Состояние экономики РСФСР после трех лет мировой войны и двух лет Гражданской войны исключало возможность успешного конфликта одновременно с Японией и Польшей, за спиной которой стояли Франция и Англия. Впрочем, надеяться на благоприятный исход изолированного столкновения с такой мощной силой, как Япония, также было невозможно. Экономическое положение Советской республики было тяжелейшим. Угрозу топливной катастрофы удалось снять, но кризис оставался и был очень серьезным. В январе 1920 года добыча угля в Донецком бассейне составила всего 14 тыс. пудов и вплоть до сентября (26 тыс. пудов) так и не достигла уровня января 1919 года. То же наблюдалось и с уровнем добычи нефти в Бакинском районе. Потребление каменного угля в 1920 году составило 27% от уровня 1913 года (467 против 1738 млн пудов), а нефти, при сравнении показателей тех же годов, — 40% (243 против 554,8 млн пудов).

Иван Шилов ИА REGNUM
Польша

Разумеется, это не могло не сказаться на общем положении промышленности. Крупная и кустарная промышленность практически перестали обеспечивать рынок товарами широкого потребления: в 1912-м их было произведено на 2 млрд руб., в 1920-м — на 250 млн. Часть кустарных промыслов исчезла, сельское хозяйство практически утратило связь с городом. При обеспечении потребностей деревни в городских товарах на уровне лишь 12% крестьянство стало тяготеть к экономической автаркии. Число рабочих в 1920 году составило 1,273 млн чел. — 53% от уровня 1917 года, выплавка чугуна сократилась в 10 раз, производство паровозов — в 7 раз, вагонов — в 24 раза. Вооруженность железнодорожного транспорта подвижным составом резко упала, при этом нагрузка на железную дорогу резко увеличилась.

В 1918 году было перевезено 5787 воинских и 1150 грузовых воинских эшелонов, в 1919 году — 10 299 воинских и 2160 грузовых воинских эшелонов, в 1920 году — 17 582 воинских и 3423 грузовых воинских эшелона. Средний пробег эшелона в 1918 г. составил 750 верст, в 1919 г. — 1250 верст и в 1920 г. — 1,5 тыс. верст. В среднем эшелоны пребывали в дороге 3 суток в 1918 г., 5 суток в 1919 г. и 6 суток в 1920 году. Среднесуточная скорость в 1920 г. равнялась приблизительно 250 верстам (то есть чуть более 10 верст в час — очень низкий показатель). В январе 1920 года на 100 верст железной дороги приходилось всего 8 локомотивов (против 27 в январе 1916 г.), в сентябре 1920 года разного рода ремонт был необходим 55,4% паровозов (из них 19,6% полный), в то время как в ремонте находилось 45,1% (из них 6,4% в полном). Даже война на одном фронте требовала исключительно высокого напряжения сил. Обеспечив свой глубокий тыл на Дальнем Востоке, Москва получала возможность начать подготовку к борьбе с Польшей. Увеличился поток воинских эшелонов на Западный фронт. Если в марте их было 83, то в апреле уже 203.

Уступчивость РСФСР и невыгодная для неё международная обстановка — всё это лишь убедило Пилсудского в слабости Советской России. В возможности своей армии и в ее превосходство он верил абсолютно, и поэтому не нуждался в мирном решении.

«Мы предлагали Польше немедленное перемирие на всем фронте, — писал 29 апреля 1920 г. Троцкий. — Но на свете нет буржуазии, более жадной, развращенной, наглой, легкомысленной и преступной, чем шляхетская буржуазия Польши. Наше честное миролюбие варшавские авантюристы приняли за слабость».
Лев Троцкий. 1918

Свою роль сыграла и международная поддержка. Кампания 1919 года закончилась победами Польши в Восточной Галиции, Белоруссии, Литве, Полесье и на Волыни. Это, безусловно, провоцировало аппетиты местных ястребов, хотя некоторые польские политики предупреждали, что сил для достижения границ 1772 года, о восстановлении которых мечтал Пилсудский, не хватит.

Доход польского бюджета в 1919–1920 гг. равнялся 7 (семи!) млрд польских марок, в то время как расходы — 75 млрд польских марок. Огромный дефицит покрывался за счет внешних заимствований, которые фактически давались на войну с Советской Россией. Еще зимой 1919 года польская армия была плохо обеспечена артиллерией, боеприпасами, обмундированием и медикаментами. Формирование новых частей еще не было закончено. Помощь из-за границы ускорила решение этих проблем. Вашингтон предоставил Варшаве значительный кредит для покупки вооружения. В 1919–1920 гг. США предоставили Польше 240 млн долларов — это была огромная по тем временам сумма. 59% займа Варшава должна была потратить на закупку продовольствия, 28% — оружия, 8% — на государственные инвестиции и остальные 5% — по усмотрению правительства.

В первой половине 1920 года американцы поставили в Польшу около 20 тыс. пулеметов, свыше 200 бронемашин и 300 самолетов, 3 млн комплектов обмундирования, 4 млн пар обуви и т. д; французы — 1494 орудия, 350 самолетов, 2800 пулеметов, 375,5 тыс. винтовок, 42 тыс. револьверов, 800 грузовиков, 518 млн патронов, 10 млн снарядов; англичане — 58 тыс. винтовок, 58 млн патронов. Французы поставляли трофейные немецкие винтовки, часто не в лучшем состоянии, по цене в четыре раза выше, чем предлагала Австрия. Обмундирование б/у поставлялось по цене 51 франк за комплект при рыночной цене 29-42 франка в зависимости от состояния. Мобилизации позволили довести численность польской армии до 738 тыс. чел. Разумеется, у Пилсудского не было возможности сосредоточить все эти силы на востоке, но возможности его действительно были велики.

27 марта 1920 года Польша приступила к широкомасштабным военным действиям. Потом Пилсудский заявил, что готов начать 10 апреля переговоры в Белоруссии — в городе Борисов, который находился на линии фронта. Расчет был прост — такие переговоры сковали бы возможные действия в этом районе и развязывали бы руки полякам на Украине. 28 марта Москва вновь предложила Варшаве мирные переговоры вне линии фронта, и вновь это предложение было проигнорировано. Польская дипломатия отказывалась переносить время и место переговоров, а польские политики тщательно готовили войну. Свою работу вела и польская разведка. Планировалось, что петлюровское подполье во главе с Евгеном Коновальцем и Андреем Мельником поднимет восстание на Украине, на освобождение которой двинется вместе с поляками Петлюра. 20 апреля польский МИД издал коммюнике — вся ответственность за начало войны возлагалась на РСФСР. 21 апреля было подписано польско-финское соглашение о взаимной поддержке, финны должны были нанести удар по Петрограду (они так и не сделали этого, сославшись на то, что обязательство распространялось только на случай агрессии со стороны России).

Перед тем, как спровоцировать новую и более масштабную войну на востоке, Пилсудский заверил своих критиков в Варшаве личным честным словом, что «не пойдет на Киев воевать за украинское государство для Петлюры». Разумеется, это была обычная ложь. Правда, как всегда, отличалась от слов польских политиков. 21 апреля министр иностранных дел Украины Андрей Ливицкий и его польский коллега Ян Домбский подписали договор о союзе. Варшава признавала Украинскую Народную Республику во главе с Директорией, которую возглавлял головной атаман пан Симон Петлюра «в границах на север, восток и юг». Тот уступал Галицию, а также часть Волыни и Подолья. Граница между Украиной и Польшей устанавливалась по линии бывшей границы между Российской империей и Австро-Венгрией по реке Збруч. При этом восточные пределы Украины не уточнялись — всё, что смогли бы занять украинские националисты на востоке, польские националисты готовы были признать за границу. Гарантировались права польских землевладельцев на территориях УНР. Договор был подписан на польском и украинском зыках, но при этом оговаривалось, что при всех разногласиях польская версия будет считаться основной.

Петлюра взял на себя обязательство подкрепить это соглашение военной и экономической конвенциями. 22 апреля Пилсудскому удалось установить соглашение о совместных действиях с Симоном Петлюрой.

«А там, в Варшаве, — вспоминал генерал-хорунжий Ю. О. Тютюнник, — дела шли своим путем. УНР вместе с Петлюрой катилась вниз в пропасть морального разложения».

Низшей формой этого падения генерал считал польско-украинский договор. По договору от 21 апреля пан головной атаман уступал пану начальнику государства 162 тыс. кв. км с 11 млн населения, что вызвало значительное недовольство среди узнавших об условиях договора националистов. Военная конвенция также была подписана. По её условиям украинские союзники поступали в распоряжение польского командования (Ст. 5), Петлюра обязан был обеспечить поляков продовольствием, фуражом и всем необходимым (Ст. 6), для чего при польских войсках должны были находиться петлюровские представители, которые должны были обеспечить реквизиции и т.п.

Все эти сделки лучше всего описал соратник Петлюры, украинский «сенатор» С. П. Шелухин:

«Характер военного договора такой же, как и политического: всё для поляков и ничего для украинцев».

Эту схему безоговорочно и активно поддержал только глава униатской церкви — митрополит Галицкий Андрей Шептицкий. «Будет Киев, будет и Львов», — успокаивал митрополит лидеров петлюровцев. Позже Петлюра назовет этот договор «тактическим ходом для установления связей с Европой». Он надеялся, что Пилсудский установит новую границу и возьмет для него Киев, после чего европейские страны признают Украинскую Народную Республику. Тем временем на занятых поляками территориях против них постоянно восставали украинские крестьяне. После соглашения с Петлюрой Варшава заключила договор и с ген. Врангелем. 25 апреля поляки вместе с петлюровцами начали наступление на Украине. Здесь наносился основной удар.

Андрей Шептицкий

Юго-Западный фронт на 20 апреля состоял из трех армий — 12-й, 13-й и 14-й, в составе первой числилось пять стрелковых и одна кавалерийская дивизии, галицийская бригада (всего 34 340 чел.), второй — четыре стрелковые дивизии, две стрелковые бригады, кавалерийская дивизия, две кавалерийские бригады (всего 37 589 чел.), третьей — три стрелковые дивизии, одна галицийская и одна кавалерийская бригада (всего 30 693 чел.). В резерве фронта имелась только одна стрелковая бригада. Фронт прикрывал огромное расстояние — от Полесья до Бессарабии, прикрывал побережье Новороссии и крымское направление. На первом этапе войны действия наступавших были весьма успешными: они сумели использовать численное преимущество. Полякам активно помогали петлюровские войска под командованием генерал-поручика М. В. Омельяновича-Павленко. 23 и 24 апреля две галицийские бригады из состава армии ЗУНР, перешедшие незадолго до этого на сторону Красной армии, изменили и перебежали к Петлюре. В тылах активизировались банды генерала Тютюнника. Тыл войск, оборонявших Киев, обнажился. Они начали отходить.

Ситуация несколько улучшилась после того, как на фронт была брошена кавбригада Котовского. Прибытие этой сверхдоблестной части помогло исправить положение — наступавшие галицийцы понесли большие потери и вынуждены были отступить. Этот успех был недолгим. 24 апреля для дестабилизации обороны Юго-Западного фронта в его тыл была брошена 1-я польская кавалерийская дивизия. 26 апреля она взяла город и железнодорожную станцию Казатин, где добровольно сдался гарнизон, составленный из украинских частей.

26 апреля к жителям Украины обратился Пилсудский:

«По моему приказу армия Польской республики двинулась вперед и проникла глубоко в Украину. Сообщаю населению этих областей, что польская армия, вторгаясь в области, принадлежащие украинским гражданам, останется в Украине столько времени, сколько понадобится для того, чтобы эти области были приняты в управление регулярным украинским правительством».

Пилсудский обещал всем жителям указанных территорий вне зависимости от национальной и религиозной принадлежности защиту и покровительство. После окончания этой войны Тютюнник вспоминал, что главной задачей Пилсудского было осуществление заветной мечты польских националистов — Польша «от моря до моря»:

«Эта идея вела Пилсудского занимать Киев, конечно, не для того, чтобы создать из Киева столицу Украины, как надеялись наивные петлюровцы, эта идея и поныне в центре польской политики».