Китай готовится противостоять санкционным диверсиям США и Запада

В Китае внимательно изучают опыт воздействия на российскую экономику западных санкций и механизмов встречного противостояния односторонним шагам Запада по подрыву деятельности предприятий реального сектора, а также финансовой системы. Пекин очень хорошо понимает неизбежность того, что Поднебесная также столкнется с аналогичными проблемами. И надо понимать, что при решении того же тайваньского вопроса западные санкции неизбежно будут введены, даже если всё случится, как и рассчитывают в Китае, мирным способом, с помощью выборов.

Китайская сторона на российском примере четко осознает, что причиной западных рестрикций являются не какие-либо нарушения экономических правил, а сам факт осуществления страной суверенной политики. А уж какой повод для санкций будет избран — зависит от фантазии заказчиков этой некрасивой и нечестной игры. И если в ноябре тайваньская оппозиционная партия Гоминьдан, выступающая за возврат к консенсусу 1992 года с материком, обыграет проамериканскую Демопрогрессивную партию (ДПП) на местных выборах, создав задел на предстоящие в январе 2024 года выборы главы автономии, Вашингтон обвинит в этом отнюдь не собственных марионеток.

«Крайним» объявят Пекин, который-де «вмешался и помешал свободному волеизъявлению» жителей «свободолюбивого» острова. Хотя в самих США будут отчетливо понимать, что никакого материкового вмешательства не было, а причина поражения «демопрогрессистов» заключается в их навязчивом давлении на сограждан в американских интересах, а также в массированных поставках на Тайвань американских вооружений.

Понимая последствия китайских превентивных мер, прежде всего для самих себя, на Западе изо всех сил стараются заранее их дискредитировать. И в этих целях всё активнее используются британские СМИ, в первую очередь Financial Times и The Guardian, которые не столько освещают подготовительные мероприятия Китая, сколько навязывают читателям собственное мнение. В центре всякий раз находится мантра, сводящаяся к тому, что никакой альтернативы западной экономической модели нет и быть не может. Что глобализация по этой модели набрала инерцию и необратима. Что западные санкции «в высшей степени» эффективны и способны разрушить любую экономику и т.д.

Соответствующая «аналитика» также делает упор на готовности западного обывателя нести издержки этой санкционной политики внутри своих стран. Однако это является грубым передергиванием реальности, в которой бюргера даже не спрашивают, а любые альтернативные точки зрения тщательно зачищают, не допуская их в СМИ с целью имитации всеобщего «одобрямса».

Если говорить о конкретных мерах, то в центре внимания китайских властей находятся финансовый сектор и хайтек. 22 апреля силами главного финансового регулятора — Народного банка Китая (НБК) — проведено совещание, на котором обсуждались способы защиты зарубежных активов, прежде всего финансовых, которые номинированы в долларах и евро. Подробностей немного. Сообщается, что в центр внимания встали санкции, введенные Западом против России; в Пекине не скрывают серьезной обеспокоенности фактической конфискацией российских валютных резервов, да еще и с перспективой передачи их Украине.

Тем более что часть внешних финансовых активов Китая размещена вне Запада, но на территории, фактически подконтрольной Западу — в Сингапуре, который, скорее всего, присоединится к санкциям, если они будут введены. Запад со своей стороны делает утечки, что санкции будут, однако не всеобъемлющие и «не против граждан», а против страны с не устраивающей западную сторону внешней политикой. Обмануть этим Китай трудно, там уже набрались опыта глобальной игры, чтобы за словами видеть дела.

Открытым на сегодняшний день в финансовом секторе следует считать вопрос, связанный с вероятностью заморозки частных счетов граждан в филиалах иностранных банков на территории КНР. Таких много, особенно в Гонконге (Сянгане), и непонятно, будет ли санкционное давление оказываться на них и окажутся ли едиными правила для «коренного» материка и его анклавов. Нет четкого понимания того, какова судьба участия крупнейших китайских госбанков в международных банковских объединениях и сетях, например в группе участников ежедневных золотых фиксингов (торгов) на Лондонской бирже драгоценных металлов.

Среди тринадцати участников три государственных банка из КНР — Bank of China, Bank of Communications, China Construction Bank. Еще два британских банка исторически тесно связаны с Гонконгом и Шанхаем — HSBC и Standard Chartered; с учетом их вовлеченности в выпуск гонконгского доллара, как они себя поведут? С одной стороны, Гонконг для Запада — возможность влиять на внутреннюю китайскую повестку. С другой стороны, законодательные инновации, внедренные в КНР в связи с известными протестными кампаниями в автономии, направленные на реализацию лозунга «Сянганом управляют патриоты», существенно обесценили интерес Запада к этому центру.

В Вашингтоне и Лондоне отдают себе отчет, что борьбу за политическую повестку в анклаве Запад проиграл. В настоящее время Пекин последовательно усиливает институциональный контроль над властью и правопорядком, делая это параллельно с сохранением и расширением экономических возможностей в рамках доказавшего эффективность принципа «Одна страна — две системы».

Второй вопрос, которым китайские власти озабочены ввиду перспективы внешних санкций, а также некоторых особенностей внутренней организации своего бизнеса, некая часть которого без энтузиазма восприняла в прошлом году итоги 10-го заседания Центральной финансово-экономической комиссии КПК в Чжэцзяне. Партийно-государственный лидер Си Цзиньпин тогда предложил стратегию «всеобщего процветания», взяв за основу «пилотную» модель этой высокоразвитой провинции, предполагающую направление сверхприбылей локомотивов экономики, прежде всего IT-сектора, в социально-экономические проекты, рассчитанные на развитие в широких народных интересах.

Трудно забыть, что США тогда моментально попробовали просунуть между властью и бизнесом в Китае «черного кота», развернув шумную кампанию борьбы с «нерыночными» способами экономического регулирования, которые якобы дают китайским предприятиям односторонние конкурентные преимущества из-за государственной поддержки. В пылу этой кампании американские власти даже пролоббировали освобождение из-под незаконного домашнего ареста в Ванкувере финансового топ-менеджера Huawei Мэн Ваньчжоу, сделав «пас» бизнесменам Поднебесной. Тем не менее это не сработало, и «чжэцзянская модель» успешно работает, на практике показывая, каким именно образом крупный частный бизнес уживается с социалистической моделью распределения.

В новых условиях, когда санкции против своего IT-сектора в Китае считают лишь вопросом времени, рассматриваются варианты предотвращения негативных последствий. Следующим шагом после курса «всеобщего процветания», по-видимому, станет реформа управления высокотехнологичным бизнесом, повышающая его санкционную устойчивость. В ближайшие дни в Китае ожидается крупное государственно-корпоративное совещание, на котором IT-компаниям предложат передать государству символический 1% акций вместе с возможностью участия в принятии решений.

Приглашения уже разосланы и, судя по тому, что никто от участия не отказался, выводы из прошлогодних эпизодов бизнесом сделаны, тем более что госучастие означает и господдержку в сложных условиях, которые — это понимают и бизнесмены — могут оказаться не за горами. Одновременно ставится вопрос об отказе китайских компаний от негласных «международных корпоративных стандартов», которые, чего греха таить, служат инструментом внешнего проникновения внутрь субъектов экономики с постановкой под вопрос их национального суверенитета.

В целом дальновидность планируемых Китаем мер в социально-экономической сфере, рассчитанных на худшие сценарии развития международной обстановки и рост геополитической напряженности, является наглядным свидетельством эффективности государственного планирования при социализме. Речь идет о коррективах стратегии. Цель — не оказаться застигнутыми врасплох резко изменившейся конъюнктурой на внешних рынках. Одновременно представители китайской системы управления экономикой отчитываются о текущем положении дел. Количественные показатели, а также отмеченные тенденции свидетельствуют, что процесс постэпидемического восстановления проходит успешно.

Приведем лишь некоторые цифры. В первом квартале текущего года в экономике зафиксирован 4,8%-ный рост ВВП (в годовом исчислении). На 8,6% за этот же период возросли бюджетные поступления. Общий объем доходов превысил 6 трлн юаней (без малого триллион долларов). На 7,6% и 9,5% соответственно увеличились налоговые поступления в центральную и региональную казну; это демонстрирует эффективность регулярного, ежегодного снижения в КНР налогового бремени. На 8,5%, в том числе на 7% в государственном секторе, выросли доходы промышленности. Важнейший социально-экономический показатель — физический рост количества субъектов рынка.

За десятилетие Си Цзиньпина у власти оно выросло на 100 млн (!) единиц, что само по себе сопоставимо со стандартной экономикой средних размеров. В первом квартале в основные фонды экономики инвестировано 636 млрд юаней (около 97 млрд долларов). Самое существенное: опережающий рост в размере почти 10% зафиксирован в телекоммуникационном секторе промышленности. И т. д.

Что в сухом остатке? С одной стороны, экономика Китая стабильно развивается, демонстрируя завидные темпы восстановления после пандемии, несмотря на то, что в ряде регионов страны ковидные ограничения сохраняются и отменяются строго в корреляции с эпидемической обстановкой. С другой стороны, важнейшим преимуществом государственного планирования остается возможность стратегического маневра при управлении экономикой, который в настоящее время будет осуществлен в тех секторах экономики, которые потенциально наиболее зависимы от гипотетических санкций Запада.

Здесь важно отметить, что сумма этих двух аспектов социально-экономического развития страны безошибочно указывает на планы Китая выйти за рамки нынешней западной модели, пересмотрев основные приоритеты развития в соответствии с интересами большинства населения, страны и общества в целом. Западные санкции против КНР именно потому, скорее всего, и неизбежны, что вот эти тенденции в китайской внутренней политике Запад очень сильно напрягают, указывая естественные и очень узкие рамки и пределы его возможного деструктивного влияния на Китай. А смысл всей западной политики в условиях ширящейся конфронтации с Китаем и Россией как раз и заключается в том, чтобы экономическую конкуренцию в развитии заменить экономической (и не только) войной, направив вектор глобального развития в стороны деградации. Других способов помешать быстрому развитию Китая и ряда других стран Азии американская геостратегическая мысль, судя по всему, выдавить из себя не может.