Воскресный киноклуб. «Территория» сильных людей и бессмысленных подвигов
Судя по перечню благодарностей, обращенных создателями фильма к официальным лицам РФ (начиная с В. В. Путина), фильм «Территория» имеет отношение к как бы «отсутствующей» по причине отсутствия идеологии официальной пропаганде. Тем характернее для понимания нынешнего состояния диалога между российскими властью и народом исполнение и прокатная судьба этого фильма. Фильм, провалившийся в прокате, показал свою непонятность для молодого зрителя и на просмотре в киноклубе 2021 года.
«Территория» (2014) — российский художественный фильм режиссёра Александра Мельника, экранизация одноимённого романа Олега Куваева и ремейк фильма 1978 года. Понятно, почему он провалился в прокате. Потому что молодежь — обычно первый зритель и критик — ничего не поняла. Зачем ей показали серию подвигов, непонятно чему посвященных и не складывающихся в единое приключение, так и остается загадкой, ибо нельзя понять, откуда идут эти герои и куда стремятся. Как та ворона из мультфильма — «Куда хочу — туда лечу. Куда хочу? Куда лечу?!»
В героях фильма слишком много от городских пижонов, залезших зачем-то в Арктику, — даже в самых, казалось бы, деловых и ответственных. Человек родом из СССР может додумать то, что не показано на экране, — большую страну, из которой приходят герои и для которой происходят на экране все подвиги сильных личностей. Но первое впечатление о фильме чаще всего создается молодым зрителем, а постсоветский молодой человек демонстрирует очевидную неспособность понять то, что происходит на экране, как единое повествование.
Плох и хорош фильм «Территория». Плох, потому что в смысле повествования сделан крайне некачественно, распадается на череду повествований о выдающихся поступках людей, в шутку называющих друг друга «супермены». Хорош, потому что в постсоветских реалиях это один из немногих фильмов, хотя бы пытающихся обратиться к теме Больших Проектов, которыми жил реальный СССР. А, может быть, даже и единственный, делающий Большой Проект главным героем фильма. Тем важнее понять неудачу, постигшую создателей фильма: почему такой великолепный «замах на рубль» обернулся в прокате «ударом на копейку»? Дело, похоже, в несоответствиях, губящих представление о «настоящей правде больших свершений», которая должна бы (по идее) захватить зрителя, но — не захватила.
«Территория» как место приложения творческих усилий героев возможна, когда есть Большая земля. Как Большая земля, она же Советский Союз в целом, присутствует в фильме? В виде большого начальника, который собирается закрывать «Территорию», но передумывает, когда видит золото, и отправляется добывать «деньги и еще раз деньги». И в виде зарубежных шмоток, грампластинки, сюрреалистической репродукции на стене и горных лыж «предпоследнего авантюриста» Гурина. Его Большая земля — Европа, у остальных ее просто нет, точнее, их Большая земля слишком смахивает на их собственный индивидуализм. Хотя после просмотра фильма на киноклубе была высказана в обсуждении и другая точка зрения на Гурина — как на человека, который первый почувствовал слабину многих из окружающих его штампованных «покорителей Севера». Может быть, поэтому риск на грани саморазрушения не всегда выглядит у Гурина выпендрежем самовлюбленного ученого идиота? Кажется, что он действительно чувствует, каким провалом обернутся для всей страны эти игры «суперменов» на лоне Арктики — да и не только там…
Ну, а освоение «Территории», упирающееся в проблему обеспечения? Деньги сами по себе не могут иметь патриотической привязки, а чувство, что за благословенные «иностранные инвестиции» «Территория» осваивалась бы ничуть не хуже, не проговаривается, но незримо присутствует. Показательно, что сообщение о полете Гагарина в конце фильма, которое «очень радует» всех геологов, неубедительно до изумления. Это сообщение еще раз подчеркивает катастрофическое отсутствие в ленте СССР с его историей и проблемами, хотя есть и упоминания про войну и про необходимость золота для страны. Но эти упоминания как-то теряются и жухнут на фоне северной природы и геройствующих на ее просторах ярких личностей. И почему все вдруг так обрадовались космическим достижениям чужой для них страны в последних кадрах — совершенно непонятно.
В силе героев фильма много лихаческого понта и мало коллективизма, без которого в реальности они бы там все сломались, не пройдя и одного сезона. Собственно, угроза потери не абстрактной «Территории», а реальной территории страны под названием Россия продолжается с того времени, как советский народ начал терять способность к дружным совместным действиям. Призыв фильма «становиться в ряды сильных личностей» в этом смысле отвратителен, особенно после «аллей славы 90-х» на российских кладбищах, где лежат тысячи перестрелявших друг друга молодых мужиков, поверивших в теорию сильной личности.
Фильм можно считать реконструкцией советского, направленной на современную аудиторию. Только попыткой, наполненной духом нынешнего, индивидуалистического, бандитско-приблатнённого «героизма». Отчего и провалившейся. Печальная ассоциация с пробуксовкой восстановления разрушенного перестройкой в России через усилия патриотических инвесторов напрашивается сама собой. Люди России 2000-х, даже самые успешные, теряются перед задачами, которые решал СССР 1960-х.
Природа, красота которой завораживает, выступает в фильме в особой роли. Ради красоты родной земли борется за «Территорию» главный инженер Илья Чинков. Но природе всё равно. Уйди русские с «Территории», как ушли они с Аляски, будут там добывать нефть, золото и всё остальное люди, лучше сохранившие способность к организованному совместному труду. И вся любовь.
Всё в целом, несмотря на попытку воспроизвести пафос преодоления трудностей в борьбе за родную землю, создает довольно безрадостную картину, в которой новость о полете Гагарина в космос звучит как сообщение с другой планеты о каких-то совсем других людях. Что, конечно, вызывает острую жалость к несостоявшейся хорошей попытке рассказать о славном времени советской истории. И тем не менее, даже с учетом всех промахов при создании фильма, стоит приветствовать его именно как попытку. Может быть, следующие будут удачнее.