Москва, 13 мая, 2019, 09:23 — ИА Регнум. ИА REGNUM публикует апрельский рейтинг региональной протестной активности, представленный «Институтом региональной экспертизы». Авторы исследования традиционно разделили все регионы на четыре группы: «красную» — где протест играет важную роль в региональной политической повестке, «оранжевую» — там, где он заметен, но определяющей роли не играет, «жёлтую» и «зелёную» — по мере убывания протестных настроений.

Рейтинг протестной активности регионов России, апрель 2019 года

I. Методика рейтинга протестной активности российских регионов

Как отмечают эксперты, рейтинг протестной активности регионов России рассчитывается, исходя из совокупности нескольких показателей. Данные показатели делятся на две группы. Первая группа — количественные показатели. Они делятся на два блока: социально-экономический протест и политический протест. Каждый из этих блоков оценивается по шкале от 0 до 5, где 0 — полное отсутствие протестной активности, а 5 — максимальный уровень протестной активности граждан, ставящий под угрозу стабильность региональной политии. Таким образом, каждый регион в сумме получает от 0 до 10 баллов (сумма показателей социально-экономического и политического протеста). Соответственно, чем выше балл, тем выше уровень протестной активности в субъекте Российской Федерации.

Вторая группа — качественные показатели. В данный критерий входят факторы, которые не характеризуют непосредственно форму протеста, но оказывают влияние на его глубину, перспективы и масштаб распространения. Экспертами института выделяется здесь пять факторов, а именно:

— близость губернаторских или парламентских выборов;

— число участников протестных акций;

— количество субъектов протеста;

— информационное освещение протеста в федеральных СМИ;

— использование протестующими социальных сетей и мессенджеров в целях мобилизации.

Кроме того, авторы рейтинга полагают, что необходимо учитывать численность населения того или иного субъекта. Мегаполисы во многом концентрируют протестную активность близлежащих регионов. Так, имеются примеры, когда акции регионального характера проводились в Москве с целью привлечь внимание федеральной власти. По этой причине авторами введён поправочный коэффициент, который составляет: для регионов с населением выше 3 млн человек — 1,5, для регионов с населением 1−3 млн человек (таких субъектов большинство) — 1; для регионов, численность населения которых менее 1 млн человек, — 1,5. Средний балл субъектов в конечном счете умножается на данный коэффициент. Кроме того, протестные кейсы, как правило, имеют давнюю историю, часто переходят в латентную форму. Поэтому авторы сочли нужным учитывать и показатель прошедшего месяца, которому присваивался коэффициент 0,5. Итоговый рейтинг представляет собой сумму показателей текущего месяца и прошедшего.

II. Основные протестные кейсы в апреле 2019 г.

Как отмечают авторы исследования, анализ протестной активности в регионах России в апреле месяце текущего года позволил выделить десять основных направлений общественного протеста, которые проявлялись в двух и более регионах.

  • Экологический протест. Данная форма протеста, развивающаяся в первую очередь в форме протеста против реализации «мусорной реформы», стала основной в первом квартале текущего года. Наиболее остро экологический протест представлен в регионах «Русского Севера» (Архангельская область, Коми, Вологодская область). Но и в других регионах проблема продолжает оставаться значимой (Башкирия, Иркутская и Псковская области и другие субъекты).
  • Всероссийская протестная акция в поддержку Геннадия Зюганова. Конфликт лидера КПРФ с олигархом Олегом Дерипаской дал коммунистам повод для проведения протестных акций в большинстве субъектов России. Однако акции преимущественно проходили в форме пикетов, были малочисленны и не вызывали интереса у большинства членов общества.
  • Протест «обманутых дольщиков». Тема обманутых дольщиков, находившаяся в тени в начале года, вновь набирает обороты. Акции дольщиков прошли сразу в нескольких регионах. Их реализация в форме пикетов (часто одиночных) не позволяет привлекать к ним значительное общественное внимание, но участившиеся голодовки способствуют радикализации проблемы и привлечению внимания региональных СМИ.
  • Протест против оптимизации в системе здравоохранения. Сразу в нескольких регионах были отмечены протестные акции, связанные с нежеланием граждан мириться с закрытием больниц и поликлиник (в том числе детских), а также протест самих работников медицинских учреждений, попадающих под сокращение. Наиболее заметной стала акция в Анжеро-Судженске (Кемеровская область), которую в значительной мере своим неаккуратным высказыванием вывел в федеральную повестку сам губернатор Сергей Цивилёв. В других регионах акции носили не менее массовый характер, но не привлекли столь существенного информационного внимания (Коми, Новгородская область и другие субъекты).
  • Протестные акции, направленные на привлечение внимания к антисоциальной политике правительства. «Левая» оппозиция по-прежнему делает ставку на социально-экономический протест, который включает в себя набор претензий к правительству, связанный с ростом цен на бензин, НДС и ряд других проблемных точек.
  • Протестные акции в регионах Северного Кавказа. В регионах Северного Кавказа фиксируется рост недовольства населения в связи с вопросом об определении границы между Чечнёй и рядом других субъектов. В марте это привело фактически к гражданскому конфликту в Ингушетии, в апреле недовольство решением «пограничного вопроса» начинает возникать в Дагестане. Потенциально данный вопрос может стать причиной острых территориальных и межнациональных проблем в этом регионе в долгосрочной перспективе.
  • Выступления против пенсионной реформы. Сохраняется тенденция сокращения числа протестных акций в этом сегменте. В апреле «пенсионная тема» редко встречалась в качестве самостоятельной повестки протестных акций (несколько пикетов было проведено общественным движением «Суть времени»), но она продолжает активно использоваться в «списке претензий» к власти в ходе крупных протестных акций. В целом география «пенсионного протеста» по-прежнему довольно высока, но он постепенно теряет самостоятельный характер.
  • Протесты собственников аварийного и ветхого жилья. В апреле в качестве отдельной формы протестной активности можно выделить выступления людей, испытывающих тяжёлые жилищные условия. Это собственники, рискующие остаться без жилья после сноса аварийных домов, а также те, кто по каким-либо причинам оказался вне соответствующих социальных программ либо испытал на себе их неэффективность и избирательность. Достаточно остро в минувшем месяце данная проблема стояла в Татарстане и ряде других регионов.
  • Протестные акции муниципального характера. Проходили, как правило, в форме митингов и стихийных сходов граждан и были связаны с факторами ситуативного характера. Сюда можно включить требования возврата прямых выборов мэров (Иркутская область, Еврейская АО), протест против строительства тех или иных объектов в муниципалитете (Свердловская область, Санкт-Петербург) и ряд других кейсов.
  • Трудовой протест. В ряде субъектов актуализировались протестные акции, связанные с требованием сохранить или обеспечить нормальное функционирование крупных промышленных предприятий, обеспечивающих работой значительную часть населения (Челябинская, Оренбургская области).
  • Помимо вышеперечисленных протестных кейсов в апреле имели место: выступления против роста тарифов ЖКХ, протест против ограничения интернета и принятия закона о «фейковых новостях», пикеты и шествия в защиту политических заключённых, протестные акции с требованием отставки главы региона или города, пикеты против «китовой тюрьмы», акции в поддержку ЛГБТ-активистов.

III. Рейтинговые показатели

1. Регионы «красной зоны» (с максимальным уровнем протестной активности). Здесь и далее в скобках — место региона в мартовском рейтинге.

№ п/п

Субъект

Рейтинг

1(3)

Архангельская область

24

2(22)

Коми

22,9

3(12)

Новгородская область

22,5

4(14)

Москва

20,5

5(43)

Иркутская область

18,9

6(31)

Владимирская область

18,5

7(61)

Татария

18,1

8(11)

Оренбургская область

17,6

9(28)

Ханты-Мансийский АО

17,5

10(32)

Омская область

17,5

Эксперты отмечают, чтов регионах «красной зоны» по сравнению с предыдущим периодом произошли существенные изменения. Удалось купировать ситуацию в Якутии и частично в Ингушетии (в основном за счёт арестов и задержаний активистов). На первые места протестного рейтинга вышли регионы «Русского Севера», в которых остро стоит проблема захоронения ТКО. В первую очередь это касается Архангельской области, где острота не спадает с начала года. В минувшем месяце, по мнению авторов, ситуация в этом регионе фактически вышла из-под контроля региональной власти. Архангельский кейс непосредственно сказывается и на протестной активности в соседних субъектах. Это видно на примере Республики Коми, где протестные акции прямо или косвенно связаны с ситуацией на полигоне Шиес (находится фактически на границе Архангельской области и Коми).

Стоит также обратить внимание на резкий рост показателей Татарии, где прошло сразу несколько заметных протестных акций, причём весьма разнообразных по характеру требований и социальному составу участников. Особенно выделяется протест в Елабуге, где на митинг против коррупции в органах муниципальной власти пришло около 3 тысяч человек из 71-тысячного населения города.

В Иркутской области возрастает давление на губернатора Сергея Левченко — значительная часть протестных акций была связана с требованиями его отставки.

Также повысился уровень протестной активности во Владимирской, Омской областях и Ханты-Мансийском автономном округе, что стало причиной их перехода в «красную» зону.

Как уже отмечалось ранее, присутствие в числе регионов с наиболее высоким уровнем протестной активности Москвы объясняется тем, что крупные агломерации с высокой численностью населения концентрируют у себя значительный спектр проблем, поэтому можно ожидать, что столица России достаточно регулярно будет присутствовать в лидерах протестного рейтинга.

Для остальных регионов характерно наличие одной или нескольких острых социально-экономических проблем. В частности, для Новгородской области это проблемы в системе здравоохранения.

2. Регионы «оранжевой зоны» (с относительно высоким уровнем протестной активности)

№ п/п

Субъект

Рейтинг

11(21)

Кировская область

17,4

12(24)

Псковская область

17,25

13(42)

Саратовская область

17,1

14(2)

Якутия (Саха)

17

15(44)

Московская область

16,6

16(5)

Воронежская область

16

17(26)

Тюменская область

15,6

18(4)

Волгоградская область

15,4

19(19)

Вологодская область

15,25

20(8)

Пензенская область

15

21(50)

Самарская область

15

22(17)

Санкт-Петербург

14,6

23(68)

Дагестан

14,25

24(30)

Хакасия

14

25(65)

Новосибирская область

13.9

26(38)

Челябинская область

13,75

27(1)

Ингушетия

13,2

28(25)

Тульская область

12,75

29(47)

Кабардино-Балкария

12,5

30(67)

Забайкальский край

12,5

31(36)

Брянская область

12,4

32(16)

Ивановская область

12,4

33(33)

Тамбовская область

12,25

Субъекты, находящиеся в «оранжевой зоне», могут быть охарактеризованы как регионы с достаточно высоким уровнем протестной активности. Как правило, субъекты, попавшие в данную группу, отличаются наличием одной относительно значимой локальной проблемы и протестными выступлениями частного характера. В то же время в субъектах «оранжевой зоны» протест является хоть и важным, но не решающим фактором развития региональных политий.

В данной зоне также произошли изменения по сравнению с мартом месяцем. Как уже отмечалось, стабилизировалась ситуация в Якутии и Ингушетии, снизился уровень протеста в Волгоградской и Воронежской областях. В то же время эксперты отмечают, что обострилась ситуация в Саратовской области, где не первый месяц активисты голодают, требуя отмены реорганизации детских медицинских учреждений. В Дагестане растёт напряжение в связи с вопросом об определении границы между этой республикой и Чечнёй. Наблюдается количественный рост протестных акций в Московской, Самарской, Новосибирской областях, Забайкальском крае, Кабардино-Балкарии.

Как правило, для каждого из регионов характерно наличие одной наиболее острой темы и ряда локальных, менее значимых. В ряде субъектов (Брянская, Тамбовская, Ивановская области) власти удалось стабилизировать обстановку, хотя протестные кейсы в этих субъектах по-прежнему сохраняют высокий потенциал.

3. Регионы «жёлтой зоны» (с умеренным уровнем протестной активности)

№ п/п

Субъект

Рейтинг

34(9)

Бурятия

11,75

35(13)

Калининградская область

11,9

36(7)

Ярославская область

11,4

37(10)

Курганская область

11,4

38(63)

Кемеровская область

11

39(51)

Томская область

10.9

40(49)

Свердловская область

10,75

41(66)

Ленинградская область

10,75

42(18)

Астраханская область

10,25

43(27)

Хабаровский край

10,25

44(56)

Орловская область

10,25

45(20)

Карелия

10,1

46(15)

Костромская область

10

47(6)

Алтайский край

9,9

48(54)

Курская область

9,75

49(46)

Ставропольский край

9,6

50(71)

Республика Крым

8,75

Белгородская область

8,1

52(45)

Пермский край

8,1

53(58)

Севастополь

7,9

54(40)

Карачаево-Черкесия

7,75

55(59)

Сахалинская область

7,75

56(55)

Липецкая область

7.75

57(39)

Башкортостан

7,6

58(60)

Республика Алтай

7,6

59(62)

Мурманская область

7,6

60(35)

Красноярский край

7,4

61(48)

Рязанская область

7,4

62(23)

Марий Эл

7,25

63(78)

Нижегородская область

7,25

64(34)

Ростовская область

6,9

65(57)

Удмуртия

6,75

66(41)

Тверская область

6,4

67(53)

Ямало-Ненецкий АО

6,25

Субъекты, попавшие в «жёлтую зону», характеризуются авторами исследования как регионы с умеренным уровнем протестной активности. Для них характерно наличие локальных протестных кейсов, которые пока не вызывают повышенного интереса общественности, но имеют определённый протестный потенциал в будущем. Как правило, это ситуации, связанные с требованием повышения уровня социально-экономического развития, в том числе против пенсионной реформы, а также локальные конфликты или поддержка общефедеральных протестных трендов. Для регионов «жёлтой зоны» характерен высокий уровень динамизма. Это видно на примере Башкирии,Бурятии, Ярославской области и Алтайского края, где стабилизация ситуации привела к «падению» протестных в прошлом месяце регионов и их переходу из «красной» и «оранжевой» зон в «жёлтую». Вместе с тем это может свидетельствовать и об ужесточении внутренней политики в данных политиях, так как низкий уровень протестной активности говорит не столько об отсутствии реальных проблем, сколько о жёсткости региональной власти и «забитости» гражданского общества.

Ещё одной особенностью регионов, попавших в «жёлтую зону», является преобладание пикетов как формы выражения протеста, что существенно снижает количество участников подобных акций и внимание к ним со стороны СМИ и блогеров.

4. Регионы «зелёной зоны» (с низким уровнем протестной активности)

№ п/п

Субъект

Рейтинг

68(64)

Приморский край

6

69(69)

Калужская область

6

70(37)

Краснодарский край

5,9

71(52)

Ульяновская область

5,75

72(70)

Смоленская область

5,5

73(72)

Амурская область

4,1

74(74)

Мордовия

4,1

75(85)

Чечня

4

76(76)

Тыва

3,5

77(79)

Еврейская АО

3,4

78(77)

Калмыкия

3,25

79(83)

Адыгея

3,25

80(80)

Магаданская область

3,1

81(73)

Северная Осетия

2,6

82(75)

Чувашия

2,5

83(82)

Ненецкий АО

2,4

84(81)

Камчатский край

0,9

85(84)

Чукотский АО

0

Субъекты, входящие в «зелёную зону», характеризуются как регионы с низким уровнем протестной активности населения. Это, пожалуй, наиболее стабильная зона. При этом, как уже отмечалось, авторы исследования акцентируют внимание на том, что низкий уровень протестной активности не всегда означает отсутствие социально-экономических и/или политических проблем. Очень часто, как в случаях с регионами Северного Кавказа, это определяется сложившимся типом политической культуры и типом политического режима, сформировавшимся в той или иной региональной политии. В частности, замечено, что жёсткие, авторитарные региональные политии гасят протест при помощи силовых методов. Определить потенциал протеста в этом случае представляется довольно непросто. Кроме того, сюда часто попадают регионы со слабыми демографическими ресурсами, прежде всего, регионы Дальнего Востока и Крайнего Севера. В то же время нахождение в данной зоне таких регионов, как Приморский или Краснодарский край, вероятно, носит временный характер и связано с текущей региональной конъюнктурой.

В состав данной группы вошли регионы с немногочисленными протестными акциями, как правило, в форме пикетов, чаще всего одиночных. Такие акции, за редким исключением, не привлекают общественного внимания и не влияют на устойчивость региональной политии.

Общий анализ протестной активности российских регионов в апреле 2019 г. позволяет авторам рейтинга сделать несколько ключевых выводов.

1. Протестная активность в апреле существенно снизилась по сравнению с мартом месяцем. Речь идёт главным образом, о снижении числа протестных акций. При этом глубина протеста сохраняется, акции становятся более многочисленными и в ряде случаев наполнены радикальной риторикой. Среди протестных кейсов наиболее острой является ситуация в Архангельской области и ряде сопредельных субъектов, где стоят проблемы утилизации мусора, и в частности захоронения отходов из Москвы. Неспособность региональной власти в Архангельской области купировать проблему привела фактически к утрате контроля над развитием протеста и риску столкновения митингующих с силовыми структурами. Одновременно удалось снизить остроту проблем в ряде других регионов. Где-то это произошло ввиду удачной попытки перехвата требований протестующих (Якутия), где-то по причине задержаний и арестов активистов (Ингушетия). Тем не менее можно ожидать, что май будет более протестным, чем апрель, что связано с первомайскими праздниками, традиционно вызывающими активизацию «левых».

2. Апрельский протест подтвердил тенденцию постепенного стирания различий между социально-экономическими и политическими акциями. Как правило, акции, начинающиеся как социально-экономические, со временем аккумулирует в себе и политические требования. Это характерно даже для таких изначально лишённых политического подтекста кейсов, как протест обманутых дольщиков. Ещё одной важной тенденцией, проявляющейся в последние месяцы, стало то, что политический протест всё чаще включает в себя не только федеральную, но и региональную, и муниципальную повестку. Всё чаще требования протестующих обращены не к глобальным политическим проблемам, а к вопросам местного характера (требования отставки губернатора или мэра, возврата прямых выборов в муниципалитетах и т. д.). При этом политический протест по-прежнему носит более радикальный характер.

3. В отличие от марта в апреле чётко прослеживается одна доминирующая проблема — экологический (у́же — «мусорный») протест. По степени массовости она не имеет равных среди других протестных акций. В то же время экологический протест неравномерно распределён среди различных регионов. В значительном числе субъектов он не играет важной роли или носит специфический, локальный характер. Это делает невозможным массовую протестную мобилизацию по данной проблеме в общероссийском масштабе. Среди остальных протестных кейсов следует отметить, что постепенно становятся регулярными протесты зоозащитников, ЛГБТ-активистов и некоторых других немногочисленных групп. Они не определяют протестный фон, но постепенно становятся одной из составных его частей. Некоторые протестные темы развивалась в апреле по инерции (например, протест против «китовой тюрьмы», акции против ограничения интернета и принятия закона о «фейковых новостях» и другие). В целом сохраняется тенденция, согласно которой более массовыми являются протестные акции, направленные на решение проблем регионального характера.

4. Главным субъектом регионального протеста в апреле оставалась КПРФ. Партия довольно удачно аккумулирует социальный протест и протест, связанный с пенсионной реформой, а в прошедшем месяце провела Всероссийскую акцию в поддержку своего лидера Г. Зюганова в его конфликте с О. Дерипаской. В целом политические организации «левого» толка опять были более активны. Продолжается спад числа акций, организованных «правыми» политическими силами, в том числе региональными штабами А. Навального. При этом следует отметить, что политические партии (как парламентские, так и внесистемная оппозиция) довольно слабо интегрированы в наиболее яркие протестные кейсы («мусорный протест» в Архангельской области, протестные акции в Ингушетии и Якутии в марте). Это может говорить о том, что партии вообще не являются агрегаторами протестных настроений в ситуациях, когда общественное недовольство достигает серьёзного масштаба. Это тревожная тенденция, так как означает слабый контроль со стороны политических институтов за развитием протестных настроений, их непредсказуемость и стихийный характер.

В заключении авторы рейтинга делают вывод, что апрель 2019 года оказался умеренным в плане проявления протестной активности граждан.