«Рогатые викинги» в кинотеатрах, Крапивин в сердце, «Ералаш» в головах

Отечественное детское кино… В наши дни это словосочетание стало почти оксюмороном. Или названием мифического существа. Собственно, даже западное детское кино, за исключением мультиков, почти исчезло, уступив место «семейному». То есть такому, на котором взрослый присутствует не в качестве скучающего надзирателя (где те времена, когда дети бегали в кино сами, взволнованно сжимая в кулаке монетки?), а полноценным зрителем, получающим удовольствие, а значит, охотнее несет денежки в кассу. Папа и мама наблюдают за развитием романтической линии между взрослыми героями, а их чада сопереживают своим сверстникам или мультяшным кроликам и гномикам. Но есть одна закавыка — в «семейный» фильм трудно вложить воспитательный заряд, предназначенный именно детям, а не общий посыл «за позитив». Одновременно в детский мир вторгаются слишком взрослые взгляды на жизнь и правила игры. Получается странный микс, вроде манной каши с перцем. Но, повторю, на Западе, собственно, детское кино еще как-то держится. В наших краях все куда печальнее.

Когда заходит разговор о российском кино для детей, точнее, о его почти полном отсутствии, тут же припоминают достаточно громкие успехи наших мультипликаторов. Спору нет, здесь победы налицо, хотя в кинотеатрах они по-прежнему малозаметны (можно порадоваться за «Гофманиаду», вышедшую, наконец, в прокат через 17 лет). Ну, а игровые фильмы с актерами-детьми и о детях? Их на большом экране совсем не видать. «Поляна» до такой степени пуста и безжизненна, что даже в профессиональных сообществах в качестве удачных и успешных в прокате образцов детского игрового кино часто называют «Хорошего мальчика» и «Последнего богатыря». При этом последний (пардон за каламбур) — не просто кино не детское, но из тех, которые, возможно, и вовсе не стоит показывать детям из-за очень странного главного героя и из-за того, что традиционно положительные и отрицательные сказочные персонажи тут поменялись местами.

Почему так происходит? Все очень банально — детское кино коммерчески невыгодно. Для того чтобы пробиться в широкий прокат, оно должно быть либо очень дорогим, чтобы конкурировать с западным и собирать полные залы за счет захватывающих спецэффектов, либо очень дешевым. Хорошее же детское кино быть дешевым просто не может, так как работа с маленькими актерами очень сложна и требует большого количества дублей, а значит, и пожирающих деньги съемочных смен (кто не верит — посмотрите соответствующий кусочек из замечательного мультика «Фильм, фильм, фильм», там звучит прямо-таки вопль режиссерской и операторской души). Получается замкнутый круг. Об этом не первый год твердят как режиссеры, так и киноведы, представители фестивальных оргкомитетов, пытающихся наскрести приличных по качеству новинок детского кино, чтобы составить программу очередного смотра. Смотры проводятся, фильмов на экранах как не было, так и нет. Да и на фестивалях жюри приходится чаще всего иметь дело в лучшем случае с весьма серенькими работами дебютантов, а не мастеров кино.

Тем радостней слышать о том, что наш, российский полнометражный игровой фильм для детей «Бегство рогатых викингов или пять дней из джизни Джонни Воробьева» режиссера Ильи Белостоцкого впервые за восемь лет получил приз зрительской аудитории международного фестиваля детского кино «Шлингель», который проходил с 1 по 6 октября в немецком городе Хемнице. Обладатель приза был выбран голосованием 25 тысяч зрителей фестиваля, детей и взрослых. Кстати, это уже восьмая награда фильма на разных смотрах.

На пресс-конференции во время кинофестиваля «Окно в Европу» в Выборге, где «Викинги» шли во внеконкурсной программе фильмов для детей и юношества, Белостоцкий так полушутливо охарактеризовал свое творчество и его место в современном кинематографе:

«По общепринятым меркам я совершенно ненормальный человек и ненормальный режиссер, потому что у меня в фильме и вообще в моем творчестве никто никого не поливает кислотой, никто не выходит из окна, никто не занимается нетрадиционным сексом и даже традиционным не занимается».

В самом деле, режиссер верен одной стезе — детскому кино, в котором он отнюдь не новичок. В конце 90-х он окончил Челябинский государственный институт культуры и искусства, в 2004 году — ВГИК, с 2001 года работает в знаменитом киножурнале «Ералаш», где снял два десятка сюжетов. В 2010 г. Белостоцкий стал соучредителем, а затем и директором Ассоциации «Некоммерческое партнерство «КОТ», целью которого является производство детских и семейных фильмов. Его первый полнометражный фильм «Еще одна сказка о Золушке» (2001 год) по одноименной повести Владислава Крапивина удостоился призов на двух фестивалях. Новый фильм, полюбившийся немецкому зрителю, тоже снят по произведению этого писателя, чьи повести зачитаны до дыр несколькими поколениями детей и подростков. Слово «культовый» рядом с именем Крапивина звучит пошловато, но, по сути, это действительно так. Книги этого автора — гарантия качества в условиях, когда на хорошие сценарии для детских фильмов в нашем кино катастрофический голод.

Съемки «Викингов» заняли всего полтора месяца, а вот постпродакшн растянулся на семь с хвостиком лет. Нет, не из-за каких-то невероятных технических сложностей — попросту не было денег. Все эти годы средства отчаянно искали. При этом, по словам режиссера, он даже не пытался обращаться за поддержкой в Минкульт — не имея соответствующих связей, там делать нечего. Что ж, все хорошо, что хорошо кончается, и зритель — пусть пока и немногочисленный — смог увидеть фильм, с одной стороны, немного ностальгический, а с другой — если не современный, то вневременной. В самом деле, разве не вечный вопрос — стоит ли людям воевать, а если все же стоит, то когда и за что?

Повесть «Бегство рогатых викингов» была написана в 1969 году. То есть во времена, когда никто еще слыхом не слыхивал о персональных компьютерах и мобильных телефонах. Отсутствие современной техники слишком сильно бросалась бы в глаза, а задача снимать ретро все же не стояла. Но создатели фильма отлично вышли из положения. Мобильники и ноутбуки в фильме есть и даже используются по ходу сюжета (по «сотовым» переговариваются разведчики и лазутчики двух враждующих «армий», а при помощи ноутбука программируют электронного кота), но они все же занимают весьма скромную роль. Никто из ребят не обменивается СМС, не играет в компьютерные и мобильные игры, не читает книжки с экрана. Один из главных героев, девятилетний Женька Воробьев рад получить на день рождения книгу «Три мушкетера» — обычную, бумажную. И в игры ребята играют самые обычные — дворовые, и увлечения у них не самые новомодные. Нечто современно-глянцевое мелькает только в грезах отрицательного персонажа Тольки Самохина, который видит себя и своих воинственных «викингов» на блистающей огнями сцене.

Так аккуратно, не в лоб, расставляются воспитательные акценты. Любящий читать Женька — отнюдь не пай-мальчик, он озорной, язвительный, непослушный и «себе на уме». Он, что называется, трикстер, но при этом совершенно не злокозненный. Юная каратистка Виктория на деле вовсе не склонна к дракам, а призывает к добрым делам. Лидер ребячьей компании Сережка — романтик, поэт и музыкант, витающий в облаках, что не мешает ему быть у ребят авторитетом. Добро в фильме не выглядит слишком «правильным», оно, скорее, несет оттенок неформальности и свободолюбия. А вот формальные критерии «хорошести» подвергаются мягкому, но отчетливому осмеянию. Два провинциальных стража порядка, расслабляясь у забора с баночками чего-то неопознаваемого, отпускают одобрительные реплики при виде марширующих «викингов"-хулиганов и даже принимают их за «исторический кружок патриотического воспитания». Кто и зачем марширует, им не важно, главное — бравый вид.

В фильме, как и в повести, «хорошие» одерживают победу над «плохими» не силой, а смекалкой. Ну и не без толики везения. Хотя везение это свалилось на ребят тоже не просто так — не решили бы помочь одинокой старушке починить дверь в сарае, не узнали бы про бойцовские качества бабкиной козы… И противостоят ребята распоясавшимся обидчикам малышей не со злобой, а так, как убирают с дороги какое-нибудь бревно — людям ходить мешает. В общем, как поется в финальной песне: «Мы за мир двумя руками, Но пускай наш враг дрожит: Если кто придет с рогами, От рогов и побежит!» Кстати, песни в фильме безупречного качества, что для современного детского кино редкость (достаточно вспомнить чудовищные музыкальные номера из «Трех богатырей»).

Если говорить об общей атмосфере фильма, то он излучает свет, тепло и душевное здоровье. От него пахнет радостным детством, полным надежд, задора и приключений. Самые первые кадры просыпающегося провинциального городка способны вернуть практически каждому то неповторимое ощущение, когда солнечным летним утром вскакиваешь рано не потому, что надо в школу, а потому, что впереди полный волнующих событий и встреч день. Городок, в котором живут ребята (фильм снимался на старинных улочках Тюмени), с одной стороны, вполне реален, а с другой, похож на сказку, с его деревянными домиками, заборами и воротами. К этим толстым старым бревнам и доскам хочется прикоснуться рукой, чтобы подзарядиться энергией, у которой нет научного названия, но которую не спутаешь ни с чем.

Разумеется, в фильме можно отыскать и недостатки. Компьютерные спецэффекты в нем (никто бы не стал натравливать настоящую разъяренную козу на ребят-актеров), конечно же, не могут сравниться с «диснеевскими». Заметен в фильме и определенный отпечаток телевизионного, «ералашевского» стиля — с использованием анимационных вставок, которые, впрочем, весьма остроумны, но в фильме для большого экрана такой прием выглядит, пожалуй, несколько чужеродным. Но это все мелочи. Фильм явно состоялся, и оценка зарубежного зрителя, который вряд ли мог руководствоваться ностальгическими мотивами, тому свидетельство. А в Выборге маленькие зрители целых полчаса не отпускали Илью Белостоцкого, взрослые же любители творчества Крапивина чуть ли не со слезами благодарили режиссера за такой подарок.

«Снимать детское кино неимоверно трудно, но нужнее дела в жизни я не знаю, — говорит режиссер. — Работая над «Бегством рогатых викингов», буквально ощущал себя на войне. На своей маленькой персональной войне за все хорошее против всего плохого. К счастью, я был не один. И мы сделали это. Мы выстояли. Мы победили. На этот раз — победили. Я надеюсь, что плоды этой победы порадуют наших детей: тех, ради кого всё это и было задумано. Однако борьба за детские души еще не скоро будет закончена, поэтому мы готовы снова взять в руки камеру и снова делать хорошее, доброе и светлое детское кино».

Грустно, что в этой войне кинематографистам, всей душой преданным детскому кино и детству, приходится сражаться в одиночку. Стоит еще раз вдуматься — за время прошедшее от окончания съемок до выхода фильма на экран две трети снимавших в нем ребят окончили школу и поступили в вузы, а у взрослых участников съемочной группы родилось восемь своих детей. Звучит как курьез, но, увы, если это и исключение из правил, то счастливое. «Бегство рогатых викингов» все же имеет хоть и ограниченный, но прокат — две недели в Москве, затем ограниченные прокаты в регионах. Но это все же очень мало, да и одна ласточка весны не делает. Если каждый новый детский фильм будет создаваться дольше, чем атомный крейсер, борьбу за детские души не выиграть. Неужели исход этой борьбы интересует только тех, кто делает кино?

На фестивале в Выборге прозвучала мысль о создании некой ассоциации кинематографистов, работающих для детей. Вместе было бы легче отыскивать средства и пробиваться к зрителю — в кинотеатры и на телевидение. Как знать, если эта идея воплотится в жизнь, может быть, такое объединение и станет той «боевой козой», которая сможет прошибить сомкнутый строй почти неразрешимых проблем и сметет рогатки на пути настоящего, доброго детского кино?