Историк: на Бородинском поле Россия остановила «крестовый поход» Запада

Деревня Бородино, Московская область, 8 сентября, 2023, 17:55 — ИА Регнум. Бородинское сражение, годовщину которого Россия отмечает 8 сентября, до сих пор занимает первое место «в скорбном списке сражений по количеству потерь с обеих сторон в течение одного дня», сказала ИА Регнум кандидат исторических наук, специалист в области изучения Отечественной войны 1812 года Лидия Ивченко.

Как вспоминали французы — участники битвы, это было ужасающее зрелище. Такого количества убитых и раненых они не видели никогда и нигде.

«С обеих сторон под Бородиным было свыше 1000 пушек, что по тем временам обеспечивало небывалую плотность огня. Выражаясь понятиями тех времён, когда практически все были верующими, Кутузов мог рассчитывать только на то, что Бог даст русским войскам выстоять и ни в коем случае они не будут разбиты», — отметила историк.

Накануне битвы Наполеон рассчитывал, что, дав генеральное сражение русской армии, он — по собственному утверждению — отворит себе ворота Москвы, указала Ивченко. Французские военачальники в мемуарах признавали, что император считал вход в Москву концом русской кампании. Формально обе стороны не считали себя проигравшими. Но, как вспоминал генерал Филипп Поль де Сегюр, адъютант Наполеона, потери, понесённые войсками Кутузова, свидетельствовали, скорее, о мужестве русских, чем о победе французов. Как известно, вход французской (а на деле общеевропейской) армии в древнюю столицу России принёс результат, прямо противоположной тому, на который рассчитывал Бонапарт.

«Император и в своём воззвании утверждал, что Москва — это тёплые квартиры, окончание похода и заключение мира. То есть Бородинское сражение должно было стать последним в походе 1812 года. С этой мыслью и сражались французские войска, — отмечает Ивченко. — Но для Кутузова было ясно, что это далеко не последнее сражение и его задача — отбить неприятеля и сохранить в этом оборонительном сражении армию, пока к нему не подойдут резервы из «недр России», как тогда говорили».

Итог общеизвестен: Великая армия «двунадесяти языков» (то есть двух десятков европейских народов, входивших в наполеоновскую империю) — обескровленная на Бородинском поле и не имевшая возможности пополнить ни личный состав, ни ресурсы — с позором покидает сожжённую Москву, а затем по Старой Смоленской дороге и пределы России.

«Показательно, что Наполеон через три недели после сражения выслал парламентёра — это был не кто-нибудь, а бывший посол в России генерал Жак Лористон, с предложением заключить мир», — напоминает Ивченко.

Но Россия ожидаемо отказалась.

«Наполеон, типичный представитель западной цивилизации, вторгаясь в Россию, преследовал сугубо практическую цель», — отметила историк.

Поражение Российской империи в генеральном сражении (желательно не в глубине страны, а у западных её границ) было призвано вывести из игры последнего крупного противника Французской империи в Европе и обеспечить нерушимость континентальной блокады Англии.

Но при этом, отметила историк, на публику Наполеон транслировал другие цели русского похода.

«Кстати, сами французы считают именно Наполеона первым человеком, который понял значение термина «пропаганда». И, собственно, поход на Россию, «русский поход», позиционировался с точки зрения коллективного Запада, которую озвучил Наполеон, как крестовый поход Европы против России», — указывает Ивченко.

Показательно, что Бонапарт пытался разыграть против России польскую карту, подобно тому, как сейчас теперешняя объединённая Европа использует Польшу как таран против нынешней России.

«Следует заметить, что один из самых больших контингентов в составе наполеоновской армии был польским. Поляки воевали на стороне Франции в Италии в 1796 году, затем — в Испании. По всей Европе. И ждали 1812 года, потому что Наполеон давал им понять, что намерен восстановить польское королевство, — отмечает Ивченко. — Наполеон в начале вторжения в Россию сказал, что началась Вторая польская война, то есть по сути межцивилизационный конфликт Запада с Россией. И к этому велась подготовка».

В воззвании Наполеона, в котором война называлась Второй польской, говорилось, что пора «положить конец гибельному влиянию России, которое она в течение пятидесяти лет оказывала на дела Европы», указала историк. Именно этим была наполнена тогда вся европейская публицистика — Запад отвергает Россию, которая не разделяет его моральных ценностей, взглядов и так далее.

«К нам относились как к «северным варварам», и уже тогда ставился вопрос о расчеловечивании, создании образа исконного врага, — отмечает историк. —  Наполеоновские войска нигде не вели себя так, как на территории России, потому что считали, что столкнулись с совершенно чуждой им цивилизацией, что с русскими по-другому нельзя».

В качестве примера специалист напомнила о совершенно бессмысленном в военном отношении взрыве Кремля, совершённом, когда Бонапарту пришлось отступать и он понял, что не получит мир ни в какой форме.