Председатель правления ОАО "Российские коммунальные системы" Сергей Яшечкин в беседе с корреспондентом ИА REGNUM прокомментировал некоторые аспекты новой модели ведения бизнеса в регионах, о переходе к которой недавно объявила компания. Как ранее сообщалось, суть данной модели состоит в отказе от заключения договоров долгосрочной аренды объектов коммунальной инфраструктуры и переходе к работе на основе долгосрочного договора муниципального заказа.

Сергей Викторович, является ли принятая в РКС новая модель ведения бизнеса оптимальной только для "Российских коммунальных систем", или же она может иметь более общее значение в контексте реформирования жилищно-коммунального хозяйства России?

Безусловно, она имеет общее значение. Наша деятельность публична, потому что само коммунальное имущество публично по назначению и все заключаемые нами договоры муниципального заказа имеют публичный характер. Я считаю, что этим инструментом может работать любая компания, обладающая соответствующими техническими и управленческими компетенциями по реализации договора муниципального заказа.

С чем связано то, что РКС понадобился целый год для того, чтобы выработать эту модель?

В этом нет ничего нового для нас. Мы пришли к этой модели эволюционным путем, и эта эволюция связана в первую очередь с нашим практическим опытом заключения реальных контрактов. Мы убедились, что существует ряд системных недостатков, которые идут, в первую очередь от особенностей законодательства и вопросов прав собственности на коммунальное имущество. В частности, ни в одном регионе не зарегистрированы права собственности муниципалитета на это имущество. Мы также выявили те риски, которые не были видны на старте.

Кроме того, при существующей в России сложной системе доведения до потребителей льгот, субсидий и дотаций, предприятиям отрасли приходится осуществлять функцию социального регулирования. Доводить льготу до конкретного человека - это задача государства, но фактически этим занимаются предприятия ЖКХ, причем доводят эту льготу в натуральной форме. Это же прошлый век! Здесь очень много субъективизма. В этих условиях нам было непросто найти такие общеупотребительные подходы, которые были бы приняты нашими контрагентами.

Моделирование возможно только на практике. На картах и схемах такие проекты не промоделировать. Конечно, нам пришлось потратить на это время и деньги, но я считаю, что в результате мы приобрели капитал в виде компетенции и технологии организации долгосрочных инвестиций в инфраструктурные проекты. Это самое сложное, что есть в коммунальном комплексе, и на основе этого мы получили лидирующую позицию на рынке.

Сейчас в спокойной обстановке мы реструктуризируем бизнес для того, чтобы максимально использовать возможности всех типов инвесторов от физического лица до стратегического инвестора и Пенсионного фонда. Мы обеспечим долгосрочное закрепление своего бизнеса в проектных компаниях и будем развиваться дальше.

Вы говорите о спокойной обстановке, однако в последнее время заметно активизировались ваши конкуренты.

О какой конкуренции вы говорите? Единственный повод говорить о конкуренции возник в связи с объявлением конкурса на концепцию управления водопроводно-канализационным хозяйством Тюмени.

А ситуация в Нижнем Новгороде?

А разве там объявлен конкурс? Там сейчас ведутся консультации. Никакой реальной конкуренции и конкурентов я там не вижу - одни только разговоры о конкуренции. В Тюмени - другое дело. Там есть условия конкурса, определены его участники, программа, порядок определения победителя. Результаты первого квалификационного этапа еще не объявлены, но я надеюсь, что мы успешно пройдем его вместе с еще несколькими компаниями. Причем, заметьте - здесь пока конкурируют только концепции, одну из которых выберут город Тюмень и Тюменская область. О заключении договора речь пока не идет.

Вы полагаете, что борьба, которая возникает вокруг проектов РКС в отдельных регионах, носит скорее политический характер?

Исключительно политический. Как правило, это, в конечном счете, является отражением региональных экономических и политических интересов. Это может быть спекулятивный интерес, в частности, попытки при появлении РКС либо спекулировать на объектах ЖКХ, либо, получив контроль над ними, например, через процедуру конкурсного управления, начинать торговаться с РКС. Или это может быть отражением интересов тех бизнес-структур, которые не могут работать публично. Мы открыты на всех этапах переговоров и выработки контрактных условий, но не все к этому готовы. Те, кто привык работать иными, закрытыми способами, пытаются создать нам проблемы.

Но ведь это ситуация, в которой еще долгое время придется существовать российскому бизнесу. В вашей модели ведения бизнеса предусмотрены какие-либо механизмы преодоления этого явления?

Для этого в стране должна появиться законодательная база, которая максимально формализовала бы процедуры заключения подобных контрактов. Обеспечить это - дело не бизнеса, а государства. Оно должно обобщить опыт и регламентировать все процедуры, чтобы конкурсы были реальными, чтобы информация о них была доступной, чтобы все этапы конкурсов были обеспечены законодательно. Пока существует возможность заключить договор закрытым способом, многие будут стремиться к этому. Здесь все зависит от способности местной власти соответствовать сегодняшним требованиям в отношении публичности и проводить открытые конкурсы.

Во многих местах пока преобладает политика. Обычна практика, когда отношение депутатов к предлагаемым проектам зависит от того, перед выборами это происходит или после выборов. Конечно, мы не закрываем глаза на политическую составляющую, но я считаю, что нам некуда торопиться - цели у нас "длинные" и главное, чтобы у нас появился адекватный партнер, а его конкретная фамилия нас не очень интересует. Цикл самоокупаемости проекта значительно длиннее, чем нормативный срок правления мэра или губернатора. Именно поэтому мы заинтересованы в том, чтобы были созданы нормальные основания для заключения таких контрактов, которые не может разрушить субъективизм никакого последующего чиновника.