Г-н министр, за последний год заметно усилилась роль европейских организаций в событиях на Южном Кавказе. Как и во всем, здесь есть свои плюсы и минусы. В чем, на Ваш взгляд, европейские организации еще не вполне разобрались, какого опыта им не достает, какие факторы они не до конца учитывают?

Действительно, необходимо отметить, что за последний год зафиксированы два значимых события с участием двух важных организаций. Это расширение НАТО и ЕС. На самом деле эти две организации изменили географию, стали ближе к нам - к Кавказу. Сегодня их региональные интересы стали гораздо более очевидны, чем когда-либо, даже с учетом сугубо географического фактора. На Стамбульском саммите НАТО открыто заявила о своих интересах, приняв решение уделять больше внимания Кавказу и Средней Азии. В этом направлении уже предприняты определенные шаги. В свою очередь Евросоюз включил страны Южного Кавказа в инициативу "Расширенная Европа: Новые соседи". Таким образом, сделаны практические шаги, и в обществе задаются вопросом: насколько эти шаги соответствуют интересам Кавказа. В отношении ЕС все три страны Южного Кавказа выработали общую позицию - они изъявили желание интегрироваться в европейские структуры. Что касается НАТО, то здесь ситуация несколько иная.

Программа "Новые соседи" специально придумана для региона, заинтересованность Армении в европейской интеграции также очевидна. Но насколько адекватны представления европейских структур, европейской бюрократии истинной ситуации в регионе?

Думаю, они реально представляют ситуацию. Задача лишь в том, чтобы оценить, насколько их конкретные шаги соответствуют интересам нашего региона. Относительно ЕС, я уже отметил, наблюдается общность позиций, поскольку стремление трех стран (Азербайджан, Армения, Грузия) к евроинтеграции реально наличествует. С другой стороны, важно насколько каждая из этих стран готова воспринять и освоить действия европейских структур в каждом конкретном случае. При общем понимании ситуации, темпы и последовательность шагов могут не соответствовать параметрам реальной готовности данной страны. В этом случае могут возникать противоречия. Например, вопрос демократии и реформ - Европа может иметь большие ожидания от нас, мы - большое желание оправдать эти ожидания, при этом, не будучи в состоянии все это сразу осуществить.

Азербайджан ведет в международных организациях дипломатическое наступление по карабахскому вопросу. Как Вы оцениваете отношение международных организаций к такому наступлению со стороны Баку? Можно ли сказать, что Европа встала на сторону Азербайджана?

Мы считаем, что попытки Азербайджана внести перекос, вывести вопрос из Минского процесса, чреваты только и только негативными последствиями. В Азербайджане бытует мнение, что за прошедшие годы их страна потерпела определенные дипломатические неудачи, и новые власти пытаются любым образом восполнить эти потери, вернуть ситуацию к нулевой отметке, и уже с этой точки строить дипломатическую линию. Мы не согласны с таким подходом. Мы являемся участниками процесса, в котором невозможно остановиться на определенной стадии, оторваться от прошлого и выставить суть проблемы в совершенно ином контексте. Одним словом, нельзя вырвать из общего контекста проблемы элементы и перетаскивать их в ООН, в Совет Европы и так далее, поскольку это лишь внесет излишнюю путаницу и, тем самым, ущерб переговорному процессу в рамках МГ ОБСЕ.

Была ли готова Армения к такому маневру со стороны Баку? Возможно, армянская сторона планирует выступить с какими-либо встречными инициативами?

Такая цель перед нами не стоит. Мы не пытались втянуть вопрос иные организации, поскольку в этом нет необходимости. Мы предпринимаем определенные шаги, лишь в противовес попыткам азербайджанской стороны вынести вопрос на обсуждение за рамки МГ ОБСЕ. Считаем, что наша задача состоит в концентрации внимания на Минском процессе, именно в этом формате накоплен ощутимый опыт. И в этом формате, возможно, достичь урегулирования конфликта.

Отсутствие Карабаха в переговорном процессе усиливает или ослабляет позиции Армении?

Вопрос не стоит в ослаблении или усилении позиции. Участие Карабаха в переговорном процессе - просто необходимость. В каком бы свете Азербайджан не пытался представить проблему - она остается проблемой между Азербайджаном и Нагорным Карабахом. Что касается Армении, то она принимает участие в переговорах, чтобы они продолжались, поскольку Баку отрицает всякую возможность переговоров со Степанакертом. Мы и дальше готовы это делать, если Баку оставит попытки спекулировать вопросом нашего участия. Не суть важно, кто занимается урегулированием конфликт, важно осознание того, какой именно вопрос регулируется. Так что, если Азербайджан, используя факт нашего участия в переговорах, попытается изменить суть вопроса, то Армения, фактически, не будет их продолжать. Поэтому, мы настаиваем, чтобы вопрос оставался в формате МГ ОБСЕ, поскольку здесь всем все ясно. Другое дело в ООН - здесь меняется сам формат и становится очевидным, что Ереван не может представлять здесь Нагорный Карабах.

Бытует мнение, что условие Франции на пути вступления Турции в ЕС, касающееся признания Геноцида армян, может сослужить Армении плохую службу, поскольку после этого Париж для баланса может поддержать Азербайджан в карабахском вопросе...

Мы не видим никакой связи в этих двух вопросах. У нас нет подобной озабоченности. Как отметил в своем интервью президент Франции Жак Ширак, вопрос признания Геноцида имеет для Франции принципиальное значение. Французы правильно формируют саму суть вопроса - Геноцид не является армянским вопросом, это общечеловеческий вопрос.

События на Украине можно рассматривать в двух аспектах: это прецедент, касающийся, в том числе, Армении, как части постсоветского пространства, и второй аспект - эти события меняют внешнеполитическую атмосферу в регионе. Как Армения относится к этим событиям, как к прецеденту и как к событию, поменявшему атмосферу?

Армения не воспринимает эти события ни как прецедент, ни как событие, которое может создать у нас новые настроения и зародить новые тенденции. В Грузии произошла смена власти с участием народных масс. На Украине все происходит в иных условиях, но определенная схожесть все-таки наблюдается - как минимум, в восприятии людей. То есть, в каком-то смысле можно сказать, что на постсоветском пространстве есть уже два прецедента. Если в каком-то вопросе ты не первый, то не стоит быть вторым, а уж тем более третьим. Думаю, на следующих выборах Армения будет иметь возможность стать первой в постсоветском пространстве, однако в несколько ином свете. У нас есть шанс провести выборы, которые будут оценены наблюдательскими миссиями, как полностью соответствующие европейским стандартам. Такая оценка на постсоветском пространстве пока не звучала. Я считаю, что все наши усилия должны быть сконцентрированы именно в этом направлении, чтобы выборы прошли нормально, без каких-либо потрясений.

Как Вы полагаете, может ли повлиять тот факт, что Армения фактически признала победу Януковича на будущих отношениях Армении со, скорее всего, будущим президентом Виктором Ющенко?

Я думаю, поздравляя Януковича, наш президент руководствовался исключительно правовыми соображениями. ЦИК Украины озвучил результаты, Янукович был признан президентом, и мы направили поздравления. Мы следим за событиями и намерены вновь поздравить того кандидата, который будет признан победителем по итогам голосования 26 декабря. Не думаю, что такой подход как-то повлияет на армяно-украинские отношения.

Наблюдатели обратили внимание на то, что вокруг вопроса о поздравлении Януковича евразийское пространство разделилось на два лагеря - его поздравили Китай, Казахстан, Узбекистан, Россия и Армения. Грузия не поздравила... Насколько обоснованы выводы о том, что Армения юридически обоснованно поздравляя Януковича, тем самым, подчеркнула свою независимость от западного общественного мнения, от прозападной политической линии?

Я не вижу необходимости углубляться в вопрос о поздравлении Януковича, тем более, строить на этих выводах какие-то категории. Подход в этом вопросе может быть такой - тех, кто поздравил, можно отнести к категории принявших правовое решение, а не поздравивших - к категории принявших решение политического свойства.

В последнее время из Прибалтики стали звучать не столь приятные армянскому слуху высказывания вокруг карабахского вопроса. Это разрушает перспективы конструкции 3+3 (страны Южного Кавказа + Прибалтика) или эти суждения можно игнорировать?

Я бы не сказал, что Балтийские страна придерживаются антиармянской позиции. Более того, в ходе голосования по интересующим нас вопросам в ООН и ОБСЕ, Балтийские государства либо высказывались созвучно позиции стран ЕС, либо вовсе воздерживались, либо же их позиция совпадала с позицией стран сопредседателей МГ ОБСЕ. В независимости от всего, я склонен видеть положительные стороны сотрудничества в формате 3+3, поскольку появится возможность провести определенные параллели между этими двумя регионами. Между нами много и общего - история, численность населения, масштабы самих стран, стремление в Европу. Опыт Прибалтики в последнем направлении может нам очень пригодиться.

Для урегулирования кризиса в Боснии и Герцеговине Запад использовал Дейтонскую модель - модель мягкой федерации, скорее даже конфедерации общего государства. Готова ли Армения обсудить эту модель в применении к Нагорному Карабаху?

Любой конфликт имеет свои особенности, и, думаю, проводить параллели между ними не уместно. Сегодня в вопросе Нагорного Карабаха наметился определенный круг вопросов, который действительно может стать основой для продолжения переговорного процесса. Я могу сказать, что этот круг отличается от Дейтонских параметров. Думаю, именно в этом русле мы и должны продолжить наши переговоры.