Позиция Николая I в отношении революционных возмущений первой половины XIX века, кульминацией которых стала «Весна народов» 1848−1849 годов, не сводилась к оголтелому реакционерству, считает кандидат исторических наук, доцент факультета государственного управления МГУ Олег Айрапетов. Об этом он заявил 19 ноября в докладе на конференции «300 лет Российской империи: управление многообразием» в пресс-центре ИА REGNUM.

Фото Ярослава Чингаева ИА REGNUM
Доцент факультета государственного управления МГУ Олег Айрапетов

Айрапетов подчеркнул, что революционные события 1848−1849 годов в Венгрии, как и восстания в Польше, носили в первую очередь не социальный, а национальный характер. Из революционных событий первой половины XIX века только события в Испании не имели выраженного национального окраса, тогда как уже в выступлениях польских и бельгийских в начале 1830-х годов национальный компонент явно преобладал.

Реакция Николая I на Бельгийскую революцию, отмечает Айрапетов, была неоднозначной: при всей симпатии к королевскому дому Нидерландов российский император понимал, что случилось неизбежное, и в целом стремился не столько задавить революцию, сколько не допустить ее распространения во Францию. Ученый также обратил внимание на стремление Николая I создать возможность для голландского меньшинства в Бельгии объединиться с Голландией.

И в случае Венгерского восстания 1848−1849 годов Николай I отнюдь не сразу отправил войска для борьбы с повстанцами, а лишь когда развитие событий стало угрожать государственным интересам России, когда движение стало очевидно выходить за рамки регионального — одним из признаков этого стало активное участие в венгерских повстанческих отрядах поляков, в том числе тех, что ранее участвовали в Польском восстании 1830−1831 года.

Подчеркивая примат в Венгерском восстании национальных мотивов над социальными, Айрапетов уточнил, что повстанцы были движимы отнюдь не только и не столько стремлением избавиться от национального гнета, сколько мечтами о венгерском господстве над всеми землями короны святого Иштвана, простирающимися от Адриатики до современной Словакии, хотя на этом пространстве венгры составляли меньшинство населения. И венгерские националисты не выказывали готовности всерьез считаться с другими проживающими на этих территориях этническими группами.