Украина и Запад стараются забыть о хатынской трагедии

Во вторник, 22 марта, ровно 80 лет с того дня, как нацистские каратели сожгли белорусскую деревню Хатынь со всеми ее жителями.

В отместку за ликвидацию нескольких немецких военных местными партизанами эсэсовцы из зондеркоманды Оскара Дирлевангера и подразделения коллаборационистов не щадили ни стариков, ни детей. Основную часть «работы» исполняли не столько бывшие уголовники из батальона Дирлевангера, сколько «помощники» СС из батальона охранной полиции.

От рук палачей погибли 149 человек, 75 из них не исполнилось и шестнадцати лет. Однако если в России и Белоруссии скрупулезно изучают историю той трагедии, то на Украине предпочли забыть о «неудобном инциденте» — школьники не знают о нем почти ничего.

Не менее сомнительной выглядит и позиция западных историков, которые ограничиваются тиражированием конспирологических версий в духе «Хатынь придумал КГБ, чтобы отвлечь внимание от Катынского расстрела».

О том, чем отличаются современные российские подходы к изучению хатынской трагедии от тех, что были в советское время, и о том, как на Западе пытаются пересмотреть отношение к этому военному преступлению, ИА REGNUM рассказал Владимир Симиндей, руководитель исследовательских программ фонда «Историческая память».

ИА REGNUM: Владимир Владимирович, тема хатынской трагедии изучалась советскими, а потом и российскими историками уже многие десятилетия. Как за это время изменились их представления о том, что случилось 22 марта 1943 года?

Владимир Симиндей: Основная проблема в советский период была в том, что национальная политика, которая велась властями СССР, предполагала некоторое затушевывание масштабов соучастия нацистских коллаборационистов всех мастей в самых тяжких военных преступлениях и преступлениях против человечности.

Это касалось и их соучастия в геноциде. В данном случае речь идет о соучастии в хатынской карательной операции 118-го шуцманшафт-батальона. Это было коллаборационистское подразделения немецкой вспомогательной охранной полиции. Его сформировали в июле 1942 года в Киеве на основе одной из рот охранной полиции, которая включала в себя украинских добровольцев.

Но не бандеровцев, а националистов из конкурирующей фракции ОУН (организация, признанная экстремистской), которой руководил Андрей Мельник. 118-й батальон также включал в себя бывших военнопленных Красной Армии, во многих случаях также украинского происхождения. В послевоенном СССР это так или иначе старались оставить в тени, несмотря на то, что на республиканском уровне — в Белорусской ССР еще с 1960-х годов велась работа по увековечиванию памяти не только героев партизанского движения, но и жертв нацизма.

Тогда были обобщенные памятные места, посвященные жертвам, но акцент делался на героизме советского народа. Это несколько смещало оптику восприятия того, что нацизм нес с собой геноцид, который угрожал не только еврейскому народу, но и всему советскому населению.

ИА REGNUM: Как изучается хатынская трагедия современными российскими историками? Есть ли знаковые публикации, новые открытия, сделанные на основе доселе неизвестных архивных данных?

В. С.: Да, в том, что касается 118-го шуцманшафт-батальона, при поддержке фонда «Историческая память» и во взаимодействии с нашими белорусскими коллегами был выпущен большой сборник документов и материалов. Более того, он уже выдержал второе издание. Так что историками проведена большая работа, введены в научный оборот новые документы. Кроме того, на сегодняшний день изданы многие десятки книг, посвященных этой трагедии, сборники документов. Прежде всего большую работу здесь проделала белорусская наука. И на сегодняшний день трагедию в деревне Хатынь можно назвать одной из самых изученных трагедий на территории, временно оккупированной нацистами в годы Великой Отечественной войны.

ИА REGNUM: Какие еще моменты хатынской трагедии остались неизученными и нуждаются в пристальном внимании историков?

В. С.: На мой взгляд, здесь на первом месте стоит внимание к репрезентации уже имеющихся исследований и введению их не только в научный, но и в общественный оборот. Необходимо включить больше материалов в учебную литературу, в публичную историю, в информационное пространство. Думается, что здесь больше работы для популяризаторов, авторов учебной литературы, нежели для историков-архивистов.

ИА REGNUM: Как трагедию Хатыни изучают на Западе? Интересуются ли вообще этой темой тамошние историки?

В. С.: Там — в первую очередь, с подачи польской стороны — доминирует конспирологическая версия о том, что злобный советский КГБ специально придумал и отыскал на карте Хатынь для того, чтобы каким-то образом затенить историю с Катынью, где в 1940 году была расстреляна часть польских военнопленных. И на историю Хатыни смотрят в основном только через эту призму.

ИА REGNUM: На Украине доминирует аналогичный подход?

В. С.: Там акцент сделан на отрицание преступлений украинских националистов либо же говорится о том, что 188-й батальон уж точно был не бандеровским и далеко не все в его составе были убежденными украинскими националистами.

ИА REGNUM: Такую версию внушают и украинским школьникам? Что им рассказывают?

В. С.: А им ничего не рассказывали! Этого нет в украинских школьных учебниках.

ИА REGNUM: Преступление в Хатыни было совершено руками гитлеровских марионеток из числа украинских националистов. Можно ли сказать, что сегодня на Украине мы наблюдаем похожую ситуацию, когда руками в этот раз западных марионеток снова совершаются преступления против мирного населения? Уместны ли вообще такие параллели?

В. С.: Я думаю, что говорить о прямой исторической преемственности здесь сложно. Но нельзя отрицать, что сейчас на Украине имеют место крайняя жестокость, желание расчеловечить противника и пренебрежение к жизням гражданского населения. Конечно, сейчас таких случаев, когда пришли и специально сожгли деревню, в которой нет сопротивления, наверное, нет. Однако мы прекрасно знаем, что для этого и не надо подходить к дому с факелом в руках и поджигать его. Для этого есть HIMARS, есть дальнобойная артиллерия, которая может уничтожить и сжечь любое количество зданий, до которых дотянется.

ИА REGNUM: Однако складывается впечатление, что современный Запад старается всеми силами замолчать распространение той идеологии, которая сегодня доминирует на Украине.

В. С.: Здесь речь идет не столько о замалчивании. Скорее, используется такой подход — если на Украине и есть такое явление, как радикальный национализм, то это что-то незначительное, маргинальное, не оказывающее влияния на украинскую политику.

Либо же они пытаются перевести стрелки на Кремль, на Россию, намекая — если бы Россия не выступала так активно против культа Степана Бандеры и Романа Шухевича, то и украинская сторона не стала бы так уж педалировать эту тему и поднимать ее на общегосударственный уровень. Совсем замалчивать тот факт, что на Украине есть неонацистские проявления, у Запада не получается, но он делает вид, что это все неважно.