"Красноярский юнайтед".

(Эксперт, приложение "Красноярский край". 04.04.05 И.Федюкин, А.Градецкий)

Власти Красноярского края предложили федеральному центру сделку: край берет на буксир дотационные Таймыр и Эвенкию в обмен на сохранение на переходный период трансфертов, а также административную и финансовую поддержку "прорывных" инвестиционных проектов.

В крае надеются, что эти проекты позволят объединенному региону стать локомотивом экономического развития общероссийского масштаба. Впрочем, выбора у края, по сути, уже и нет: брать на себя ответственность за будущее Таймыра и Эвенкии Красноярску придется независимо от успеха "новой индустриализации" края, к которой призывает губернатор Александр Хлопонин.

Реструктуризация по-сибирски

Сам губернатор настаивает, что к управлению краем он подходит как к бизнес-проекту. По сути, красноярская администрация призывает запустить на региональном пространстве процесс консолидации, во многом похожий на происходящее в экономике: сильные и перспективные игроки поглощают более слабые и мелкие компании (или регионы), не способные развиваться самостоятельно. При этом, как и в бизнесе, поглощение вовсе не обязательно должно быть враждебным и далеко не всегда говорит о некомпетентности или слабости поглощаемого руководства: просто за счет объединения можно создать дополнительные возможности для роста. В данном случае объединение особенно уместно. "У Красноярского края выше политический, экономический, социальный потенциал, не в обиду будет сказано округам. Но у округов - огромный ресурсный потенциал. И сегодня будет большой ошибкой его не использовать", - говорит Василий Нечаев, депутат Законодательного собрания Красноярского края.

Формально основная задача референдума об объединении, который пройдет во всех трех субъектах 17 апреля 2005 года, - ликвидация "матрешечной" структуры региона. Эта конституционная аномалия возникла в начале девяностых, когда "парад суверенитетов" докатился и до автономных округов в составе края, созданных в советское время как механизм обеспечения национально-культурной автономии. В результате оказалось, что один полноправный субъект федерации находится в составе другого. Так, жители Таймыра и Эвенкии участвуют в выборах губернатора Красноярского края, в то время как законодательная и бюджетная системы трех субъектов федерации формально изолированы. "Получается, что сейчас жители одного субъекта выбирают губернатора другого субъекта", - говорит губернатор Александр Хлопонин. Если в середине апреля избиратели трех субъектов проголосуют за предлагаемую конституционную реформу, уже в начале 2007 года у объединенного Красноярского края появятся единое законодательное собрание и общий губернатор.

Красноярские власти уверяют, что объединение позволит ликвидировать административные барьеры, а значит, и дублирование функций государственного управления, сократить тысячи федеральных и региональных чиновников, оптимизировать бюджетные расходы. "В Норильске есть прекрасная тысячекоечная больница. Но в ней сегодня не могут проходить лечение жители Таймыра, это запрещено Бюджетным кодексом. Когда население Таймыра в 42 тысячи человек можно будет обеспечить лечением в больницах Норильска, мы уйдем от огромного аппарата и затрат по содержанию на Крайнем Севере этих учреждений", - говорит председатель комиссии по бюджету Законодательного собрания края Валерий Семенов.

В Красноярске, однако, считают, что объединение должно стать не просто бюрократической реорганизаций, а "окном возможностей" для запуска масштабного бизнес-проекта. Исторически вся экономическая и социальная инфраструктура Красноярского края создавались как единый хозяйственный комплекс, и в Красноярске считают, что восстановление "исторических границ" позволит региону успешнее бороться за привлечение инвестиций. "Среди российских регионов конкуренция за инвестиции будет нарастать.

Так, стоило в Красноярске появиться идее обслуживания трансполярных перелетов, тут же с нами начали спорить Иркутск и Новосибирск", - говорит Алексей Клешко, депутат Законодательного собрания Красноярского края. Региональная власть, считают в Красноярске, должна обеспечить готовность региона к участию в такой конкурентной гонке, создав условия для реализации на территории края крупных инвестиционных проектов. "Красноярский край - это донор с бездефицитным бюджетом, большим доходом, хорошими рейтингами, развитой инфраструктурой и высоким качеством госуправления - то есть партнер, который в состоянии развить потенциал поглощаемых округов", - говорит заместитель губернатора края Эдхам Акбулатов.

Жизнь после ЮКОСа

Впрочем, курс на ускоренное развитие объединенного региона - мера во многом вынужденная. На первых порах объединение обойдется Красноярскому краю недешево. В обмен на включение в свой состав богатых природными ресурсами территорий краю придется взять на себя содержание Эвенкии и Таймыра - по оценкам администрации, консолидированный бюджет объединенного региона может уже в 2005 году недосчитаться 4 млрд рублей.

По итогам 2004 года Таймыр и Эвенкия, как дотационные северные территории, получили из федерального бюджета трансфертов на общую сумму 2,1 млрд рублей. При "механическом" слиянии единый субъект формально становится донорским и по существующим правилам уже не может претендовать на дотации.

При этом большая часть бюджетных расходов на Севере носит объективный характер: существенно сократить их не позволит никакая оптимизация. "Северный завоз в одной Эвенкии, где проживает всего 1416 тысяч жителей, стоит нам 1 миллиард рублей в год - столько денег нужно, чтобы в небольшое количество поселков развезти уголь, горюче-смазочные материалы для обеспечения теплом и электроэнергией", - говорит Александр Новак, заместитель губернатора края.

Покрыть все возникающие потери самостоятельно Красноярский край вряд ли способен. "Это иллюзии, что денег в Красноярском крае достаточно, чтобы спокойно содержать автономные округа и заодно снизить нагрузку на федеральный центр, - говорит Эдхам Акбулатов. - Появится финансовая дыра в миллиарды рублей. В перспективе возникнет дотационный субъект, который будет требовать денег. Необходимо сохранить финансирование округов на переходный период, в течение которого следует запустить несколько крупных индустриальных проектов, которые позволят нам отказаться от федеральной помощи". В противном случае, говорят в администрации, пострадают инфраструктурные проекты и инвестиции, которые придется резать в первую очередь.

Еще один потенциальный источник нагрузки на объединенный бюджет - дыры в бюджетах Таймыра и Эвенкии, которые сейчас, несмотря на федеральные трансферты, сводятся с дефицитом. И если дефицит таймырского бюджета составляет лишь 200 млн рублей и не представляет особой угрозы для будущего объединенного региона, то в Эвенкии ситуация гораздо тяжелее. "У них расходы бюджета составляют порядка 2,7 миллиарда рублей, собственная доходная база - около 300 миллионов рублей и примерно 700 миллионов рублей они получают за счет федеральных трансфертов. Соответственно, дефицит бюджета - порядка 1,7 миллиарда рублей, - говорит Александр Новак. - Львиная доля из них приходится на северный завоз: рассчитывая объем трансфертов, Минфин не учитывает всю специфику проживания на Севере. Реально трансферты Эвенкии должны быть минимум на миллиард рублей больше". До сих пор дефицит бюджета Эвенкии покрывался налогами и кредитами ЮКОСа и связанных с ним компаний. Сейчас, однако, округу необходим экономический сценарий "жизни после ЮКОСа".

"Есть риск, что Кремль просто спихнет ответственность за два дотационных региона на Красноярск", - говорит Ростислав Туровский, руководитель департамента региональных исследований Центра политических технологий. В крае, однако, возражают, что выбора у них уже нет: вне зависимости от итогов референдума начиная с 1 января 2005 года Красноярский край, Эвенкия и Таймыр де-факто уже начали оперировать в рамках единого бюджета. Сохраняя пока статус субъектов федерации, автономные округа уже лишились, согласно федеральному закону о бюджете на 2005 год, права самостоятельно распоряжаться своими финансами. Кроме этого, идущая сейчас реформа межбюджетных отношений означает, что начиная с нового года на край и округа легли дополнительные расходные обязательства на сумму 3,5 млрд рублей. К тому же на федеральный уровень уходит ощутимая часть налоговых поступлений. "Понятно, что для Мордовии или Чувашии 1,5 процентных пункта налога на прибыль - это ерунда, потому что там и прибыли особой нет. А для меня это почти 5 процентов бюджета, потому что регион мощный и прибыль большая", - жалуется Александр Хлопонин.

В краевой администрации уверены, что до некоторой степени бюджетный дефицит удастся сократить за счет экономии расходов в результате объединения. Среди возможных источников экономии - централизация расходов на северный завоз, которым сейчас все три субъекта занимаются самостоятельно, сокращение затрат на содержание управленческого аппарата, объединение системы здравоохранения. Однако главные надежды на ликвидацию дыр в бюджете в Красноярске связывают с договоренностями, которых краевой администрации удалось достичь с Минфином и МЭРТ. По словам Анатолия Тихонова, заместителя губернатора края, Минфин уже согласился, что ежегодно начиная с 2005 года из федерального бюджета краю будут выделяться 1,72 млрд рублей, которые Эвенкия теряет с уходом ее основного налогоплательщика - компании ЮКОС. Кроме того, удалось добиться, чтобы в течение первых трех лет после объединения регион продолжал получать федеральные трансферты, выделявшиеся до сих пор двум автономным округам.

Новая индустриализация

Однако главное, чего край ждет от федерального центра, - это помощи в запуске серии крупных промышленных проектов. В Красноярске понимают, что трехлетний переходный период пролетит быстро - а дальнейшее зависит от успеха инвестиционной программы, разработанной администрацией. Речь идет о формировании принципиально новых источников пополнения краевого бюджета - мегапроектах в сырьевых и инфраструктурных отраслях, которые не только сами станут крупными налогоплательщиками, но и послужат стимулом для прихода инвесторов и создания целого ряда новых производств. "Для меня объединение - инвестиционный проект с понятной прибылью, - говорит Александр Хлопонин. - Грубый расчет: запуск Ванкорского месторождения с трубой до Диксона, плюс запуск Богучанской ГЭС с алюминиевым заводом - это минимум 14 миллиардов рублей дополнительных доходов в бюджет края. Это чистая прибыль объединительного проекта для регионального бюджета. А расходы регионального бюджета по этому проекту - это содержание Таймыра и Эвенкии, то есть 5 миллиардов рублей. Вот и вся математика. Добавьте сюда остальные проекты, добавьте бюджетную экономию, получится очень неплохо".

В основе красноярской инвестиционной программы - концепция частно-государственного партнерства: свой вклад должны внести и власти (как региональные, так и федеральные), и бизнес. Рассчитанная на четыре года программа развития Красноярского края предусматривает целый ряд проектов, равно интересных и бизнесу, и региональным властям, и федеральному центру:

- вывод Ванкорского нефтегазового месторождения на плановую мощность, что может принести дополнительные налоговые поступления в бюджеты всех уровней в размере более 1,2 млрд долларов в год;

- достройка нефтепровода Ванкор - Диксон, что позволит сделать рентабельными расположенные вдоль его трассы малые месторождения Таймыра;

- развитие нефтеналивной инфраструктуры порта Диксон, а значит, оживление Северного морского пути и в конечном счете общее снижение ледокольного сбора;

- масштабная геологоразведка на территории единого региона в партнерстве с "Газпромом";

- достройка Богучанской ГЭС за счет инвестиционной программы "ГидроОГК", куда включены все гидрогенерирующие активы РАО ЕЭС. Это требует инвестиций порядка 1 млрд долларов (на которые, впрочем, энергетики уже готовы), однако в результате ГЭС полностью обеспечит электроэнергией всю разработку недр Нижнего Приангарья;

- строительство железнодорожной ветки Карабула - Богучаны, обеспечивающей транспортную доступность всего Нижнего Приангарья;

- запуск крупных промышленных предприятий в Нижнем Приангарье, включая строительство нового алюминиевого завода и как минимум одного крупного лесоперерабатывающего предприятия - ЦБК или ЛПК (минимальный объем необходимых инвестиций - 2 млрд долларов);

- превращение красноярского аэропорта Емельяново в международный транзитный хаб, для чего управляющей компании предстоит развить современную пассажирскую и грузовую аэропортовскую инфраструктуру, а федеральному бюджету - реконструировать принадлежащую ему взлетно-посадочную полосу.

По своим масштабам, говорят в администрации, эта программа сопоставима с первой индустриализацией края, в ходе которой еще в советские годы здесь были построены ГМК "Норильский никель", алюминиевые заводы и Красноярская ГЭС. Ключ к успеху "второй индустриализации" - сочетание частных инвестиций и необходимой для их привлечения административной поддержки проектов на федеральном уровне. "Рассчитывать на то, что федерация предоставит запрошенные краевой администрацией средства, несколько преждевременно, - говорит замдиректора Центра экономического анализа ИА "Интерфакс" Виктор Коновалов. - Хотя МЭРТ РФ и включил ряд проектов на территории Красноярского края в перечень приоритетных, это не означает, что под них будет выделено соответствующее бюджетное финансирование". "Государство в лице федеральной власти должно побеспокоиться о том, чтобы поддержать, прежде всего административно, ряд крупных проектов, которые наполнят казну объединенного субъекта", - считает Эдхам Акбулатов. Только такая поддержка, уверены в крае, позволит привлечь многомиллиардные инвестиции.

Альтернативы подобному прорыву нет: по расчетам администрации, если развитие края пойдет по инерционному сценарию, Красноярск должен будет смириться со своей ролью "донора развития" других регионов России, со снижающимися темпами экономического роста, а в среднесрочной перспективе - с нарастающим отставанием от регионов-лидеров. Для Таймыра и Эвенкии перспектива развития по инерционному сценарию выглядит еще плачевнее: их будет ожидать сохранение дотационного статуса, экономическая и социальная деградация.

* * *

Виктор Коновалов, заместитель директора Центра экономического анализа ИА "Интерфакс":

- Слияние трех субъектов федерации в один, по-видимому, пройдет достаточно быстро и относительно безболезненно в силу очень низкой численности населения автономных округов и их высокой зависимости от решений, принимаемых на уровне краевой администрации. В случае если на территории края начнется реализация сразу нескольких крупных инвестпроектов, краевая администрация может столкнуться с необходимостью финансирования ускоренного развития социальной и транспортной инфраструктуры, а также с необходимостью предоставления налоговых льгот предприятиям, реализующим эти проекты. Федеральный же бюджет вряд ли пойдет на предоставление краю дополнительных субвенций на эти цели.

* * *

Ростислав Туровский, руководитель департамента региональных исследований Центра политических технологий:

- Объективно существует проблема, связанная со статусом "матрешечных" регионов, есть также политическая воля Кремля и красноярских властей.

Однако многие вопросы пока не проработаны: например, непонятно, как будет защищена национально-культурная автономия малых народов Севера. В Перми референдум уже состоялся, объединение провели, а никакой ясности по национально-культурной автономии до сих пор нет. Определенный риск связан и с тем, что усиленная пиар-обработка населения накануне референдума может вызвать завышенные ожидания, реализовать которые едва ли удастся даже при самом благоприятном сценарии экономического развития.

"Три в одном".

(Эксперт, приложение "Красноярский край". 04.04.05 Игорь Федюкин)

Красноярский край не единственный регион, в котором запущен "объединительный проект": в Перми, например, слияние двух субъектов федерации уже одобрено на референдуме. Что это - необходимость, поветрие или политическая мода?

Красноярский край сегодня - это донорский регион с развитой индустрией, большим стабильным бюджетом, трехмиллионным населением, хорошим кредитным рейтингом и инвестиционным климатом. Входящие в его состав Таймыр и Эвенкия - дотационные регионы с дефицитными бюджетами, огромными территориями, небольшими, низкими кредитными рейтингами, но с огромным нереализованным ресурсным потенциалом. "Эвенкия и Таймыр похожи на студента со стипендией в 500 рублей, владеющего гектаром земли в центре Москвы, - любит повторять губернатор Красноярского края Александр Хлопонин. - Минимальную рыночную стоимость сырьевых запасов округов эксперты оценивают в 250 миллиардов долларов, а совокупный годовой бюджет двух округов - порядка 200 миллионов долларов. Подобно студенту, самостоятельно они не способны реализовать свой колоссальный экономический потенциал: наиболее разумное поведение для такого студента - организовать совместный бизнес с успешным девелопером". В роли такого девелопера, который проведет в объединенном крае "вторую индустриализацию", губернатор Хлопонин и видит Красноярский край.

- Я считаю, что в России сейчас есть лишь один проект объединения регионов, решающий важнейшие геополитические и экономические задачи. Честно говоря, я не знаю, какую геополитическую задачу решает объединение, например, Коми-Пермяцкого АО и Пермской области - там решается исключительно проблема административной управляемости. Я не случайно говорю о геополитике: существуют гарвардские специалисты, которые пытаются нас убедить, что Сибирь перенаселена, что Сибирь надо осваивать вахтовым методом, что из Сибири надо людей вывозить. То есть фактически предлагается закрепить роль Сибири исключительно как сырьевого придатка, донора развития чужих экономик. По этому сценарию в Сибири мы должны лишь добывать ресурсы, которые перерабатываться будут где-то еще. В данном случае очевидно, что вся древесина будет перерабатываться в Китае, все нефтехимические мощности будут размещены в Китае - а мы уже у китайцев будем закупать продукты переработки нашего собственного сырья, создавать рабочие места в Китае, а не в Сибири. Энергия наших ГЭС в этом варианте пойдет в Китай, а нефть и газ - в Китай и Европу. Для России это продолжение стратегии "газовой плиты" мировой экономики, в результате чего очень скоро окажется, что развитием территории будет заниматься кто угодно, кроме нас самих, а нас с вами торжественно будут выселять в Центральное Нечерноземье.

Поэтому с геополитической точки зрения объединение Красноярского края, Таймыра и Эвенкии и сопутствующая объединению инвестиционная программа - это реализация противоположной доктрины. Это "вторая индустриализация" Сибири, которая должна превратиться в заметного игрока в глобальном разделении труда, по крайней мере в масштабах Азии, усилить в этом регионе наши геополитические позиции. По сути мы заявляем о том, что, имея такие мощные ресурсы, мы можем сами на этом сырье зарабатывать добавленную стоимость, развивать промышленность здесь, на нашей территории. Мы стремимся к тому, чтобы вся сибирская нефтехимия и лесохимия развивалась именно в Красноярском крае, а не в Китае. Мы хотим направлять энергию наших ГЭС не в Китай, а в развитие собственных алюминиевых заводов и ЦБК. Вдобавок к этому мы хотим создать очень мощный транспортный узел - международный транзитный хаб, который обслуживал бы как трансполярные перелеты Азия - Америка, так и широтные Азия - Европа. Вторая задача объединительного проекта - экономическая. Мы предлагаем наконец-то перейти от модели выравнивания бюджетной обеспеченности к очень важной задаче создания в России регионов-локомотивов. Мы считаем, что один такой регион, как Красноярский край, объединившись с ресурсно богатыми округами и реализуя инвестиционные проекты, сможет не только обеспечивать себя, но и задействует все соседние регионы, те субъекты федерации, у которых есть своя специфика, своя специализация. Наш политико-экономический проект способен дать толчок и миграционным процессам, и движению капитала в общероссийском масштабе.

Например, для достройки Богучанской ГЭС требуется огромное количество специалистов и экспертов - где мы их будем брать? Это будут люди, приезжающие из других регионов, где сегодня вузы готовят соответствующих специалистов. Если мы говорим о Ванкорском нефтяном месторождении, то понятно, что речь пойдет о миграции нефтяников из Тюмени. Одновременно, реализуя крупнейшие инфраструктурные проекты, мы создаем условия для прихода к нам капиталов.

- Складывается впечатление, что упоминаемые вами проекты продолжают в основном еще советскую, инфраструктурно-сыръевую стратегию развития края. Как и почему должен произойти переход к более диверсифицированной, инновационной экономике с упором на частный капитал?

- Я не считаю, что, например, достройка Богучанской ГЭС - это исключительно сырьевой проект. Одна Богучанка дает возможность развития всей зоны Нижнего Приангарья - а это золотодобыча, это лес, это переработка цветных металлов, это алюминий. Развитие достаточно дешевой гидрогенерации автоматически означает развитие лесохимии, например строительство целлюлозных комбинатов. В Китае уже построены четыре ЦБК, потребляющих сибирское сырье, а в Красноярском крае не существует ни одного - хотя мы все понимаем, что в лесном комплексе глубокая переработка всегда выгоднее экспорта кругляка. Гидрогенерация Богучан - это еще и алюминиевый завод мощностью в триста тысяч тонн в Красноярском крае и алюминиевый завод мощностью в шестьсот тысяч тонн в Иркутской области. Это уже переработка, это уже не вывоз сырья. А кроме того, речь идет о развитии золотодобычи в енисейском кусте, о строительстве мощностей по аффинажу золота, о нефтехимии.

- Но это все же не машиностроение, не электроника, не высокие технологии.

- С одной стороны - да. С другой - те проекты, о которых я говорил, позволят получать в казну того же Красноярского края значительные налоговые поступления, дополнительные миллиарды долларов. А уже на этой базе можно вести речь о развитии на территории края наукоемких производств - причем таких, которые диктуются не просто утопическим стремлением зачем-то превзойти Японию в производстве холодильников и микроволновых печей, а потребностями нашего края. Сегодня у нас уже есть соответствующие задумки. Как минимум, это такое важное для Сибири направление, как малая авиация: в этой области мы можем легко превзойти Запад, тем более что у нас самих есть огромный спрос на такую технику. Да, мы никогда не построим в России "Боинги", не сможем конкурировать в этой области.

- Все-таки не сможем?

- Я думаю, что нет, время упущено, а менталитет наших авиастроителей застрял в восьмидесятых годах. Например, когда в Красноярске проходил аэрокосмический салон, то почему-то на него приехали все западные авиастроительные компании, но не было ни одного руководителя российского авиазавода. У них все еще ментальность такая - "никуда не денутся, все равно нам денег дадут, и мы будем что-то строить на свое усмотрение". Но так не бывает. А наши заводы демонстрировали в Красноярском крае самолет "Гжелка" стоимостью один миллион семьсот тысяч долларов - такой пятиместный кукурузник. При этом та же компания "Цесна" привезла и демонстрировала свой самолет на пятнадцать мест стоимостью шестьсот тысяч долларов, намного превосходящий эту "Гжелку" по качеству, по дальности полета, по экономичности.

Так вот, "Цесна" уже сегодня готова разместить строительство самолетов малой авиации на территории Красноярского края. Почему именно малая авиация, и почему в Красноярском крае? У нас огромная территория, от Саянского хребта до Северного Ледовитого океана. Край инфраструктурно готов к развитию малой авиации - у нас уже существуют около пятидесяти аэропортов малой авиации, просто они сейчас в запустении. У нас огромная потребность в таких самолетах как раз в связи с освоением месторождений и реализацией крупных индустриальных проектов. Помимо очевидного рынка сбыта у нас есть квалифицированная рабочая сила, дешевая гидрогенерация и потенциальные подрядчики, например "Красмаш", который в свое время выпускал космическую продукцию.

Поэтому Красноярску не имеет смысла конкурировать на рынке тех же микроволновых печей. Зачем? У нас есть очень высокотехнологичные проекты в области микроэлектроники, например, связанные с кремнием, наработки по линии Минатома. Другими словами, у Красноярского края есть и конкурентные преимущества, и недостатки. Самый большой из недостатков - это удаленность: четыре тысячи километров до азиатских рынков сбыта, четыре тысячи - до европейских. Следовательно, мы должны производить либо сырье, где доля транспорта невысока, либо, наоборот, высокотехнологичную продукцию. И то и другое является и возможным, и необходимым: причем сырье необходимо для того, чтобы получать тот ресурс, за счет которого можно потом инвестировать в высокие технологии.

- Инфраструктурные проекты, о которых вы говорите, это прекрасно. Но как они связаны с объединением трех субъектов? Неужели именно нынешний статус Эвенкии и Таймыра мешает инвесторам?

- Первое. При объединении мы реализуем доктрину "доноры поглощают реципиентов и развивают их экономику". Очевидно, что Красноярский край с его сильным бюджетом, хорошими кредитными рейтингами, мощной инфраструктурой и большой инвестиционной программой - качественно другой инвестор и лоббист, чем Таймыр и Эвенкия с населением меньше восьмидесяти тысяч и общим бюджетом меньше двухсот миллионов долларов. Второе. Недра края, Таймыра и Эвенкии нуждаются только в комплексном освоении по единому сценарию, потому что большинство месторождений - пограничные. Их нормальное освоение объективно невозможно, если существуют три региона со своими административными и фискальными интересами.

Вот пример. На Таймыре расположены около пятнадцати-двадцати мелких месторождений нефти по двадцать-тридцать миллионов тонн, разработка которых сегодня экономически неэффективна хотя бы потому, что очень дорого стоит одна труба до Диксона. Как только мы разрабатываем проект в Ванкоре и тянем трубу до Диксона, в нее автоматически подключаются еще двадцать небольших месторождений. Тут же экономика Таймыра становится рентабельной - за счет инфраструктуры единого региона.

- Просчитывали ли вы, где могут возникнуть сложности при реализации объединения?

- Сложность только одна - убедить людей прийти на референдум. К сожалению, философия у большинства населения пассивная: "Нас не спрашивали, когда регион разделяли на три субъекта, так зачем же теперь балаган этот с референдумом? Решайте сами!" И очень трудно человеку объяснить, что если уж мы решили следовать демократическим принципам, то давайте следовать им до конца. Поэтому я не призываю людей голосовать на референдуме "за" - я прошу лишь выйти на референдум. В Красноярске, к сожалению, исторически сложилось, что средняя явка на выборах - сорок процентов, к тому же люди устали от выборов.

На северах ситуация несколько иная - в силу объективных причин там сегодня уровень бюджетной обеспеченности на одного человека выше, чем на юге, и люди боятся, что в результате объединения финансирование сократится. Здесь надо вести разъяснительную работу.

- Получается, что в случае одобрения "объединительного" проекта на референдуме никаких рисков в последующем вы не видите?

- Гладко не бывает никогда. Например, сейчас идут изменения в статусе "Роснефти", которая заявила о намерении реализовывать инвестиционный проект по Ванкорскому месторождению, но теперь объединяется с "Газпромом". Возникающий риск мы захеджировали через подписание аналогичного соглашения о сотрудничестве с "Газпромом". "Газпром" начинает масштабную геологоразведку в крае. Есть вопросы по Богучанке: никто уже не обсуждает, нужно или не нужно ее достраивать, но идет конкурентная дискуссия между "Базовым элементом" и РАО "ЕЭС России", как и кто будет этот проект финансировать. Еще одно потенциально узкое место: есть два крупнейших проекта, но где необходимые для их реализации кадры? Освоить на Ванкоре инвестиции в объеме семидесяти шести миллиардов рублей - это не дачный домик построить, нужны специалисты соответствующего уровня. Надо уже сегодня думать о том, чтобы вузы перестраивались и готовили необходимых специалистов, чтобы создавались условия для жизни этих людей. Соответственно, мы ведем работу с нашими вузами, Минобразования, чтобы был механизм согласования действий ректоров и профессуры с нуждами региона и его крупнейших работодателей.

- Вы не боитесь, что экономический рост объединенного региона окажется чуть ниже, федеральные субвенции закончатся, и регион-донор Красноярск окажется один на один с дотационными Таймыром и Эвенкией?

- А у нас есть выбор? Вступившая в силу реформа полномочий органов государственной власти и межбюджетных отношений мне уже предписала с января этого года как буксиром тянуть эти две территории, я за них уже в финансовом плане отвечаю. Если референдум не состоится, во что я не верю, я и так их буду тянуть, никуда от этого не денусь. Восемнадцать тысяч жителей Эвенкии и сорок шесть тысяч Таймыра растворяются в трех с половиной миллионах жителей Красноярского края, и по разработанной Минфином модели выравнивания бюджетной обеспеченности я не имею права на трансферты. А здесь предлагается некая инвестиционная конструкция, в рамках которой эти территории могут не просто окупать расходы на свое содержание, но и стать полюсом развития для всего края.

- А вы уверены, что федеральный центр будет соблюдать обязательства, взятые им на себя в рамках достигнутых договоренностей?

- Это не договоренность - это проект. Я никогда бы не стал затевать объединение, если бы все строилось по принципу договоренности. Речь идет о проекте, параметры которого фиксируются на государственном уровне. Уже принято соответствующее решение Государственной думой, соответствующие цифры внесены в закон о бюджете 2005 года. После этого выйдет указ президента, который будет предписывать правительству сроки и объемы реализации его обязательств в рамках проекта. Более того, после этого выходит федеральный конституционный закон, в котором будут прописаны определенные гарантии на переходный период и принципы дальнейшего функционирования территории.

- Скажите, а тяжело было вовлекать в этот проект Таймыр и Эвенкию? Там все-таки есть региональная элита, которая в случае объединения теряет свой статус.

- Я вам честно могу сказать, что в Эвенкии и на Таймыре не такие глупые люди, которые держались бы исключительно за свои кресла и за свой статус, - людей беспокоят реальные проблемы округов. Статус губернатора Таймыра или губернатора Эвенкии - это не подарок. Если уж там работать по-настоящему, это значит ходить всю жизнь с протянутой рукой на федеральный уровень и просить там подаяния, чтобы сорок шесть тысяч человек жили более или менее нормально. При этом необходимо осознать, что на федеральном уровне абсолютно никто не понимает, что такое северный завоз в Эвенкию, когда караваны кораблей стоят у входа в речку Тунгуску, а уровень воды очень высокий, и пройти невозможно - и надо поймать момент, чтобы заскочить в реку. Поэтому людей беспокоят жизненные вещи: не произойдет ли так, что вдруг с завтрашнего дня после этого объединения мы людей начнем торжественно грузить в самолеты и вывозить с северов, что сразу автоматически будут закрываться школы? Не произойдет ли так, что заработная плата на северах, которая сейчас выше, чем на юге, будет нивелирована до среднего уровня по Красноярскому краю? И когда мы с коллегами-губернаторами вместе садились и обсуждали эту тему, мы обсуждали не дележ кресел, мы обсуждали, как сохранить нынешней уровень бюджетной обеспеченности на северах, - вот о чем шла речь.

- В своих нынешних очертаниях Красноярский край и так огромен, а объединение с Эвенкией и Таймыром делает региональный центр еще более удаленным для многих жителей...

- А вы в Конституцию давно заглядывали? Эвенкия и Таймыр не входят в Красноярский край сегодня?

- Входят, безусловно.

- Так о каком объединении мы говорим? Мы говорим об урегулировании правовой коллизии, о ликвидации "матрешечного" статуса. Сегодня жители Эвенкии и Таймыра голосуют за губернатора Красноярского края - но губернатор не реализует свои полномочия на территории Таймыра и Эвенкии. Жители Таймыра и Эвенкии избирают и избираются сами в Законодательное собрание Красноярского края, но ни один закон Красноярского края не распространяется на территорию Таймыра и Эвенкии. Так зачем нужен этот цирк? Ну а что ближе, Москва или Красноярск, - это вопрос спорный. С точки же зрения местного самоуправления объединение ничего не меняет. В частности, будет Эвенкийский район с особым статусом - речь идет о национальных традициях и об особенностях, связанных с проживанием на его территории коренных и малочисленных народов Севера. Но при этом посмотрите: у нас глава района имеет едва ли не больше полномочий и функций, чем губернатор!

- А что делается для сохранения национально-культурной автономии малых народов Севера?

- Сейчас обсуждается ряд предложений - речь идет о программах поддержки коренных и малочисленных народов, об участии этих народов в управлении через так называемый двухпалатный парламент, например через Палату национальностей. Все эти механизмы как раз и будут прописаны в федеральном конституционном законе.

* * *

Губернатор Эвенкийского АО Борис Золотарев:

- Были ли у вас сомнения в целесообразности объединения?

- Последний год таких сомнений у меня нет. Я считаю, что объединение края и автономных округов сегодня - единственная возможность дальнейшего развития территорий Крайнего Севера.

- Как вы оцениваете ситуацию в округе - есть ли оппозиция предлагаемому объединению? Насколько этот процесс волнует рядовых граждан Эвенкии?

- В округе ситуация благополучная, явной оппозиции нет, и быть ее не может. Люди все понимают. Нам всем здесь жить, и жить надо достойно. Поэтому нам надо объединяться. Так думает большинство эвенкийцев.

- Объединение "матрешечных" субъектов в рамках Красноярского края - не первый и не единственный проект такого рода. Не является это объединение в определенном смысле данью политической моде?

- Моды в политике не бывает. Есть интересы государства в развитии геополитики. Есть обязанность государства соблюдать и охранять права и свободы граждан. Сегодня понятно, что в нашей красноярской матрешке округам самостоятельно не выжить. Нам не хватает собственного бюджета, чтобы строить, лечить, учить. В большом субъекте такие проблемы решать легче и в финансовом плане, и в кадровом.

- В чем вы видите основные риски предстоящего процесса объединения?

- Каких-то рисков я пока не вижу. Не видят их и край, и федерация.

- Не опасаетесь, что новый, объединенный край станет "слишком большим" и в результате снизится управляемость, что краевой центр окажется еще дальше от граждан?

- Таких опасений нет. Край станет таким же большим, каким и был до 1992 года. Тогда хватало средств и сил им управлять, хватит их и сейчас. Краевой центр дальше, чем он есть сейчас, тоже не окажется. У нас сегодня все в крае - и институты, и больницы, и даже суд. Мы все равно туда ездим. Других дорог, кроме дорог в край, у нас нет. Москва, она тоже не рядом, но все решения, принимаемые в Москве правительством России, исполняются по всей стране.

- В свое время автономные округа создавались как механизм сохранения культурной автономии малых народов. Что делается для того, чтобы эта культурная автономия не пострадала в результате объединения?

- У нас вместо округов создаются административные единицы - районы, с особым статусом в составе края. Этот статус обеспечен именно желанием сохранить самобытность коренного населения Севера. Районам будут переданы государственные полномочия в этом вопросе и соответствующее финансирование этих полномочий. В том, что касается статуса и развития малых народов, все сохранится как минимум на нынешнем уровне.

Интервью взял Игорь Федюкин

* * *

На вопросы отвечает губернатор Таймыра Олег Бударгин

- Чего вы ожидаете от объединительного проекта?

- Объединение округа, который в настоящее время является дотационным регионом, с территорией-донором повлечет за собой экономический рост Таймыра и, как следствие, повышение уровня жизни населения. Таймыр станет донорской территорией, что привлечет инвесторов, позволит реализовать масштабные проекты по освоению богатейших природных ресурсов полуострова. Примером такого проекта станет строительство нефтепровода Ванкор - Диксон и нефтеналивного терминала на Диксоне. Прокладка трубопровода повлечет за собой освоение и других газонефтяных месторождений Таймыра. Это колоссальное мероприятие с огромной финансовой и социальной отдачей.

- А вас не беспокоит потеря округом статуса субъекта федерации?

- Все участники процесса объединения - жители Красноярского края, Таймыра и Эвенкии - не должны пострадать, напротив, все мы должны только выиграть. Иначе нет никакого смысла в создании нового укрупненного региона. Жители Таймыра, я думаю, понимают: если объединения не произойдет, то нам будет очень сложно развиваться. Не будет фондов финансовой поддержки. Таймыр не получит те средства, в которых сегодня нуждается. Более того, те трансферты, которые Таймыр получает из федерального бюджета, мы будем вынуждены отстаивать в Красноярском крае. Объединение же предусматривает придание автономному округу особого статуса, учитывающего специфику условий проживания на Севере и права коренных малочисленных народов: сохранение их самобытности, культуры, языка, традиционных промыслов. До референдума есть время, чтобы мы вместе с жителями Таймыра обсудили наше будущее, будущее округа и приняли единственно верное решение.

Независимое информационное агентство