Призраки в дворянских усадьбах России: пророчество художника

14 апреля исполняется 148 лет со дня рождения Виктора Борисова-Мусатова — одного из самых поэтичных символистов, который прожил всего 35 лет, но оказал большое влияние на русскую живопись начала XX века. Последние его работы оказались пророческими: художник словно предчувствовал катаклизмы и революции, пытаясь в своём творчестве запечатлеть в бессмертии не только «дворянские усадьбы», которые служили фоном, но и идеальный мир — мир чистоты и красоты, которых так не хватало в том самом дворянстве и элите общества, погрязших в разврате, стяжательстве, самодовольстве и безделье.

«Нежный горбун»с двойной фамилией

Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов (1870—1905) родился 14 апреля в Саратове в семье бывших крепостных Мусатовых, которые затем приписались к мещанскому сословию. В три года с мальчиком произошло несчастье, которое подорвало его здоровье: он упал со скамейки и повредил позвоночник, в результате у него стал расти горб. Друзья ласково его называли «горбуном» — поэт Андрей Белый считал его «тончайшим и нежным горбуном», а художник Мстислав Добужинский писал, что «Борисов-Мусатов был болезненный, маленький, горбатенький человек с острой бородкой, очень изысканно одевался и носил золотой браслет».

Благодаря тому, что с детства Борисов-Мусатов рос в атмосфере родительской любви и доверия, эта трагедия не ожесточила его, мальчик был общительным, добрым и энергичным. При этом он любил мечтать, часто бродил в одиночестве, а с шести лет увлёкся рисованием, которое стало его спасением и отдушиной. Уже в зрелом возрасте он признается, что

«Когда меня пугает жизнь, я отдыхаю в искусстве и в музыке».

Мальчик очень любил свою семью, особенно деда, Бориса Мусатова, фамилию которого присоединил к своей родовой. И вошёл в мировую историю с двойной фамилией — Борисов-Мусатов.

В 11 лет он поступил в Саратовское реальное училище и стал учеником художественных классов при саратовском Радищевском музее. В 14 лет он уже точно знал, что будет художником, и стал учиться живописи у преподавателя училища Василия Коновалова. Видя талант подростка, педагог старался обучать его не только азам художественного творчества, но и другим наукам, стараясь расширить кругозор мальчика. Одной из первых его работ стала картина «Окно», которая сейчас хранится в Третьяковской галерее и которая, по мнению искусствоведов, задала тон последующим работам — в частности, романтичность, лиричная тоска по уходящей эпохе, штрихи символизма и одновременно прорисовка деталей. И именно природа становится главным фоном его работ.

В 16 лет Борисов-Мусатов уезжает в Москву, в училище живописи, ваяния и зодчества, затем — в петербургскую Академию художеств, где учился у Павла Чистякова. Но питерский климат плохо сказался на его здоровье, и он возвращается в Москву, где учится у Василия Поленова.

В 25 лет художник едет в Париж, в частную школу «Ателье Кормона», которую также посещали Николай Рерих и Исаак Батюков. Владельцем школы был известный живописец Фернан Кормон, который затем возглавил французскую Национальную школу изящных искусств. Во Франции он познакомился с творчеством импрессионистов и постимпрессионистов, символистов, проникается творениями венецианской школы.

С 28 лет он жил в основном в Саратове, с 33 лет — в подмосковном Подольске и калужской Тарусе.

Символизм «дворянских гнёзд»

Виктор Борисов-Мусатов прожил всего 35 лет. За столько короткую жизнь он создал 77 картин, которые в настоящее время хранятся в фондах 20 музеев. Примечательно, что художник, чьи родители были бывшими крепостными, а затем стали мещанами, больше известен как «как певец дворянской усадьбы» и «дворянских гнёзд». И они оказались пророческими: через 12 лет после его смерти грянет Октябрьская революция, и «дворянские гнёзда» уйдут в прошлое. Интуитивно он чувствовал, что грядут катаклизмы, и пытался через искусство защитить страну.

Работы привлекают внимание прежде всего внутренней чистотой запечатлённых персонажей, скромной красотой и плавностью красок, переходящих в призрачность, «полусонность» и словно уводящих в другой, потусторонний мир. Мир, в котором дворянство, в реальности погрязшее в разврате, стяжательстве, самодовольстве и безделье, предстаёт в своём лучшем, чистом свете. И этот мир — мир душ, идеалов и грёз, поэтому кажется таким фантомным, исчезающим, смазанным. Внешним фоном, как правило, служит природа и её состояния, излюбленные контуры — женские. Именно в женщине он видит спасение общества и России.

«Ценю я такую женщину, к которой применимо выражение: «Она является охраной душ». Я верю в русскую женщину. Надеюсь, что среди них есть души идеальные, и этой надеждой только и живу», — говорил художник.

Одной из наиболее ярких «потусторонних» работ считается «Реквием» (1905), которую называют пророческой и сравнивают с «Реквиемом» Моцарта: это была одна из последних работ. На картине изображены полупрозрачные фигуры восьми женщин, которые словно находятся между двумя мирами. Этот реквием художник посвятил не только ушедшей близкой подруге, но и самому себе, и усадьбе: имение было разгромлено крестьянами за неделю до смерти художника.

«Глубокая осень в Зубриловке также увлекла брата по своим блеклым тонам красок умирающей природы… Возле дома, где он нас писал в солнечные летние дни, краски уже были печальные, серые, всё гармонировало с темным осенним небом, покрытым тучами. Казалось, что и дом замер с окружающей его увядающей зеленью. Это и дало настроение брату написать картину — «Призраки»… Он лично пояснял нам, как я помню, будто с окончанием жизни опустевшего помещичьего дома «всё уходило в прошлое», как изображены им на первом плане картины удаляющиеся призрачные фигуры женщин», — пишет, в частности, его сестра Елена, которая довольно часто позировала ему.

Удивительно лиричны, романтичны и поэтичны его безлюдные пейзажи.

«Спящий мальчик»

Скончался художник в Тарусе 26 октября 1905 года, где и похоронен у Вознесенской горы на берегу Оки: исследователи отмечают, что своё последнее пристанище он нашёл в том месте, которое незадолго до смерти указывал сам. Говорят, что на одной из прогулок он в шутку сказал, что хотел бы быть здесь похоронен. И его слова стали пророческими.

На могиле поставили памятник, который создал друг художника, скульптор Александр Матвеев — гранитное изображение спящего на саркофаге мальчика. С одной стороны, этот гранитный образ созвучен творчеству художника, с другой стороны — напоминает о бессмертии. Кроме того, считается, что это дань памяти об одном из событий в жизни художника: когда-то он пытался спасти тонущего ребёнка, но ему это не удалось. Место захоронения получило название Мусатовский косогор, а саратовский флигель семьи Мусатовых стал музеем.

В 1957 году писатель Константин Паустовский в рассказе «Уснувший мальчик», в частности, написал:

«Борисов-Мусатов любил этот косогор. С него он написал один из лучших своих пейзажей — такой тонкий и задумчивый, что он мог бы показаться сновидением, если бы не чувствовалось, что каждый желтый листок берёзы прогрет последним солнечным теплом. В такие осенние дни, как на этой картине, всегда хочется остановить время хотя бы на несколько дней, чтобы медленнее слетали последние листья и не исчезала так скоро у нас на глазах прощальная красота земли. И вот добрый горбун — художник Борисов-Мусатов остановил эту прелестную осень, чем-то светлыми и строгими глазами, обещающими горе и счастье».