С одной стороны, идет процесс перераспределения земельной собственности между уровнями власти и местным самоуправлением, а с другой - идет размежевание земельных паев в совхозах и т.п. Это самая большая проблема, аналогичная проблеме с имуществом физлиц - людям, это, вроде бы, не надо, местным органам власти - надо, но денег, чтобы оплатить эту работу, нет.

Аналогичная проблема существует и с получением арендной платы за землю. Когда бывшая местная земля переходит в федеральную или в региональную собственность, потому что на ней находится объект, относящийся к предмету ведения Федерации или региона, муниципальное образование больше не может получать арендную плату с этой земли. При этом, конечно, поселение может получить с этой земли налог, так как нигде не сказано, что федеральные или региональные предприятия и организации, включая органы власти, не платят налогов в муниципальный бюджет. Конечно, муниципалитет может предоставить им льготу, но не обязан этого делать. Но попробуйте этот налог с них собрать!..

В местные бюджеты еще в обязательном порядке поступает 10 процентов налога на доходы физических лиц, однако он имеет значение только для тех поселений, где население имеет значимые доходы.

REGNUM: А если возникает ситуация, когда поселение не имеет практически никаких доходных поступлений - ни от земельного, ни от имущественного, ни от подоходного налога?

Такая ситуация вполне возможна. Стоит отметить, что в какой-то мере это может быть и виной региона, который таким образом сделал нарезку границ поселений. В идеале, регион должен был бы предугадать возникновение подобных проблем и попытаться предупредить их. Выходом из подобной ситуации на сегодняшний момент может быть только передача существенных объемов финансовой помощи на уровень поселений из регионального и районных бюджетов.

REGNUM: Видимо, более распространенной является не такая крайняя ситуация, а ситуация, когда бюджеты поселений являются дефицитными?

Как ни странно, нет. Во всяком случае, в тех субъектах, с которым я работала в этом году - Пермской, Астраханской, Читинской областях, сложилась парадоксальная ситуация. Там расчетно бюджет поселенческого уровня в целом как раз профицитный. В то же время "на бобах" остаются муниципальные районы, потому что за ними по 131-му закону закреплено очень много расходных полномочий, в том числе ключевые социальные полномочия - содержание школ, детских садов, скорая помощь, фельдшерско-акушерские пункты... А с точки зрения доходов, за районом не закреплено ни одного своего налога.

Да, районы получают в обязательном порядке 20 процентов налога на доходы физических лиц, но это федеральный налог. Они получают весь единый налог на вмененный доход, но и это налог федеральный, и они могут только менять коэффициент базовой доходности. Они также получают часть единого сельскохозяйственного налога, но опять же, повторюсь, своих налогов у районов нет, так же как и нет права дополнительно вводить свои налоги.

У нас вообще доля налогов, которые имеют статус местных в общем объеме налоговых поступлений в субфедеральные бюджеты составляет всего 1,5 процента, доля региональных налогов чуть меньше 10%. Получается, что почти 90 процентов налоговых доходов консолидированных бюджетов субъектов РФ формируется за счет отчислений от федеральных налогов. Скажем, подоходный налог весь идет в субфедеральный бюджет, но это федеральный налог, субъект ничего делать с ним не может, он его только получает. Налог на прибыль по ставке 17,5% поступает в субфедеральные бюджеты, но регион вправе только снизить эту ставку не больше чем на 4 процентных пункта; ничего другого - ни льгот, ни отсрочек, он предоставить не может. Большая часть акцизов тоже поступает в субфедеральный бюджет, но на акцизы регион вообще не может влиять. Да, он может развивать у себя производство алкогольной продукции и таким образом увеличивать поступление акцизов, но всегда существует опасность, что на следующий год изменится норматив отчисления или вообще акцизы заберут в федеральный бюджет. Очень многие регионы, когда акцизы на табачные изделия поступали в их бюджеты, привлекали к себе табачные фабрики. Но потом Федерация забрала этот акциз себе под предлогом, что курение вредит здоровью населения, а значит надо тратить эти деньги на оздоровление в масштабах страны в целом. С экономической точки зрения это логично, и во многих странах так делается, и все-таки нельзя было так поступать с регионами. С алкоголем может повториться та же ситуация. В таких условиях регион практически не может проводить свою налоговую политику.

Налог на имущество организаций, налог на игорный бизнес и транспортный налог имеют статус региональных. Регион может дифференцировать налогоплательщиков, менять ставку в определенных пределах и управлять этими налогами. Но для него эти поступления не столь значительны - они составляют примерно 10 процентов субфедеральных бюджетов.

То есть как на местном, так и на региональном уровне возникает клин между доходными возможностями и расходными полномочиями. А расходы очень серьезные. Социально значимые статьи - ЖКХ, транспорт, образование, культура, здравоохранение, социальная политика - составляют большую часть субфедеральных бюджетов. При этом по этим полномочиям регионам дана большая свобода. Федерация не нормирует их исполнение, исключая соблюдение минимальных конституционных гарантий и некоторых качественных стандартов. Но если регион нуждается в том, чтобы дополнительно мобилизовать какие-то доходы, он не может этого сделать. Ему просто нечего повысить. У него нет таких полномочий.

REGNUM: Но ведь наличие этой проблемы осознавалось еще когда шла работа над 131-м законом...

Да, и не только над ним, но и над изменениями в 184-й закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации". Тогда с высокой трибуны говорилось о том, что в начале 90-х годов регионам были даны очень большие налоговые полномочия, которыми они воспользовались, надавав огромные льготы по налогу на прибыль, по акцизам и т.п., в результате чего федеральный бюджет был вынужден компенсировать им выпадающие доходы через трансферт. Из этого делался вывод, что регионы не умеют работать с налогами, а потому надо установить закрытый список налогов, практически запретить вводить дополнительные льготы и только местным бюджетам разрешить получать средства от самообложения граждан, то есть производить разовые сборы.

REGNUM: Значит это тупик. Если мы не можем доверить регионам самостоятельно формировать свою налоговую базу, можем ли мы надеяться на то, что у нас появится полноценный федерализм и полноценное местное самоуправление?

На сегодня у меня складывается впечатление, что центру это просто не нужно. Гораздо выгоднее и гораздо спокойнее, когда регионы сидят в жестких рамках и при потребности в дополнительных средствах должны просить деньги у центра. Причем именно просить без всякой гарантии, что им будет дано, и в ответ идти на некие уступки.

Многие изменения в налоговой политике, которая проводилась у нас на протяжении последних 5-7 лет, то есть то, что называлось налоговой реформой, было направлено преимущественно на налогоплательщика - на снижение налогового бремени, на отмену неэффективных оборотных налогов и проч., и я с этим совершенно согласна. Но так сложилось, что практически все отмененные налоги были местные, и именно они составляли основу местных бюджетов. Никто не предусмотрел компенсации местным бюджетам, никакого налога в замену им не отдали. То есть упорядочение налоговой системы сводится к стягиванию всех финансовых полномочий к центру.

REGNUM: Есть ли выход из этой ситуации?

На сегодняшний момент я выхода из этой ситуации не вижу, потому что нет политической воли на то, чтобы отдать регионам часть доходных полномочий.

REGNUM: А где гарантия, что, если сделать это, ситуация не вернется к тому, что было в 90-х?

Гарантий никогда не будет. Хотя сейчас, когда губернаторы стали фактически назначаемыми, регионам, по-моему, можно было бы спокойно отдать больше полномочий.

REGNUM: Сейчас на фоне реального стягивания финансовых полномочий к центру постоянно звучит риторика об укреплении федерализма, развитии местного самоуправления. Нет ли здесь противоречия?

Да, декларативно мы провозглашаем одно, делая по сути другое. Видимо, в нашем понимании федерализм это понятие более политическое, нежели бюджетное. Бюджетный федерализм, предусматривающий, согласно международно признанным критериям, самостоятельность регионов в управлении своей налоговой базой, в установлении своих налоговых доходов, расходных полномочий, отсутствии нефинансируемых федеральных мандатов и др., возможен и в унитарном государстве. В моем понимании, бюджетного федерализма как такового у нас никогда и не было. Когда у наших регионов существовали довольно широкие доходные полномочия, в то же время были совершенно нечетко разграничены расходные полномочия, существовало огромное количество нефинансируемых федеральных мандатов, поэтому было непонятно, кто за что отвечает, кто чем может и должен заниматься. То есть "по расходам" федерализма все равно не было.

REGNUM: Может быть, это судьба нашей страны - при ее известных условиях никакого бюджетного федерализма не иметь?

Я считаю, что в таком крупном государстве как Россия, бюджетная централизация абсолютно неэффективна. Невозможно из центра понять, где нужен детский сад, где нужна школа и т.п. При этом, если ты передаешь на региональный или местный уровни право заниматься предоставлением услуг в области дошкольного образования, то ты уже не должен диктовать никаких денежных норм.

Мы пытаемся найти выход из этой ситуации. Если посмотреть на то, как на бумаге разграничены полномочия, то, вроде бы, все очень разумно. Полномочия разграничены на основе лучшей мировой практики. Но все упирается, во-первых, в доходы, а во-вторых, в то, что Федерация не подсказала регионам и местному самоуправлению механизмы разграничения. Возьмем, скажем, стандартную больницу. Сейчас установлено, что специализированную помощь финансирует регион, а неспециализированную - скорую помощь, фельдшерско-акушерские пункты - муниципальный район. Что же делать? Приходится либо разделять больницу на несколько юридических лиц, либо передавать какие-то полномочия с одного уровня на другой. А так как квалифицированых кадров на местном уровне не хватает... Это вторая ключевая проблема, следом за доходными источниками - нет специалистов, которые могут в этом разобраться.

Федерация сейчас делегировала на региональный уровень дополнительные полномочия. Но регионы это зеркало Федерации, и как бы они ни кричали о том, что центр не дает им доходов, контролирует расходы и т.п., но ровно то же самое они сами делают с местным уровнем. Федерация передает полномочия регионам - они делают то же. Скажем, льготы по ЖКХ федеральным категориям льготников в конце концов делегируются на местный уровень.

При этом Федерация считает финансовое обеспечение и отдает целевым образом деньги регионам, а те - муниципалитетам. Однако по факту исполнения полугода 2005 года многим регионам по большинству делегированных полномочий хватило этих федеральных денег ровно наполовину. А ведь мы заявляем, что у нас делегированные полномочия полностью финансируются. То же самое регион будет делать по отношению к местному уровню. Он будет делегировать полномочия, но нигде нет гарантий, что он посчитает так, что муниципалам этих денег хватит.

Хочется, конечно, верить, что в отношении финансирования делегированных полномочий Федерация поняла свои просчеты в 2005 году, и подобная ситуация не повторится - на 2006 год Федеральный фонд компенсаций более чем в два раза превышает аналогичные объемы 2005 года.

Вторая опасность состоит в том, что когда столько полномочий делегируется вниз, происходит размытие своего бюджета. Получается, что региональный бюджет как и местный с виду пухленький - у него много доходов, много расходов, но при этом в нем более половины составляют делегированые полномочия.

Это не только наша проблема. В Киргизии, например, тоже объявлено о децентрализации и развитии местного самоуправления, но на сегодняшний момент в доходах местных бюджетов 70 процентов составляют так называемые категориальные гранты.

И все-таки при всей нестабильности ситуации, связанной с непредсказуемым поведением федерального центра, тот факт, что разграничение полномочий и распределение налоговых доходов зафиксировано в Налоговом и Бюджетном кодексах, в 184-м 131-м Федеральных законах - это большой шаг вперед. Если раньше то, что налог на доходы физических лиц целиком поступает в субфедеральные бюджеты, ежегодно прописывалось в Законе "О бюджете", то сейчас эта норма внесена в Бюджетный кодекс, и в какой-то мере это повышает стабильность региональных бюджетов. Хотя, с точки зрения статуса налога, как уже говорилось, улучшений пока нет - все налоги по-прежнему остаются федеральными, и регионы не могут управлять ими.

REGNUM: В сущности, эта стабильность - не более, чем консервация существующего положения?

Да, но в нашей ситуации даже это можно считать позитивным явлением.

Если взять, скажем, такую важную для большинства регионов вещь как методику распределения выравнивающего трансферта, то, конечно, она несовершенна, однако регионы давно просят центр закрепить ее хотя бы года на три. Это дало бы им возможность оценивать ситуацию и хотя бы минимально планировать свое будущее. Сейчас же состояние региональных бюджетов колеблется год от года очень значительно; регион может получить больше или меньше не потому, что у него стало больше доходных возможностей или расходных потребностей, а просто потому, что кто-то где-то поменял методику расчета.

Что касается отношений регионов с местным уровнем, то с 2006 года они тоже должны упорядочиться. Многие регионы уже приняли законы о межбюджетных отношениях, пытаются объективно оценивать местные бюджеты с точки зрения их бюджетной обеспеченности, формализовать методику и т.п. И то, что Федерация взяла на себя ответственность сверху прописать какое-то регулирование межбюджетных отношений внутри региона, это тоже шаг вперед. Раньше регионы творили с местными бюджетами буквально что хотели. Было 89 абсолютно разных подходов, начиная с совершенно объективных и довольно формализованных как, например, в Ростовской области или на Ставрополье, и заканчивая абсолютно непонятными ситуациями, когда финансовые взаимоотношения целиком базировались на политических взаимоотношениях области и муниципалитетов или даже лично их руководителей.

Нынешняя система межбюджетных отношений не допускает, чтобы в результате выравнивания местный бюджет, который был богаче других, становился бы бедней. А в 2004 году более, чем в 20 субъектах столицы регионов оказались самыми бедными по сравнению с другими муниципальными образованиями, потому что область в результате конфликта не дала им ничего. Теперь, если уж регион дает подушевую дотацию всем местным бюджетам, которые не настолько богаты, чтобы подпадать под отрицательный трансферт, то он должен давать всем, включая тот же столичный город. Это тоже шаг вперед - хоть какие-то гарантии.

Раньше городам зачастую не додавали средств, исходя из того, что там есть бизнес, которому муниципалитет всегда может сказать: "Содержи мои сети ЖКХ, мои детские сады" и т.п. Теперь упорядочение межбюджетных отношений должно сыграть положительную роль даже для бизнеса.

И в конечном счете мы должны прийти к довольно формализованной методике межбюджетных отношений, что хорошо.

REGNUM: Если вернуться к реформе местного самоуправления, то из вашего рассказа понятно, что никакой катастрофы и краха ожидать не приходится...

Да. Катастрофы не произойдет еще и потому, что те субъекты, которые были совершенно не готовы к работе в новых условиях, просто не перешли на новую систему местного самоуправления. Хотя, по нашему опыту общения со многими регионами, могу сказать, что те, кто готовился к этой реформе, кто реально ставил перед собой такую цель, все успели, все сделали, и худо-бедно, но закон начнет там работать. Что касается тех регионов, которые чего-то ждали и не напрягались, то боюсь, что они и за три года не подготовятся, и к моменту полного введения 131-го закона мы подойдем ровно с такими же результатами.

REGNUM: Итак, катастрофы не произойдет. Что же произойдет?

Сложно сказать по всем регионам, но можно выделить некоторые ключевые моменты. Во-первых, в наступившем году, безусловно, возрастает бремя, лежащее на региональных бюджетах, которым надо выравнивать как бюджеты муниципальных районов, так и бюджеты поселений. Часть субъектов (как, например, Пермский край) справятся с этим своими силами, а часть вынуждена будет обращаться (формально или неформально) за помощью к Федерации.

Вторая тенденция состоит в том, что многие поселения, будучи юридически независимыми муниципалитетами, по сути, все равно останутся на смете. То есть в какой-то части даже тех субъектов, которые в полной мере ввели у себя 131-й закон, фактически не изменится ничего. Так будет, конечно, не везде. Опять-таки из тех областей, с которыми я работала в последнее время, Пермская и Астраханская будут пытаться что-то сами делать.

Следующая тенденция - размывание доходов региональных бюджетов. С этой точки зрения, можно говорить об ослаблении регионов за счет того, на субфедеральном уровне появляются новые уровни - муниципальные - со своими доходами и расходными полномочиями, причем регион в конечном счете отвечает за все, а рычагов управления ситуацией у него будет меньше.

REGNUM: Но, видимо, это и была одна из целей реформы - ослабить диктат регионов по отношению к местному уровню?

Да, и я не говорю, что это плохо. Надо просто быть готовыми к тому, что у регионов останется меньше рычагов управления районами и поселениями.

Если мы сейчас обратимся к политической стороне этого дела, с учетом того, что сейчас уже идет речь о том, чтобы назначать мэров городов и глав районов, то вполне возможно, если это произойдет, размывания не будет, и регион наоборот усилит свои позиции.

Само по себе назначение глав муниципалитетов не является смертельным для местного самоуправления, но большая опасность состоит в том, что может произойти смешение полномочий. Органы местного самоуправления, а потом и регионы не будут понимать, где их полномочие, т.е. где никто не может им указывать и проверять, что они сделали, а где они строго подотчетны вышестоящему уровню, потому что исполняют делегированное полномочие.

С одной стороны, мы хотя бы декларативно отказались от нефинансируемых федеральных мандатов и разграничили полномочия, но сейчас начинается обратный процесс, когда мы опять многое отдаем вниз, причем по доходам видно, что ты получаешь целевой грант, но по расходам, скажем, в строке "Образование" у тебя не будет расписано, что финансируется за счет целевых средств, а что - за счет нецелевых. В результате невозможно выделить, где было свое, а где чужое, и где вышестоящий контрольный орган может прийти и проконтролировать твой расход, потому что он целевой, а куда он влезать не может, потому что это твое...

REGNUM: Выходит, выстроить формальную рамку местного самоуправления мы в целом смогли, а вот внести в нее содержание реального самоуправления пока не получается...

Да, не получается. И это происходит потому, что нет своих источников доходов, нет права управлять налоговыми поступлениями и нет стабильности поступлений. О какой независимости взрослого ребенка может идти речь, если сам он не имеет собственных доходов? Папа его содержит, что позволяет ему ходить в кино и покупать мороженое; он может говорить на этом основании, что у него самоуправление, но мы же понимаем, что финансовый кран может быть перекрыт в любой момент. Эта иллюстрация того, что в большинстве случаев происходит у нас сейчас.