Украина, 11 августа, 2002, 00:05 — ИА Регнум. В последнее время слово "проект" принимает много разных значений. Если десять лет назад этот термин применялся в основном в сферах инженерно-технической и бюрократической, то теперь он стал прерогативой гуманитариев. Видимо, дает себя знать индустриализация и технократизация нашего общества.

И вполне естественно, что все чаще возникает вопрос: а существует ли в принципе "проект Украины"? Можем ли мы говорить, что Украина развивается по какому-то специальному проекту?

Для ответа на этот вопрос мы должны обратиться к истории и попытаться определить исторические контуры "проекта Украина".

Проект 1. Украина

Проект "Украина" явился в конце XVIII - начале XIX веков в среде немецких политиков и был подхвачен поэтами-романтиками и вольными каменщиками. Замечательное название, которое встречается в летописях с XI века ("Князь Глеб умре, и по нему постонаша вся Украина"). Огромная территория, историю которой можно придумать, чтобы затем ею манипулировать. Разрозненный народ без общего объединяющего начала, из него, как из пластилина можно было лепить что угодно ("Німець скаже: "Ви - слов'яни..." - "Слов'яни, слов'яни!""). Память о козаччине и Гетьманщине, появление "Истории Русов" и "Разговора Великороссии с Малороссией", Французская революция и распространение либеральных идей, наполеоновские войны с их практикой создания государств-наполеонидов (Иллирия, Великое Княжество Литовское, Герцогство Польское) - вот те факторы, которые привлекли внимание европейских политиков к землям по обе стороны Днепра. Моментом "презентации проекта" можно считать визит Василия Капниста в Берлин в 1791 г., когда он просил прусского императора способствовать делу освобождения Украины. Можно допустить, что начальные контуры проекта "Украина" появились еще у Фридриха Великого в годы Семилетней войны. Самые смелые фантазеры могут связать в одну цепь проект "Украина" и акцию козачьего сотника Мировича, имевшую целью возвести на престол венценосного узника Ивана IV Антоновича.

Приблизительно к тому времени относятся известные слова Гердера про Украину как будущую Элладу, где расцветет новая цивилизация. Этническая немка Екатерина II в это же самое время воплощала другой проект, который несколько ранее созрел в головах немецких проектантов и получил название "Россия". Потом два проекта между собою конкурировали, особенно когда, благодаря фрацузским масонским ложам, получили новое дыхание. Век XIX-й явил нам раскол проекта "Украина" на два течения. Одно пребывало под ощутимым немецким влиянием (в Галиции и Буковине), другое - под французским (Приднепровье). В последнем случае очевидно тяготение французских вольных каменщиков к унификации проектов "Украина" и "Россия". Так в Приднепровье масштабный первичный замысел выродился в проект "Малороссия", о чем - ниже.

Цель проекта "Украина" была недвусмысленна: создать по обе стороны Днепра некий запасной бастион на тот случай, если основной проект ("Россия") станет давать сбои. Проект "Россия" и в самом деле начал "глючить" еще при Елизавете Петровне, а после прихода к власти Екатерины II, которая оказалась более "русской" нежели большинство ее подданных, Россия чем дальше, тем меньше стала зависеть от немецких планов. Марш козаков по Берлину заставил немцев задуматься, каким образом можно остановить эту могучую силу, этого Голема, созданного руками самих же немцев. Екатерина подсказала способ: есть такой народ, украинцы, и их можно использовать в геополитических акциях.

Сама императрица, cпровоцировав восстание 1768 г. ("Колиивщина") одним махом решила несколько проблем: окончательно ликвидировала остатки свобод в Украине, присоединила к Российской Империи часть Польши (введя предварительно на Правобережье корпус генерала Кречетникова) и отвоевала у турок Северное Причерноморье и Крым (гайдамаки - по преимуществу российские подданные - в 1768 г. захватили городок Балту, устроили там резню турок, и это было воспринято Турцией как caesus belli).

В Германии пришли к выводу: восточнославянская страна, где традиционное недоверие к русским можно возвести в ранг идеологии, способна стать надежным бастионом перед лицом угрозы российской экспансии в Европу. Итак - на выходе в этом проекте должно было явиться фактически буферное государство с названием "Украина", которое стало бы антагонистом России.

Проект 2. Малороссия

Как уже поминалось выше, в дело вмешались французские вольные каменщики. Французы традиционно недолюбливали немцев, другая статья - их проекты. Французы предполагали, что могут перехватить у немцев проект "Россия". При этом существование проекта "Украина" порождало известные неудобства, - главным образом, для воплощения французского же идеала "России" и французского проекта "Польши". Поэтому для французов (особенно в постнаполеоновскую эпоху) выгодно было направить деятельность украинцев в общероссийское русло. Так возникла идеология славянофильства - антинемецкая по сути и владевшая славянами на протяжении XIX века. Словянофильство соединялось с либеральной идеологией и культурой французского образца. И так славянофильство, которое практически неотделимо от романтизма, способствовало распространению определенных идей - при посредничестве салонов, альманахов, журналов итд.

Круг славянофилов-романтиков, осуществлявших проект "Малороссия", породил немало известных деятелей культуры - Пантелеймона Кулиша, Мыколу Костомарова, Тараса Шевченка и пр. Губительными для проекта стали два фактора: во-первых, нарастание нигилистических тенденций с постепенным переходом их в более организованную и оформленную социал-демократическую форму, и во-вторых, существование на западной границе "Малороссии" "немецкой Украины", влияние которой невозможно было игнорировать и агенты влияния которой действовали постоянно и препятствовали окончательной реализации "французского" проекта.

Одна из поздних иллюстраций борьбы и противостояния проектов - цитированное в свое время проф. Я.Грицаком письмо неизвестного украинского офицера австрийскому эрц-герцогу Францу-Фердинанду д'Эсте с просьбой выделить некую значительную сумму на освобождение Украины и создание буферного государства, в состав которой на правах автономии должны были войти крымские татары и народы Северного Кавказа. Во главе государства должен был встать потомок гетьмана Разумовского, имамом Кавказа сделался бы племянник Шамиля. Франц-Фердинанд, судя по его пометкам на полях, склонялся к тому, чтобы выделить некоторые суммы - проект был заманчив. Но - началась Первая мировая война, Францу-Фердинанду не суждено было стать императором, и уж тем более - принимать участие в разработке стратегий ослабления России.

Проект 3. Традиционалистский

Проект возник непосредственно в среде украинских интеллектуалов в 1917 году. Мифы о "козацкой республике" и "исконном народовластии" украинцев оказались как нельзя кстати сторонникам социальных теорий, популярных в Европе в начале ХХ века. Соединение марксизма с духом козаччины - вот основная цель нового проекта, явившегося в 1917 году в Приднепровье.

В этом проекте найдем немало рудиментов былого. Например, колебание от проекта "Украина" в сторону проекта "Малороссия": "Россияне - братья", "Не отделяясь от России продолжаем строить свою автономию", "Сторонники самостийности - агенты самодержавия" - эти лозунги достаточно характерны для 1917 года. Даже опытным в военных делах галичанам, предложившим свои услуги для создания вооруженных сил нового квазигосударства, отказали на том основании, что они - буржуазные элементы. Кругом царила эйфория, праздничные настроения, карнавальные мистерии в стиле Бахтина: "На майдані коло церкви революція іде", "Яка краса, відродження країни!" и т д. Грушевского уважительно именовали "батьком" (как и Махно). Снова вернулись шлыки, смушковые шапки, шаровары и сабли.

И тут, очень некстати, началась война с Совнаркомом. Странная война. В самом деле, большевики - социалисты, и Центральная Рада - тоже социалисты. Зачем же воевать? Оказалось, что кроме традиционализма, исповедуемого Центральной Радой, и кроме социализма, что был на знаменах большинства тогдашних политических партий, существует еще национальный вопрос, и без него никакой подобного рода проект не осуществим.

Война превратила традиционалистов в прагматиков. Они снова обращаются к немцам. Немцы устанавливают новый порядок. Традиционализм остается, появляется национальный вопрос, зато от социализма не остается и следа. Ответственным исполнителем проекта назначается генерал-лейтенант Павел Петрович Скоропадский. До конца 1918 года в проект приходится вносить существенные поправки, а именно: Германия разгромлена, победитель - Антанта, где первую скрипку играет Франция с радикально-социалистическим правительством Клемансо. В Украине элемент традиционализма из проекта вычеркивают. Таким образом, на первый план выходит социализм + национальный вопрос. Исполнителем становится Симон Петлюра. Уже тогда С.Моркотун заявляет о связях Петлюры с вольными каменщиками. Так что вовсе не случайно 22 апреля 1920 года Петлюра подписывает договор с Польшей, передает ей Галицию, и сам, вместе с Юзефом Пилсудским, отправляется на штурм Киева. Ведь Польша была однозначно французской креатурой.

Проект 4. Тоталитарный

Вернее сказать, тоталитарными были даже два проекта. Первый осуществлялся в рамках СССР и именовался "Украинская Советская Социалистическая Республика". Второй пытались реализовать на территории Западной Украины с видами на будущее распространение и на территорию Приднепровья. В конце концов, оба проекта были экстенсивными и предполагали ликвидацию параллельного проекта. Т.е. между двумя УКРАИНСКИМИ проектами существовал ярко выраженный антагонизм.

Инициатора первого проекта назвать трудно (Петровский? Скрипник? Каганович?). Инициатором второго был Евген Коновалець. Первый проект в роли грантодателя видел Москву, второй - Рим или Берлин. Целью первого проекта было сосредоточение всех этнических украинских земель в границах Союза Советских Социалистических Республик - глобального мегапроекта. Цель второго - создание Соборной Самостийной Украины в рамках "Новой Европы".

Оба проекта были тоталитарными по сути. Правда, первый, начиная с 1937 года (с момента принятия новой Конституции УССР) был закамуфлирован демократической риторикой, а второй со всей откровенностью провозглашал: "Украина - тоталитарное, авторитарное, профессионально-сословное государство". Такое было время. Таков был мировой контекст, в котором оба проекта развивались. Такими, наконец, были условия "грантодателей".

В 1939-1940 годах первый проект был близок к полному и окончательному воплощению. Однако в 1941 году проектанты из кругов "проекта №2" получили неплохую возможность для реванша и реализации собственной версии Украины в пределах всей этнической территории. Подвели грантодатели, которые решили, что не стоит. Поэтому проектанты решили рассчитывать на собственные силы - мол, попробуем сами, а время покажет и найдутся новые грантодатели.

После продолжительной борьбы УПА, после множества геройских подвигов украинских националистов, после отчаянной попытки создания украинских государственных структур - победу одержал все же проект под названием УССР. С собственными государственными атрибутами - гимном, флагом, гербом. С собственным правительством и парламентом. С представительством в ООН и как бы независимой внешней политикой. Вполне "виртуальное государство", целиком и полностью зависимое от Москвы. Тоталитарный характер мегапроекта СССР, составной частью которого была УССР, предполагал, что в случае утраты тоталитарного стержня и сам проект перестает быть. Это и произошло в 1991 году.

Новейшее проектирование

В свое время, еще будучи премьер-министром Украины, Леонид Кучма заявил: "Вы скажите, что мы строим, и я буду строить это!". Т. е. в 1992 году, в момент, когда это было сказано, еще никакого проекта не существовало. Затем, став президентом, Кучма пытался предложить несколько разных проектов - прекрасно оформленных, тщательно выписанных и... бесполезных. Там была тактика без стратегии. Там не хватало сверхидеи. И они автоматически превращались в очередное подобие "Продовольственной программы партии" или "Программы мероприятий по борьбе с алкоголизмом" - шумными кампаниями, способными сотрясать воздух громкими фразами и лозунгами, но с нулевым КПД.

Собственные программы предлагали и другие политики. Мне лично довелось подробно познакомиться с проектами В. Ющенко, П. Симоненко, А. Мороза, Н. Витренко, А. Ткаченко. Там тоже отсутствует сверхидея. Так что проекта Украины у нас сейчас нет. И, кажется, в ближайшее время не будет.

Наши политики, к сожаленью, не дают ответа на вопрос: что мы получим на выходе? И эта проблема не нова. Идеологи украинского национализма полагали, что "на выходе" будет Украинское государство - эфемерное, такое, какое они сами себе не могли толком представить.

"Отцы-основатели" новейшей Украины думали, что достаточно только провозгласить независимое государство, а уж само оно способно стать самодостаточным механизмом, который обеспечит все нужды граждан. Вспомним, каким образом 10 лет назад велась агитация за независимость. Мол, государство нам нужно потому, что а) за него боролись наши отцы и деды (т.е. очевидный "обратный поток сознания" в терминологии Бергсона), и б) потому что Центр (Москва) отбирает львиную часть производимого Украиной продукта, сырья и бюджетных поступлений. Мол, отделимся - и заживем!

Подобного рода агитация и мифология присущи всем нациям на этапе освобождения от колониальной зависимости. Но в других странах (Индия, Индонезия) на освободительном этапе существовала в одно и то же время программа-минимум (провозглашение независимости) и программа-максимум (строительство государства и определение основных векторов развития этого государства). Другими словами, Леонид Кравчук отличался от Джавахарлала Неру тем, что у него не было собственной программы под условным названием "Панчасила" ("Пять принципов") - тех принципов, которые могли стать определяющими для будущего государства и которые остались бы неизменными за все время его существования. Принципов, отталкиваясь от которых можно было бы формировать новейшую идеологию и мифологию.

Вместо этого Леонид Кравчук предложил лозунг "Розбудови держави" ("рас-строительство государства"), что вызвало немало упреков и критическое неприятие. Воспитанные на марксистском постулате, что государство - инструмент насилия, этот лозунг не приняли, прежде всего, интеллектуалы. Мол, зачем строить насилие? И не скрывается ли за этим лозунгом призыв к умножению бюрократии? В конце концов, среди студентов в начале 1990-х лозунг переводили на русский как "Расстройство государства".

Однако, под шумок провели несколько пышных полукарнавальных церемоний, без которых не обходится ни одно государство. Нужен был выплеск, выхлоп эйфории "незалежности" (вспомним гениальные слова Лины Костенко: "Божевільний... Боже! Вільний!") и замена старой коммунистической догматики новыми ценностями. Другое дело, что те, кому было поручено этим заниматься, владели лишь старыми ноу-хау. Они были воспитаны в коммунистическом духе и продолжали думать автоматически: заменим серп и молот на тризуб, Москву - на Киев, Ленина - на Шевченко. Томмазо ди Лампедуза в пьесе "Гепард" вложил в уста своего героя слова: "Лучший способ ничего не менять - поменять флаги". Как результат - вовсе не случайные слова одного из главных официальных идеологов Львовской области Василя Базива, произнесенные им с трибуны Львовского облсовета. Указывая на бюст Шевченко в сессионном зале, он изрек: "А вспомните, раньше на этом месте стояли совсем другие идолы!". Над фразой посмеялись и списали в оговорки. Но оговорки по Фрейду - один из каналов обнаружения бессознательного. Государственник Базив на уровне подсознания так и остался собкором "Рабочей газеты". Государственник Кравчук - компартийным идеологом. Государственник Кучма - директором советского оборонного завода. И это не могло не наложить печать на их деятельность в условиях независимости.

Бывшие диссиденты не создали конструктивного и продолжительного, конкретизированного в своих целях, проекта. Их прежняя деятельность была направлена на разрушение старой системы, и ментальность того же Вячеслава Черновола не могла вдруг, после 24 августа 1991 года, заработать в противоположном направлении. Отсюда - кризисные явления в партиях, возникших на обломках диссидентского движения. Кравчуку и его окружению, а потом - и Кучме, удалось мастерски замкнуть экс-диссидентов в своего рода гетто, где они перессорились между собой и потратили собственную энергию на борьбу друг с другом. С точки зрения сегодняшнего дня очевидно: в 1990-м году диссиденты бросились в политику, куда их практически не пустили, вынудив оставаться на вторых ролях. Притом шанс создать в независимой Украине сильное правозащитное движение был потерян. Ведь независимая Украина априори не может нарушать права своих граждан. Именно поэтому у нас нет сегодня своего Сергея Ковалева, собственного правозащитного движения на уровне парламентского лобби. Зато более чем достаточно всякого рода расколов в лагере правых и бесконечных политиканских разборок среди тех, кто годами лагерей заслужил право стать "патриархами гражданского общества" в независимой Украине.

Итак, конструктивного проекта "Украина" в начале 1990-х создано не было. Единственная сила, которая могла бы предложить такой проект, - студенты и молодежь - услышана не была. "Украина родилась от совокупления коммунистов с националистами", - написал в 1993-м году Сашко Крищенко. И в самом деле, третий элемент в подобного рода эротических актах не предполагается.

Наконец, молодежь была "использована" и обобрана своими старшими товарищами из "Народной Рады" в октябре 1990-го - после знаменитой студенческой голодовки. "Революция на граните" захлебнулась. "Аврора" выстрелила, но выстрел ее каждый понял по-своему.

После 15 октября 1990-го года и отставки В.Масола студентов поблагодарили и отослали подальше - словно участников какой-то массовки. Правда, и сами студенты в том момент, в силу собственных проблем, были не способны создать что-то вроде венгерской ФИДЕС.

Либеральная идеология, которую исповедовало студенчество, могло бы стать хорошим основанием для программы рыночных преобразований и для начала практической "десовковизации" украинского общества. В подтверждение тому - успех львовской "Новой волны" - наиболее яркого воплощения идеологии тогдашнего студенчества, личный успех отдельных участников тогдашнего молодежного движения (почти 90% бывших студентов-бунтарей смогли максимально реализовать себя в бизнесе, политике и т. д.). А еще имеет смысл вспомнить слова харьковчанина Евгения Золотарева, которые могут стать девизом всех будущих поколений борцов с режимами: "Мы будем валить власти дерзко и весело".

Дерзко и весело! Вот как нужно было добиваться независимости и вот как нужно было строить новое государство. Дерзким и веселым должно быть государство, чтобы его поддерживали и чтобы оно имело успех. Дерзким и веселым должен был быть "проектУкраина". В украинской истории всего однажды у нас было государство дерзкое и веселое - при Богдане Хмельницком. Отсюда и умиление козаччиной. Но у Хмельницкого как раз не было проекта. Он оказался перед фактом: существует территория, на которой нужно установить новый порядок.

Потом мы некритически восприняли заявление Винниченко, что мол "украинскую историю невозможно читать без брома". "На свете существуют лишь две нации, которые вечно гордятся своими поражениями и вечно оплакивают свою историю - украинцы и евреи. Кроме того, что они вечно плачут, они еще вечно спорят, кто же из них в самом деле богоизбранный народ и у кого самая древняя история. И когда, наконец, они решат с национальностью Иисуса Христа, Адама и Евы, они, надо думать, перейдут к динозаврам", - да простит меня Юрий Винничук за вольную цитату из "Малороссийского мазохизма", но, кажется, суть я передал верно. Украина в начале своего становления - это нескончаемый плач по всем убиенным за последнюю тысячу лет, сооружение церквей и крестов, братание с диаспорой (с западной, по преимуществу, потому как восточная - победнее) и специфическое представление о том, как возрождают историческую память. По большому счету, первые пять лет независимости были рассчитаны на тех, кому на тот момент было за 50, но никак не на тех, кто только начинал жить. Хотя должно было быть наоборот...

Молодежь ждала дерзких и веселых политических процессов, дерзких и веселых реформ - пусть это даже ударит по карману. Молодежь готова была принять новое и приспособиться к нему. Однако то, что происходило в Украине, менее всего отвечало настроениям молодых украинцев. Так веселятся разве что на поминках!

Отсюда - разочарование в будущем. Отсюда - разочарование в украинской независимости. Я люблю фильм Ильенко-младшего "Фучжоу", там есть момент, когда по палубе отвоеванного ценой тяжелых потерь корабля катятся пустые бутылки из-под шампанского. Вчера была эйфория, был праздник. А теперь надо думать: что дальше? Куда плыть? Зачем? Кому все это надо? Герою Ильенко нужно было - в Украину. Он толком не знал, что это такое и как туда добираются. Знал на авось: до Босфора - и направо.

Вот так и украинские начальники знали, что они строят Украину. Тоже на авось. Как-то да будет. Что-то позаимствуем у соседей. Что-то подскажут международные фонды. Одним словом: до Босфора - и направо... И Украина у них должна была получиться меланхолически-поэтически-лирическая, как первая часть "Фучжоу". Такая, чтоб понравилась ветеранам освободительных войн. И никакой дерзости и никакого веселья. Кстати сказать, учрежденный в 1990-м студенческий фестиваль "Вывих" - квинтэссенция дерзкого и веселого - приказал долго жить через год. Независимой Украине он оказался без надобности.

Что же надобно проекту "Украина", чтобы стать в самом деле социальным проектом, а не исключительно "грантоемким" - по принципу "взял деньги - отчитался - забыл"? Проект должен быть современным. Он должен полностью соответствовать новейшим социальным и политическим и технологическим течениям, он должен учитывать тот факт, что будущая Украина войдет в постиндустриальное пространство.

Проект должен предполагать высокий уровень защищенности всех участников - граждан Украины - и гарантировать им безопасность. Безопасность внешнюю - т.е. не только защиту от агрессии другого со стороны государства, но и защиту каждого украинского гражданина за рубежами Украины. Безопасность внутреннюю - жизни, имущества, вкладов, бизнеса, наконец.

Проект должен быть направлен вовне, а не "в себя". Он должен предполагать здоровый экспансионизм - экономический, культурный, интеллектуальный, именно затем, чтоб не стать "вещью в себе", а привлекать интересы других стран. Иначе говоря, проект "Украина" должен многому научиться у всевозможных "имперских проектов" - в том числе у проектов "США" и "Россия". Коль скоро в Украине чем дальше, тем чаще приходится слышать про закарпатский, крымский, донецкий и даже галицкий сепаратизмы, значит украинская элита вполне готова принять проект "Империя" - в позитивном смысле этого слова.

Проект должен ориентироваться на поиски внутреннего грантодателя и не должен ограничивать себя собственными рамками. На каком-то этапе должны появиться проекты-сателлиты, которые будут финансироваться фондом, созданным в рамках проекта "Украина". Т.е. от самофинансирования следует перейти к предоставлению помощи другим. Той же Белоруссии.

Одним словом, нужно написать проект "Украина". Подбить смету. И осознать, что нынче уже не осталось нетехнологических вещей. Нет ничего невозможного. И если случится что-то непредвиденное - значит, виноват технолог, который не смог что-то предвидеть и что-то предупредить. Сегодня есть возможность спроектировать будущую Украину. Просто нужно взять чистый лист бумаги и потрудиться. Чей-нибудь проект обязательно выиграет конкурс. Главное, чтобы потом он осуществился - дерзко и весело. А в противном случае Украина обречена.