Конфликт между США и Россией в Белоруссии вреден всем, кроме Китая

Вмешательство во внутренние дела Белоруссии после инцидента с рейсом авиакомпании Ryanair может показаться заманчивым шагом, однако такое развитие событий не пойдет на пользу никому: ни США и ЕС, ни России. Единственным, кто от этого выиграет, станет китайское руководство, пишет политологАнатоль Ливен в статье, вышедшей 25 мая в Responsible Statecraft.

Следите за развитием событий в трансляции: «Скандал с задержанием в Минске основателя Nexta Романа Протасевича»

Инцидент с самолетом иностранной авиакомпании, который силой посадили на территории республики по приказу белорусского лидера Александра Лукашенко для задержания оппозиционного журналиста, демонстрирует всё большее отчаяние президента республики. После прошедших в 2020 году «весьма подозрительных выборов» Лукашенко хотя и сохранил свою власть, однако он столкнулся с массовыми акциями протеста, положить конец которым не удавалось даже с помощью жестоких «полицейских репрессий».

Очевидно, что прежде всего США и ЕС должны ввести соответствующие санкции против официального Минска. Они, однако, отвечая себе на вопрос, что является «приемлемым» в данной ситуации, должны вспомнить, что в 2013 году Вашингтон и его европейские союзники заставили самолет с возвращающимся домой президентом Боливии Эво Моралесом приземлиться в Вене, где австрийская полиция разыскивала американского информатора Эдварда Сноудена. Тогда этот инцидент вызвал аналогичные протесты — которые против Белоруссии сегодня направляет Запад — со стороны стран Латинской Америки, России и Китая. Произошедшее должно стать еще одним уроком для Вашингтона — если он не хочет, чтобы другие страны последовали его примеру, — о том, к чему приводит создание прецедентов нарушения международного права.

Помимо непосредственного вопроса о том, как отреагировать на очередной шаг Лукашенко, встает гораздо более серьезный вопрос: если в республики начнутся еще более массовые акции протеста и режим Лукашенко в конечном счете будет свергнут — будь то протестующими или в результате переворота недовольными сотрудниками службы безопасности внутри самого режима, — как должны реагировать Вашингтон и Запад?

Прежде всего, Запад должен не допустить повторения результатов «революции» 2014 года на Украине: гражданской войны, российского вмешательства, крутого и продолжительного экономического спада, резкого разделения общества и страны, зависшей в полупараличе между Россией и Западом. Так что если в июне и состоится встреча президентов США Джо Байдена и России Владимира Путина, приоритетом в повестке дня должно стать установление общих правил урегулирования белорусского кризиса.

С одной стороны, США должны выступить против насильственных репрессий со стороны режима Лукашенко, прийти к определенному взаимопониманию с Москвой в том, что она тоже должна препятствовать жестким репрессиям, и стремиться создать условия для большей реальной демократии в республике. С другой стороны, любая стратегия США, которая не признает как наличия жизненно важных интересов российского государства в Белоруссии, так и необходимости поддержания Минском тесных экономических и социальных связей с Москвой, может привести к катастрофическому провалу и предательству интересов белорусского народа.

Отношения между Лукашенко и Путиным часто носят натянутый характер: оба лидера не питают друг к другу личной привязанности. Вряд ли Москва захочет пойти на какие-либо большие жертвы для спасения самого по себе правительства Лукашенко. Кремль также не будет склонен поддерживать жестокие репрессии для спасения режима как такового. Другое дело, если речь будет идти о том, чтобы не дать Белоруссии стать союзником Запада против России.

Достаточно взглянуть на карту и иметь малейшее знание истории, чтобы очевидными стали причины такой позиции России. Белорусская граница находится всего в 500 км от Москвы. Кроме того, с XVI века территория республики служила основным маршрутом вторжений армий Запада в Россию. Для США было бы понятнее, если представить, что Канада пригрозила присоединиться к антиамериканскому военному альянсу.

Российское правительство ясно дало понять, что такое развитие событий абсолютно неприемлемо. Подтекст этого заявления был абсолютно четким: в конечном счете Россия готова прибегнуть к военной силе, чтобы не дать Белоруссии вслед за Украиной попасть в военную, экономическую и геополитическую зависимость от Запада. И если Россия пойдет на военное вмешательство, она не сможет отколоть часть республики, как было в случае с Украиной в 2014 году. Политическая география Белоруссии не позволяет этого. Российской армии пришлось бы оккупировать всю республику и при этом продвигаться вплоть до границ стран НАТО, Литвы и Польши.

Такое развитие событий может повлечь за собой новый и масштабный кризис между Россией и Западом, в ходе которого возможны переброска очень значительного числа американских войск в Европу и полная экономическая изоляция России от Запада. Из-за подобного кризиса намного вероятнее станут случайные столкновения авиации и флотов России и НАТО. Ничто из этого не поспособствовало бы даже отдаленно интересам Вашингтона, не говоря уже об американском среднем классе, которому администрация Байдена якобы посвятила свою внешнюю политику. Точно так же трудно себе представить более приятный геополитический подарок для Китая.

Прежде всего, администрация Байдена должна честно признать, что НАТО не будет воевать с Россией из-за Белоруссии точно так же, как блок не воевал за Грузию в 2008 году или за Украину в 2014 году. Иными словами, в вопросе республики преимущество будет на стороне России перед США и НАТО по одной простой причине: она готова — в качестве последнего средства — воевать, а Запад нет, поэтому США должны строить свою стратегию соответствующим образом.

Вашингтон должен занимать более сдержанную позицию еще по ряду причин: из-за истории, общества и культуры самой Белоруссии. Республика разделена по региональному признаку даже больше, чем Украина. Западная часть страны входила в состав Польши в период с 1919 по 1939 год, и многие ее жители исповедуют униатскую религиозную традицию, связанную с католической церковью. Напротив, восточные белорусы были склонны к поддержанию связей с Россией и Русской православной церковью. Разница с Украиной в том, что белорусская этническая идентичность слабее, и большая часть белорусского населения исторически смотрела на восток.

Режим Лукашенко извлек огромные выгоды из этого разделения; и, в частности, из опыта Второй мировой войны, когда Белоруссия пострадала больше, чем любой другой регион Европы. Помимо истребления одного из крупнейших еврейских поселений в Европе и последствий голода, в ходе немецких операций против советских партизан были сожжены более 600 белорусских деревень со всем их населением.

Эти исторические инциденты имеют последствия и сегодня. Необходимо понимать, что многие из этих зверств были совершены местными полицейскими подразделениями, сражавшимися на стороне нацистов и сформированными в основном из завербованных в западной части Белоруссии жителей. Подобные противоречия в белорусском обществе несколько сошли на нет среди образованной белорусской молодежи, они также были затушеваны все большим недовольством правлением Лукашенко в различных регионах республики. Однако было бы крайне неразумно и опрометчиво полагать, что они не могут вновь возникнуть в ужасной форме после свержения Лукашенко.

Последним фактором, который должен склонить Вашингтон к осторожности, должно быть осознание экономических последствий быстрого и радикального экономического разрыва с Россией, подобного тому, который произошел на Украине. Россия является рынком для 42% белорусского экспорта и источником 48,4% его иностранных инвестиций (даже больше, если добавить российские офшоры на Кипре). Нетрудно представить последствия для политической нестабильности и насилия в Белоруссии сочетания радикального экономического спада с внутренней борьбой за то, кто заменит Лукашенко на посту, а также прокси-борьбой за влияние между Россией и Западом.

Такой конфликт имел бы крайне негативные последствия для США, ЕС и России и был бы абсолютной катастрофой для народа Белоруссии. Опять же, приветствовать его будут лишь в Пекине. Уже одного этого должно быть достаточно для того, чтобы администрация Байдена проявила крайнюю осторожность в своем подходе к Белоруссии.