«Шататели» своего собственного «режима»: Итоги опроса ИА REGNUM о митингах

74 388 человек приняли участие в опросе ИА REGNUM «Митинги в Москве: правота или провокация?», который проводился на сайте агентства с 3 по 26 августа.

Главный вывод: похоже, слишком велика высота, которую, как кажется «элите», она оседлала. Либо слишком глубокой оказалась растущая пропасть, разделяющая её с народом. Либо то и другое вкупе.

Конец лета в Москве случился довольно жарким, но на этот раз претензий к руководству Гидрометцентра не прибавилось. Скорее наоборот: расслабленность и размеренность столичной жизни в предвкушении «бархатного сезона» была нарушена совместными усилиями совсем иного ведомства — Московской городской избирательной комиссии, и особенно — лиц, особо от неё зависимыми в преддверии Единого дня голосования. Взаимные препирательства которых и апелляция последних к свободолюбивой общественности вывела ту самую общественность на улицы, чем дала работу заскучавшим было СМИ и блогосфере, а также и правоохранителям, вынудив руководство последних оторваться от возделывания «шести соток» (вне зависимости от их шаговой или даже «шенгенской» доступности).

Результат с выборами на настоящий момент уже известен, но что мы имеем в обществе: провластно раззадоренных силовиков с поддержавшими их пенсионерами, дезориентированных чиновников, а также по боевому сгруппировавшуюся в едином праведном порыве молодёжь школьного возраста. И всё это — на глазах изумленной провинции, глубинный народ которой так и не понял сути дебоша в «высшем столичном» обществе и начал припоминать собственные невзгоды, накрывающие «пеплом несправедливости» уже и окольные пространства…

«За что?» — недоумевает верховная власть. «Так — оппозиция-с!» отвечает ей муниципальная, и томно щурится на ржавеющий осенний закат…

И что же показал опрос?

Богачи и молодежь: кого взволновал протест

Состав респондентов нашего опроса отнюдь не только «московский»: четыре пятых опрошенных проживает вне Москвы и Центрального федерального округа. Абсолютное большинство — две трети опрошенных — в достаточной степени осведомлены о московских протестных акциях. При этом более трети знают об этих событиях очень хорошо, и только 16% ничего о них не слышали.

Московские протесты получили очень высокий резонанс в обществе, о чём говорит и беспрецедентно большое количество читателей, проявивших интерес к участию в настоящем опросе. Наибольший интерес к нему проявили респонденты из самой Москвы, что неудивительно, а также из Северо-Кавказского, Центрального, Сибирского и Южного федеральных округов. Явно повышенный интерес к данной теме именно в СКФО может говорить либо о тотальном праздном любопытстве жителей округа, либо сообщать о неких признаках неблагополучия на данной территории, пусть в чём-то и отличных от проблем столицы и примыкающего к ней ЦФО.

Так, максимальный интерес к московским протестным акциям проявили молодые люди в возрасте до 30 лет, причём наивысшую осведомленность показали школьники («очень хорошо» осведомлены 54%). Также высокий (70%) интерес к известным событиям проявили и пенсионеры. Примечательно, что на рубеже возрастов 30−31 (то есть 1989 и 1988 года рождения соответственно) происходит резкое снижение интереса к данным событиям: с 73% в возрасте 18−30 до 64% среди 31−40-летних респондентов.

Наибольший интерес к протестным акциям в Москве проявили лица с высшим и неоконченным высшим (около 70%) образованием. Интерес прочих находится в районе 65%, а среди лиц с неоконченным средним образованием, к которым причисляют себя и некоторые школьники, значительно меньше, но тоже велик (55%).

Наибольший уровень общей осведомленности о московских протестах продемонстрировали четыре пятых из числа сторонников глобального либерального капитализма и 72% сторонников капитализма классического. А минимальный уровень в 61% показали, как ни парадоксально, сторонники империалистического монопольного капитализма, что даже меньше, чем у коммунистов с их 64%. Посередине рейтинга расположились сторонники государственного капитализма (68%), и такой же результат демонстрируют опрошенные из числа сторонников КПРФ. А вот показатели приверженцев «партии власти» — 63%.

Среди политизированных респондентов интерес к протестам неоспорим у непарламентской оппозиции: ПАРНАС с беспрецедентными 96% и «Яблока» с 84%. Приверженцы «парламентской оппозиции» в лице сторонников ЛДПР продемонстрировали абсолютный минимум в 59%. То есть приверженцы парламентских партий (кроме КПРФ) наглядно продемонстрировали, мягко говоря, не очень повышенный интерес к московским протестам.

Таким образом, распределение вариантов ответов на вопрос в зависимости от возраста, образования, уровня доходов респондентов показало наивысший интерес к проблеме в трёх категориях. Первая — это наиболее экономически состоятельные граждане, которым и есть что терять, и свойственно отслеживать любые риски. И которые привыкли видеть в каждом явлении не только опасности, но и возможности для себя.

Вторая, более многочисленная категория представлена высокообразованными респондентами. Её интерес к проблеме вызван естественной потребностью поддержки кругозора и склонностью к постоянному отслеживанию и анализу ситуации. Как показывает отечественная история, такие граждане являются как идеологами желательных для них и страны изменений, так и активными участниками действий по достижению поставленных целей.

Третья же категория — наиболее молодых респондентов — в силу юношеского максимализма и повышенной внушаемости как раз и представляет собой ударную силу любых протестов, как и во всём остальном мире тоже. Этим нужен только повод и мобильный интернет.

В чем обвиняют власть и подозревают оппозицию

В том, что оппозиция решила использовать предвыборную ситуацию для раскачки политической ситуации, уверено большинство респондентов. На втором месте — вариант ответа, указывающий на усталость людей от того, что власть их не слышит. Примечательно, что среди опрошенных москвичей соотношение 1 и 2 вариантов ответа куда категоричнее: 45% сторонников «вины оппозиции в раскачке ситуации» к 26% уставших от «тугоухой власти», а не 38% к 33%, как по опросу в целом.

Среди респондентов из других федеральных округов ситуация схожая, кроме СКФО, где соотношение по двум вышеуказанным категориям практически равно единице (37,5% к 37,1%), а также в Приволжском ФО (где соотношение чуть «мягче»: 38% к 37%), что может указывать на явно низкое доверие к властям в данных округах. Вернее, указывает более чем красноречиво.

Сторонники версии недопуска оппозиции к выборам явно в меньшинстве, а возглавляет антирейтинг мнение о том, что выборы — лишь повод для беспорядков, и недовольства властью не выражают.

В том, что молодежь протестует ради самого процесса протеста, уверены лишь 3% респондентов, и сама молодежь с этим согласна. Вместе с тем снова отчётливо проступает не раз уже упомянутый возрастной «водораздел» по границе 30-летнего возраста. Так, среди школьников и «призывников» 30-летнего возраста усталость от того, что власть их не слышит более чем в полтора раза выше уверенности в злонамеренной раскачке ситуации оппозицией. А начиная с 31-летнего возраста соотношение меняется кардинально: злонамеренность оппозиции становится всё очевиднее.

Распределение ответов в зависимости от уровня доходов респондентов показывает: в случае с московскими протестами оппозицию с существенным перевесом поддерживают опрошенные с низким и очень низким доходом. Учёт же однонаправленных ответов позволяет перенести в «лагерь оппозиции» также и лиц с отсутствующим доходом, да и то лишь с небольшим перевесом. Среди прочих групп по доходам соотношение несколько меняется лишь количественно, но не качественно.

Анализ генерального распределения ответов в зависимости от сферы деятельности респондентов показывает их лояльность властям, но если к варианту «люди устали, что власть их не слышит» добавить вариант ответа про то, что выборы — только повод для высказывания недовольства, получится, есть и те, кто уже в принципе склонен занять сторону уличной оппозиции. К таким следует отнести опрошенных из финансового сектора экономики, рекламы и шоу-бизнеса и даже, отчасти, работников сельского хозяйства. На грани лояльности, превосходящей оппозиционность на полпроцента, оказываются даже государственные чиновники, включая муниципальных. И лишь позиция силовиков не подвержена колебаниям, то есть запас прочности у системы пока ещё имеется, но он, похоже, на пределе, если, конечно, не опираться на мнение одних лишь правоохранителей. Которые способны стабилизировать почти любую ситуацию, но качественно улучшить жизнь — нет. Как говорится, кто на что учился.

Большинство респондентов в злонамеренности оппозиции отнюдь не уверено, а треть вполне это допускает. Не смогли определиться во мнении 30% опрошенных, что говорит о серьёзном расхождении позиций среди респондентов по данному вопросу. Даже в месте событий, столице, в провокационных действиях оппозиции уверены 36%, противоположного мнения придерживаются 37%.

В злонамеренных действиях оппозиции в основном уверены лишь респонденты со средним и средним специальным образованием — боевая пехота нашей экономики, её самая многочисленная ударная сила, состоящая в большинстве своём из рядовых профессионалов и управленцев низшего уровня. То же самое показывает и распределение мнений по данному вопросу в зависимости от уровня доходов респондента: единственной категорией, в которой «злонамеренность» оппозиции доминирует (почти 40%) над противоположным мнением трети опрошенных, является группа лиц со средними доходами. В которую, помимо клерков, инженеров и прочих, также входят и те самые крепкие профессионалы промышленных производств, логистики и прочих сфер экономики со средним и средним специальным образованием.

Что же до распределения в зависимости от сферы деятельности, абсолютными лидерами по недоверию к оппозиции являются, естественно, силовики, а вот государственные и муниципальные чиновники, хоть и солидаризировались с силовиками, но с разницей всего лишь в две сотых процента в пользу версии о злонамеренности оппозиции. А ведь это — нервная система всего государства.

Распределение однонаправленных ответов на вопрос в зависимости от возраста респондента показал сдвиг возрастной планки вверх, вплоть до 40-летнего возраста, до которого уверенность в злонамеренности оппозиции отнюдь не очевидна. В отличие от более возрастных респондентов, где то самое неприятие растёт пропорционально возрасту.

Наибольшая часть респондентов согласна с предположением о возможном наличии в действиях московских властей умысла на недопуск заведомо более сильных оппозиционных кандидатов к выборам в Мосгордуму. При этом в нестоличных федеральных округах уверенность в том даже выше, чем в самой Москве (44%) и достигает доли в половину опрошенных в Приволжском ФО, а в Северо-Кавказском достигает максимума в 51%.

Та же картина наблюдается и при распределениях в зависимости от уровней образования и доходов, при росте которых (как тех, так и других) уверенность в «злонамеренности» властей падает, не меняя, впрочем, конечного соотношения мнений. Весьма показателен и тот факт, что с мнением большинства согласны и чиновники, и даже силовики, что есть совсем уж нехороший сигнал, выпущенный, похоже, в вакуум.

Яркой демонстрацией наличия политического вакуума во власти стало распределение мнений среди опрошенных сторонников парламентских партий. Так, сторонники «Единой России» показали неестественно большое расхождение во мнениях с большинством опрошенных. Чуть меньшее расхождение, но тоже — против мнения большинства респондентов — показали сторонники ЛДПР, к которым примыкают респонденты, успевшие выйти на пенсию, — представители единственной возрастной группы, где сторонники действий московской власти оказались в большинстве. Этот факт позволяет сделать осторожное предположение: нынешний парламентский баланс сил вступил-таки в предпенсионный возраст и, возможно, нуждается в качественном обновлении. Во всяком случае, отсутствие обратной связи с населением у большинства парламентских партий проявилось со всей очевидностью. Правда, и опрос — не референдум…

Как показывает анализ однонаправленных ответов на вопрос №5, ровно половина респондентов считает, что допущенные к выборам в Мосгордуму «оппозиционные» кандидаты их бы всё равно проиграли. Иного мнения придерживается треть опрошенных. Примечательно, что среди опрошенных из Москвы, где, собственно, и развернулись упомянутые события, мнения распределились «полярнее»: там в провале электоральных усилий оппозиции уверены 58%, а в её успехе — только 29%. Аналогичного мнения придерживаются и опрошенные из прочих федеральных округов России. В (так и не состоявшемся) успехе на выборах в МГД в большей степени уверены, чем не уверены лишь респонденты с очень низким уровнем дохода, а также молодёжь до 30 лет от роду. Похоже, что протесты, заявленные с целью восстановления справедливости на выборах в Мосгордуму, на самом деле имели в основном иные причины.

Большая часть (44%) респондентов считает, что московские протесты отражают реальные настроения людей, а меньшая (42%) полагает, что те акции были провокацией. Удивительно, но среди опрошенных из самой Москвы мнения распределились совсем по-другому: почти половина москвичей считают протестные акции спровоцированными, а 39% уверены, что то была закономерная реакция людей на ненормальную ситуацию. Мнение московских респондентов разделяют опрошенные из большинства федеральных округов, кроме трёх. Так, опрошенные из Северо-Кавказского и Приволжского ФО показали практически идентичное распределение мнений: 42% уверены в том, что протест был кем-то спровоцирован, а большинство (45%) считает недовольство москвичей адекватным ситуации. К мнениям опрошенных из СКФО и ПФО примыкает и Сибирский федеральный округ, где симпатии респондентов к протестующим оказались почти на 1% популярнее уверенности в том, что митинги и шествия были результатом чьей-то провокации.

Распределение симпатий в пользу участников протестов также в большей мере свойственно молодежи до 30-летнего возраста, респондентам с неоконченным средним образованием и учащимся, а также респондентам с низким, очень низким или же вообще отсутствующим доходом. Примечательно, что большинство респондентов с очень высоким доходом относятся к версии оправданности протестов лучше, пусть и всего почти на 1 процентный пункт. Того же мнения, но в более существенных пропорциях, придерживаются занятые в шоу-бизнесе и в кредитно-финансовой сфере.

Что же силовиков, то более половины опрошенных из них считают случившиеся акции провокацией, но тем не менее 38% полагают, что протест оправдан. Мнения опрошенных чиновников, включая муниципальные, распределились практически поровну — по 43%, с исчезающе малым отрывом в 0,2% в пользу неприятия протеста.

Кого поддерживают? Не всё однозначно

Абсолютное большинство (62%) не готово поддержать несанкционированные акции оппозиции — безотносительно того, считают ли они нынешнюю оппозицию провокаторами или даже в чём-то согласны с ней. Немногим более четверти респондентов заявили о готовности тем или иным образом поддержать несанкционированные акции оппозиции. Вплоть до прямого участия в её публичных акциях, готовность к чему высказала пятая часть опрошенных. К ним примыкают почти 6% респондентов, не готовых принять личное участие в акциях протеста, однако выразивших желание поддержать протестующих материально или в социальных сетях. Что, как мы знаем на примере событий «Арабской весны» и прочих «цветных революций», может быть даже ещё и более действенным способом дестабилизации общества.

Следует заметить, что нынешняя и предшествовавшая ей ещё совсем недавно ситуация в Москве самой неблагоприятной в стране не является. Судя по ответам, ситуация только в двух федеральных округах отличается от московской в лучшую сторону: в Центральном (куда Москва и входит) и в Южном. По полученным в результате опроса данным, наиболее взрывоопасным положение представляется в СКФО, СФО и ДФО. Где, впрочем, количество готовых к протестам всё равно более чем в два раза ниже числа совсем к ним не готовых.

Среди групп по возрастам своей готовностью к протестам выделяются школьники возрастом до 17 лет. Из них не собираются участвовать в протестах лишь 42% опрошенных, а готовность к ним изъявили почти 49%. Впрочем, если рассматривать генеральное распределение ответов, ситуация видится уже не столь угрожающей. Так, чуть более 39% школьников на акции протеста всё-таки собираются лично, а немногим более 9% готовы поддержать их или в социальных сетях, или же материально, что вполне можно оставить без комментариев… В возрастной группе от 18 до 30 лет количество нежелающих протестовать на улице превосходит численность потенциальных «бунтарей» на 9% — с учётом однонаправленных ответов, до почти полутора раз — если учитывать ещё и их (ответов) генеральное распределение. Среди прочих респондентов соотношение готовых и неготовых к личному участию в уличных акциях растёт пропорционально возрасту: от двух в категории 31−40-летних до почти четырёх раз среди пенсионеров.

Наибольшая готовность к протестам отмечена среди лиц с очень низкими доходами, что, казалось бы, для протестов неудивительно, однако следующие две позиции своеобразного рейтинга занимают респонденты с очень высоким и просто высоким доходом. Многозначительно выглядит готовность 9% лиц с высокими и 8% — с очень высокими доходами оказать непосредственным участникам протестов материальную и иную помощь, которая, при их возможностях, может быть весьма существенной.

Распределение мнений по данному вопросу в зависимости от сферы деятельности респондентов новых тенденций не выявило: практически по всем отраслям народного хозяйства доминирует неприятие протестов как формы достижения общественно-значимых целей. Тем не менее даже среди респондентов-чиновников пятая часть готова к личному участию в протестах, а 6% не против оказать протестующим материальную помощь или поддержать их в социальных сетях. При этом 63% чиновников всё-таки пока в протестах принимать никакого участия не собираются.

А вот силовики еще чаще (на 5 процентных пунктов) категорически против любых протестов, впрочем, но и среди них почти пятая часть уже готова принять личное участие в уличных протестах. А 4% — оказать протестующим помощь материальную или информационную (в соцсетях), которая, при их-то доступе к закрытой информации и прочих навыках, может стать более серьёзным оружием, чем даже огнестрельное. Похоже, «особым отделам» при силовых структурах спокойной жизни в обозримом будущем не видать.

Жёсткие действия силовиков при пресечении противоправных действий участников акций протеста не поддерживает почти половина опрошенных, с которыми не согласна ненамного меньшая доля. При этом не определившихся с мнением очень мало, что говорит о высоком интересе респондентов к данному вопросу.

Примечательно, что среди опрошенных москвичей распределение совсем иное — более половины из них действия силовиков поддержали. К московскому распределению мнений ближе всего респонденты из Центрального и Северо-Западного федеральных округов, а в Южном оно ещё жёстче (следует отметить, что место своего проживания указано большинством, но отнюдь не всеми респондентами, так как опрос всё-таки анонимный).

Анализ показал наличие чёткой возрастной границы между одобряющими силовые действия против протестующих и их оппонентами. Так, в «младшей» группе респондентов (до 40 лет) действия силовиков не нравятся половине опрошенных в возрасте от 31 года до 40 лет и более, чем двум третям ещё более юных респондентов. Среди же респондентов старше 41 года картина резко меняется на прямо противоположную, и поддержка действий силовиков во время известных событий начинает превышать осуждение в 1,2−1,4 раза пропорционально возрасту опрошенного.

Также выявлена и прямая зависимость «охранительных» настроений от уровня образования респондента.

Наиболее критично к жёстким действиям силовиков во время протестных акций относятся учащиеся и лица с неоконченным средним образованием, к которым себя причислила и часть учащихся. Также негативно к силовым акциям государства в известных обстоятельствах относятся и респонденты с неоконченным высшим образованием. Среди прочих оправданность действий силовиков оправдывается в большей степени, чем осуждается.

Жёсткие действия силовиков по поддержанию правопорядка во время московских акций протеста нашли понимание у большей части респондентов со средним и высоким уровнем дохода. А вот у прочих (с низким, очень низким и вообще отсутствующим уровнем дохода) ситуация прямо противоположная. Причём их явно протестный настрой, пусть и не так радикально, разделили и очень богатые, почти 8% которых, как мы видели ранее, готовы оказать протестующим материальную и прочую поддержку.

Силовое противодействие массовым акциям гражданского неповиновения больше всего претит респондентам, занятым в СМИ, рекламном и шоу-бизнесе, то есть тем, кто имеет наибольшее влияние на подачу информационной повестки населению. С сотрудниками СМИ и шоу-бизнеса солидарны и работники кредитно-финансовой сферы. Государственное же чиновничество, включая и муниципальное, фактически по отношению к массовым протестам оказалось расколотым почти пополам при 6% воздержавшихся. Респонденты из силовых структур действия своих коллег поддерживают подавляющим (59%) числом голосов, что в свете корпоративной солидарности и гражданской позиции объяснимо, только вот и среди них 37% силовые акции против протестующих не одобрили, причем 26% — категорически. Этот факт уже, скорее всего, относится к тенденции «верхи не могут», особенно если к его рассмотрению подключить и упомянутое выше чиновничество, среди коего ситуация ещё более неоднозначна. Что, наверное, есть очень нехороший сигнал, пока остающийся без ответного эха, которому, похоже, отражаться пока не от чего. Похоже, слишком велика высота, которую, как кажется «элите», она оседлала. Либо слишком глубокой оказалась растущая пропасть, разделяющая её с народом. Либо то и другое вкупе.

Уверенность в том, что оппозиции при поддержке Запада в ближайшие месяцы не удастся раскачать политическую ситуацию в России до критического уровня, разделяет в сумме почти две трети респондентов. Однако немногим менее трети такую опасность считают вполне реальной. И 12% уверены, что ситуация действительно осложнится.

Примечательно, что в Москве, ЦФО и особенно в ЮФО опрошенные более оптимистичны, чем по усредненным данным опроса. Данный вопрос является единственным из исследованных, в ответах на который среди респондентов кардинальных расхождений во взглядах не выявлено, разве что в количественных характеристиках однонаправленных пропорций мнений. Единственным исключением является позиция респондентов из числа сторонников оппозиционной партии ПАРНАС, известной своей склонностью к митингам, протестам и прочим акциям гражданского неповиновения, около трети которых уверены в неизбежности обострения ситуации, 29% в том сомневаются, а рекордно высокая (в 41%!) доля со своим мнением определиться так и не смогла.

В целом же анализ однонаправленных ответов в зависимости от политических предпочтений респондентов показал редкое единство во мнениях как сторонников парламентских партий, так и приверженцев вечного их оппонента «Яблока», обычно демонстрирующих максимальную солидарность с ПАРНАС, — уверенность в том, что ситуацию под контролем удержать всё-таки получится. В чём больше всех уверены опрошенные из числа силовиков и прочих чиновников и с чем вынуждены согласиться сотрудники СМИ, рекламы и шоу-бизнеса.

Изначально речь шла о недовольстве существующим порядком избирательного процесса в одном из муниципальных образований нашей страны, самом крупном и благополучном в смысле потребляемых материальных благ на душу населения. И у души той, решившей во многом вопрос «хлеба насущного», появились новые потребности. Неизбывное право граждан (то есть людей, свободных от присущей рабам неуверенности в вечернем ужине) на «хлеб» перешло на уровень требования ещё и «зрелищ!», в полном соответствии с демократией Республики времён Древнего Рима. «Свобода лучше, чем несвобода!» — это сказал не какой-то восставший раб той эпохи, а вполне себе «верховный консул» нашей страны и наших же дней, второй во властном «тандеме» не столь уж и далёкого прошлого. И слова те, похоже, были восприняты частью столичного населения слишком буквально, до полной безнаказанности, а значит — и с отрицанием как самого смысла демократии, так и священного для наших несистемных восставателей слова «либерализм».

Сказанное не отрицает главного для всех прочих жителей необъятного государства нашего: признаков всё большего исчезновения справедливости в силу монопольно распределяемых благ (от бюджета до недр). Справедливости где-то социальной, а в целом так и вообще любой. В России, где в идеях — от религии до коммунизма — лежит та самая справедливость (как часть любви к Богу и ближнему своему), факт ее исчезновения чреват потрясениями любого уровня, интенсивности и последствий. Всё более формально-иллюзорная справедливость та, по всей видимости, и стала причиной довольно высокой поддержки московских протестов в регионах. Люди устали, что власть их не слышит — так считает треть опрошенных. А в живописных «фавелах» Северного Кавказа и в столь же традиционно-взрывоопасном Поволжье (вспомним Разина с Пугачёвым) таких уже более трети.

Смена методологии анализа полученных социологических данных с исторической и теологической на теорию систем позволяет сделать вывод о практически полном отсутствии в нашей политической системе такого элемента, как обратная связь. При том, что обратная связь необходима для обеспечения стабильности системы, от корректной работы по заданному алгоритму до полной потери устойчивости вплоть до саморазрушения. Анализ политических предпочтений респондентов показывает отсутствие самого инструментария построения такой обратной связи.

Опорой охранительного направления, как и следовало ожидать, являются пенсионеры и занятые в силовом блоке, но и там мнения расходятся, пусть пока — в пользу нынешнего положения вещей. А вот среди чиновничества (муниципального, в том числе, что важно) сторонников как «режима», так и его «шатателей» оказалось практически поровну… С учётом того факта, что московский всплеск недовольства как раз и был вызван воистину византийской активностью именно «муниципалов», информации к размышлению для лиц, имеющих доступ к корректировке внутриполитического курса, более чем достаточно.