Кровососущие черви для национальной трагедии. Посмотреть «Курск» и предать

Русский человек хорош. В душе. И был бы лучше, если б его не угнетало параноидальное государство, которое ради любви к средствам уничтожения и секретности не убивало бы его разными способами. Идейно продолжая сериал «Чернобыль», где проводится та же линия народа, которому нельзя давать в руки оружие, фильм «Курск» — это следующая серия той же трагической темы: всё разворовано и продано, на масштабную спасательную операцию нет средств, но Кремль продолжает пыжиться, отказываясь от гуманной руки помощи.

С руководством всё понятно: оно что в Чернобыле, что в случае с «Курском» — одно и то же: психопаты, цепляющиеся за тающий военный потенциал. Но ничуть не лучше и «народец», который на первый взгляд-то ничего, и моряки-то хорошие (даже гомосексуальная тема заявлена, куда же без нее), вот только сложную технику доверять им нельзя. Ибо ради любви к водке они потеряют всё. С особым цинизмом в фильме продемонстрировано, как собравшиеся в последнем пригодном для жизни отсеке русские моряки устраивают пьянку, из-за чего роняют в воду прибор кислородного обогащения, устраивают пожар и гибнут. Гибнут буквально за несколько минут до прибытия спасателей из числа норвежских водолазов. Таких даже захочешь спасти — не получится, о чём и ввинчивают зрителю создатели фильма. Кстати, а кто зритель?

Это европеец, который сейчас, прямо в дни премьеры фильма, с ужасом наблюдает возвращение России в то же ПАСЕ, неумолимое движение «Северного потока» с его недемократическим газом к берегам Германии, переговоры России с Китаем, когда еще живы воспоминания о Скрипале и «покрывании варварских химатак в Сирии». Судя по комментариям к англоязычному трейлеру (более 2 млн просмотров на Youtube), фильм единодушно воспринят как политический, комментарии полны гневных реплик в адрес российского руководства, скрывающего правду, которая стала известна только благодаря сему фильму. Уже одно этого говорит о том, что «Курск» — это, прежде всего, пропаганда, и только затем — фильм-катастрофа. Эксплуатируя одну из самых болезненных трагедий России новейшего времени, картина работает на собственные цели: главная задача, по существу, не дать установиться конструктивным отношениям между Россией и Европой.

Те, кто тянул Россию в демократизацию, тогда и теперь предъявляют ей обвинения — как в «Чернобыле» и «Курске» — как обманутому дураку, издеваясь над катастрофами, которые раз за разом начали постигать устремившуюся на Запад Россию. Когда нужно спасать экипаж, командующий Северным флотом внезапно узнает, что спасательная техника существует в количестве трех единиц, из которых одна продана американцам в качестве прогулочного судна, вторая в неизвлекаемом состоянии находится в составе Черноморского флота, а третья, как оказывается по фильму, с неисправным переходным отсеком и опять-таки проданным запасным блоком аккумуляторов. «Всё продано», — констатирует командир спасательного судна, и эту отчаянную реплику показывают на экране авторы, прекрасно знающие обстоятельства, при которых «всё продавалось», и как этому аплодировали подстрекатели распродажи и скупщики краденого.

Почему же так своевременно и кучно выходят эти эпичные полотна, создавая подозрение, что на «Чернобыле» и «Курске» дело не закончится? Первая из этих лент показала всю актуальность для Запада военной антироссийской пропаганды, когда народ русский показывают трусливыми и безмозглыми недочеловеками, рабами системы, опасными в своей тупости для себя и окружающих, вызывающими только брезгливость и гнев. Такой подход характерен для военной пропаганды, потому что человеку тяжело убивать себе подобных, поэтому предварительно это равенство между собой и врагом перечеркивается, и вот уже «хищников» и «паразитов» не жалко. У «Курска» фокусировка настроена уже тоньше и точнее: здесь важно показать разобщенность народа и власти, вплоть до того, что старшее и младшее офицерство одного и того же флота выглядит представителями разных биологических видов.

Читайте также: «Чернобыль»: Микки-Маус идёт войной на Россию

Есть ли в фильме тот, с кем можно иметь дело? Есть. Это молодежь — подросшие якобы дети тех, кто погиб, и в дополнение к ним — прекрасно показанный образ совестливого барыги, который сперва отгружает выпивку на свадьбу за часы экипажа, а потом благородно возвращает набарыженную ценность сыну погибшего главного героя. Нюанс в том, что у прототипа этого героя детей не было. Не было в реальности того пацана, который в фильме так кинематографично отказался пожать руку адмиралу. Впрочем, это ничего не прибавляет и не убавляет, ведь создателям фильма нужно сфокусировать надежду, а надежда в данном случае — на молодежь, сформированную за последние 30 лет пребывания России в идеологическом вакууме.

Угадывается задача, которую ставит перед собой подобного рода пропаганда: сил нападать на Россию у нынешней разомлевшей Европы нет, но есть надежда, что Россия разрушит себя сама. И даже понятно, кто это будет делать — усатый флотский барыга, в последних кадрах благородно отдающий часы выдуманному мальчику Мише, который в закадровом будущем продолжит принимать от коллективного барыги часы, бензин, покрышки и всё, что потребуется для организации демонстративного нерукопожатия властям. Подчеркнем: мальчик Миша не имеет никакого отношения к реальным детям реальных погибших и не символизирует их. Это известно нам — но создатели фильма паразитируют на чужом горе без зазрения совести. Но почему мальчик Миша закончит именно так, исходя из фильма? Потому что мальчик Миша как житель новой России — в рамках конструкции фильма! — находится в ситуации выбора: руку адмирала он демонстративно отвергает. По фильму он заслужил презрение — но мальчик не может быть плохим или хорошим, он глина в руках создателей фильма. Мальчика поставили перед отвратительно плохим адмиралом и дали тому в альтернативу воришку, не пожалевшего одни часы (из множества прикарманенных) ради широкого жеста.

В итоге на сторону юного нонконформиста образно встает тот самый барыга, грабивший его отца и его сослуживцев. Так к чему проникся вор, мошенник и выжига? К тому, что мальчик потерял отца, которого при жизни барыга раскручивал на деньги, как бездушный гад, готовый ради прибыли сорвать людям свадьбу? Или к тому, что мальчик взбрыкнул против адмирала, который наверняка сидит у барыги в печенках, не давая развернуться по-настоящему? Союз мальчиков и барыг вообще не раз приносил прекрасные результаты, и в Германии в 1933-м, и в Чили в 1973-м, и на Украине в 2014-м. Еще раз подчеркнем: создатели фильма за реальными судьбами протаскивают собственную схему, спекулируя на настоящей катастрофе и судьбы сирот выставляя в том свете, в котором нужно им, авторам. Увидеть детей погибших потенциальными экстремистами — это не измышление зрителя, это то мнение, к которому его хочет привести заказчик. А заказчик, конечно, не Люк Бессон, который тут всего лишь инстанция, передающая деньги.

Людям нужно говорить правду. Многие сейчас в российском информационном поле любят порассуждать о надвигающемся экономическом кризисе. Но идеологический кризис, случившийся в конце 1980-х, в России живет и процветает. Результатом его стали безграмотность и невежество официальной (якобы отсутствующей) пропаганды, взявшей за образец худшие техники и примеры пропаганды советской. Как следствие, официальная точка зрения, какой бы она ни была, зачастую воспринимается многими как априори лживая, и в этом самое место наносятся четкие и продуманные удары зарубежными правдорубами. А Васька слушает да ест. Финал для страны может быть похлеще, чем военно-стратегический или экономический промах, потому что ставка сейчас делается дорогими партнерами не на нового Наполеона или Гитлера, а на новый Февраль-1917, который им принесут на блюдечке мальчики миши при поддержке усатых жуликов-благодетелей.