Вера, любовь и выбор, или Терроризм по Вачовски

«Матрице» исполнилось 20 лет. Поговаривают, нас ждет четвертая глава эпичной притчи о Мессии, где технология и сюжет неразделимы, но это пока только слухи. Однако глядя на киллер-трилогию «Джон Уик», где Киану Ривз, для которого образ Нео стал главным в карьере, еще в силах драться и стрелять, а режиссер Чад Стахелски, который работал каскадером на съемках «Матрицы», намекнул, что продолжение возможно, то есть надежда есть. Главное — верить.

Вообще переломный для кинематографа 1999-й год был плодовит крутыми картинами: «Шестое чувство», «С широко закрытыми глазами», «Зеленая миля», «Красота по-американски», «История игрушек 2», «Стальной гигант», «Бойцовский клуб», «Девятые врата». Фантастика Ларри и Энди Вачовски, режиссеров никому не известных, но под патронажем Джоэла Силвера, продюсера «Хищника» и «Крепкого орешка», вышла до блокбастерного лета и не была похожа ни на что. Почти. Кто бы мог подумать, что кибернуар о хакерах, которые владеют восточными единоборствами, воюют против машин в постапокалиптической «пустыне реальности» и философствуют о смысле бытия, станет прорывом стилистическим и нарративным? Этот авторский сай-фай до сих пор выглядит оригинальным и изобретательным, благодаря крепкому сплаву киберпанка, аниме, уся и боевика Джона Ву. Компьютерный интерфейс как визуальный образ доведен до абсолюта. Неспроста фильм забрал четыре технических «Оскара»: за звук, монтаж, монтаж звука и, понятное дело, визуальные эффекты. Мы еще долго будем помнить зеленый матричный код, гиперзамедления, изящные проходы сквозь экран и зеркальность миров, кожаные наряды и темные очки без оправы, беготню по стенам и стрельбу в полете, и все так красиво и смертельно. А Лоуренс Фишборн навсегда останется Морфеусом, Керри-Энн Мосс — Тринити, Хьюго Уивинг — великим и ужасным агентом Смитом, и Киану Ривз — Нео или, как любит говорить Смит, мистером Андерсоном.

Революционные эффекты этого нуара определили будущее не только голливудского, а всего кинематографа. Но важнее этого — анархистское заявление с осмыслением и переосмыслением действительности. Даже 20 лет спустя трудно представить сюжет, который так точно отражал бы новое столетие — этот дивный прекрасный мир, где люди живут вымыслом, который кажется реальностью, и даже эта реальность подменяется. Речь о так называемой постправде и модной идеологии радикального субъективизма или солипсизма.

Братья Вачовски (да, я отказываюсь верить в реальность — выбрал синюю таблетку) сделали образец гениального повествования по форме и содержанию. Авторы во всей трилогии кропотливо выстраивают постапокалиптическую действительность и сложные механизмы человеческого существования, не забывая про драму и зрелище. Хакер узнает, что реальность — это компьютерная программа, предназначенная для того, чтобы держать людей во сне, пока машины питаются человеческим теплом. Избранный потихоньку прозревает и становится Сверхчеловеком или богочеловеком, который ломает систему, ловко прыгает по высоткам, шустро дерется, метко стреляет под ударное техно и уворачивается от пуль, а в конце и вовсе вселяется в Матрицу и взлетает, как Супермен.

Включив этот фильм сегодня, выключить уже невозможно. Фантастика, где люди засыпают, просыпаются и говорят загадками, не устарела — если только визуальными эффектами, которые до сих пор кружат головы и режиссерам, и зрителям. Зато боевые сцены сняты так, как сегодня редко кто снимает — длинными дублями и общими планами. Нео и товарищи по анархизму все так же великолепны, особенно в глазах тех, кто не верит или утратил веру в капитализм. Нео — все тот же супергерой, который не желает встраиваться в скучную черно-серо-зеленую жизнь кем-то написанной программы. Нео готов стать террористом, чтобы разрушить порабощающий режим. Быть в Матрице — значит быть рабом. И тут символично выглядит скованный цепями черный Морфеус, унижаемый белым агентом Смитом. Фильм вообще очень символичен.

Раскодируя «Матрицу», вы увидите, что Нео — анаграмма One, то есть Единственный, а значит — Избранный. Нео еще называют «личным Иисусом Христом». Неслучайно и то, что в первой сцене Нео держит философскую книгу «Симулякры и Симуляция» Жана Бодрийяра о фиктивной, поддельной реальности, открывая ее на главе «О нигилизме», то есть о бессмысленности жизни, что становится одной из центральных тем фильма. Позже Нео встречается с Морфеусом (мета-Морфеусом) — имя древнегреческого бога сновидений. Нео влюбляется в Тринити — троицу. Странно, однако, что на корабле «Навуходоносор», названном в честь царя Вавилонии, который был устрашен снами, нет двенадцати апостолов кибер-Иисуса. Сайфер — предатель, или Люцифер. Помните Луи Сайфера в «Сердце Ангела»? Вдобавок упоминается библейский Сион, который, говорят, «важнее, чем я, или ты, или даже Морфеус», потому что это божественные народ и место.

Фильм братьев Вачовски, между прочим, только второй, но главный в их творчестве, не только о вере, надежде, знании и выборе. Авторы создали квинтэссенциальный образ корпоративного капитализма. Конечно, помимо «Американского психопата», но этот появился чуть позже. Неудивительно, что на заре нового миллениума появился «Бойцовский клуб» Дэвида Финчера, который тоже про потерянного человека, проглоченного капиталистическим режимом, и борьбу между обществом потребления и религиозной сектой. Так, в одной сцене мелькает паспорт мистера Андерсона, срок действия которого истекает 11 сентября 2001 года, а триллер Финчера заканчивается взрывами небоскребов. Голливудские творцы демонстрируют крах миропорядка и намекают, что новое тысячелетие уже не будет прежним. Сегодня с этим не поспоришь. Правда, у Финчера кино про смену порядка злее и нахальнее, меньше выпендрежа и фетишизма. Финчер выступает как раз против фетишизма. Ну, а так «Матрица» и «Бойцовский клуб» — братья, пусть разные по форме, но схожие по смыслу. Авторы бросают зрителю вызов, придумывая метафизическую и мировоззренческую конспирологию: дескать, все, что вы знаете, — сплошной обман. Зрителя, как Нео, заставляют сомневаться в материальном мире. Действительно ли мы контролируем жизнь? Действительно ли у человека есть выбор и свобода воли? Судьба предопределена? Существует ли высшая сила? А может, человечество живет в хитровыдуманной симуляции?

Человека контролирует Матрица, где абсолютно каждый может быть агентом — мысль, которая будоражит, потому что страшно правдивая. Хотя идея того, что человек путает реальность с иллюзией — не новость. Вспомните «Чужих среди нас» Джона Карпентера. А еще раньше об этом размышлял Платон — о пещере и настоящем миpе вещей и людей. Однако Вачовски виртуозно соединили религию и философию с боевиком и фантастикой, сделали из блокбастера манифест о том, как «целый мирок надвинут на глаза, чтобы спрятать правду». В фильме Карпентера очки тоже раскрывают настоящий облик «чужих» и содержание рекламы, под которой спрятаны лозунги-внушения. И у Карпентера, и у Вачовски никто не может рассказать, что такое Матрица — «ты должен увидеть это сам», то есть прозреть. Иронично, однако, что проповедники правды скрывают глаза.

Вачовски демонстрируют, что Матрица «окружает нас», но мы этого не видим, потому что это идеология — система, воспитывающая и формирующая наше мышление, «когда выглядываешь в окно или включаешь телевизор, когда идешь на работу, когда идешь в церковь, когда платишь налоги». Мы ослеплены идеологией, «которую ты не можешь обонять, пробовать, осязать», и нам нравится находиться в этом самообмане, потому что, как объясняет агент Смит: «Матрица была разработана как совершенный человеческий мир». Придуманный компьютером «правильный» мир, где человек — батарейка, — новая (анти-) утопия.

Наглядно показано, что пробуждение — это выбор, который должен сделать каждый человек, и что безразличие и забвение — тоже выбор. Все это дело в фильме изображается и проговаривается прямо, буквально, без каких-либо тонкостей. «Вы боитесь перемен. Я покажу мир без вас. Мир без правил и указаний, без стен или границ. Мир, где все возможно», — предупреждает Нео. И если вспомнить, что братья Вачовски стали сестрами, а их режиссерский дебют — хичкоковский нуар «Связь» про лесбиянок и тоже про выбор и любовь, то понятно, какие ценности и какой «мир без правил» пропагандирует фильм о войне против любого диктата. Авторы иллюстрируют конфликт старого и нового миропорядка, твердят об освобождении сознания для рождения Нео-человека со своим штырем в голове, потому что «Матрица не может сказать, кто ты есть». Иначе говоря, только одно сильнее системы — человек, вставший над ней. Так что Wake up, Neo — не столько про то, что пора проснуться, сколько про то, что пора проснуться собой, но «если ты не один из нас, ты один из них», что значит, нет никакой независимости, а революция — вечная борьба за власть. Всегда будут коды и смыслы, свои и чужие, и отсюда — друг ты или враг. И «Матрица», и Матрица воздействуют так же, как одержимый Морфеус на доверчивого Нео, — внушают и манипулируют, и, стало быть, мыслить самостоятельно невозможно — это миф, то есть тупик.

Неслучайно существует теория, что реальность является частью Матрицы, то есть Матрицей в квадрате. Такая наслоенная «реальность» гениально показана в «Начале» Кристофера Нолана. Даже Морфеус в финале третьего фильма сомневается: дескать, победа над машинами — это по-настоящему? Реальное становится виртуальным, а виртуальное — реальным. Получается, что революция — тоже миф, и спаситель спящего человечества — лишь пешка в шахматной партии Архитектора и Оракула. А кто сказал, что гнущиеся ложки приведут к правде и что Нео не исполняет чужую волю? Фантастика Вачовски ощущается особенно остро и метко в нашей гиперреальности — в эпоху постправды, постпросвещения и постгуманизма, или трансгуманизма, когда настоящим и будущим правят технологии.

«Матрица» говорит о метафизике дуализма (объективном и субъективном, правде и обмане) и недоверии к материальному миру, а также о зависимости человека не от судьбы или пророчества, а от сознания, то есть познания себя и собственного восприятия действительности. И, разумеется, о парадоксе «свободы» выбора, ведь Нео не разбил бы вазу, если бы не знал о ней. Или это судьба? Пророчество? А может, любовь? Именно поцелуй Тринити воскрешает Нео. Морфеус олицетворяет веру, Нео — выбор, а Тринити — любовь, которая не может быть выражена рационально, потому-то и называется программой-дефектом, «жалкой попыткой души оправдать бессмысленное или бесцельное существование». Как говорится, сказка ложь, да в ней намек. И то, что Нео воскрешает не свобода или правда, а любовь, возвращает зрителя к вечному спору о материи и душе и показывает любовь как высшую цель бытия.

Конечно, «Матрица» — не первый и не последний антиутопический фильм о монстре и создателе, рабстве и мессианстве, прозрении и слепоте, свободе выбора и природе реальности. Были и «Бегущий по лезвию», и «Терминатор», и «Бразилия», и «1984», незадолго до «Матрицы» появились «Джонни Мнемоник», «Шоу Трумана», «Странные дни» и «Темный город» — тоже о неотличимости реальности от фантазии, а в начале 2000-х вышли «Особое мнение» и «V — значит Вендетта», кстати, написанная и спродюсированная тоже Вачовски. Еще позже — «Начало» и «Призрак в доспехах», с которого, между прочим, «Матрица» началась, где опять мы видим традиционный для жанра конфликт роботизации человека и гуманизации роботов, который Вачовски умудрились революционизировать и перезагрузить.