Парижское соглашение по климату: Кто заплатит за «спасение человечества»?

На поставленный вопрос отвечали участники заседания Экспертного совета фракции «Справедливой России», проведенного в Госдуме по означенной тревожной теме. На «ноев ковчег», помимо самих депутатов, были приглашены представители заинтересованных министерств, экспертного сообщества, общественные деятели.

Особенностью современного исторического этапа стало изменение тренда в отношении к Парижскому соглашению в верхних слоях государственных чиновников и отечественного «олигархата». Еще менее полугода тому назад Минприроды заявляло, что для ратификации соглашения России необходимы прозрачные и понятные «правила игры», а РСПП неоднократно предупреждало о рисках его ратификации для российской экономики. Однако буквально полтора месяца тому назад РСПП и профильные ведомства поддержали скорейшую ратификацию Парижского соглашения в 2019 году, и теперь «под давлением» оказались депутаты.

* * *

Предпосылки согласия

Практически все участники экспертных слушаний согласились, что Парижское соглашение по климату к изменению климата отношения не имеет. Благие намерения спасти планету от парникового эффекта постепенно становятся инструментом экономического и политического давления с перспективой опошления самой идеи «общего дела» в связи с её использованием для недобросовестной конкуренции.

Более того, после заявления Трампа о выходе США из Парижского соглашения и призывов его французского коллеги, поддержанных Еврокомиссией, отказаться от новых торговых соглашений с теми, кто не войдет в Парижское соглашение, оно становится фактором геополитики, поляризации так называемых «элит» и нового «передела». Не менее весомым становится намерение ВТО учитывать «климатические факторы» в регулировании международной торговли.

Естественным образом на улицах Парижа появились «желтые жилеты», которые заставили Макрона «заморозить» рост «углеродного налога» на дизельное топливо, но этим не ограничились и требуют отставки самого Макрона. К слову, российское правительство, от греха, тоже «договорилось» с олигархатом о замораживании внутренних оптовых цен на топливо, а также планирует на всякий случай продлить истекающий 31 марта мораторий еще на три месяца.

В ситуации неопределенности хотелось бы, конечно, «отсидеться на холме», наблюдая за схваткой «в долине», но отсидеться, видимо, не удастся, да и не наш это метод. Поэтому предложено сделать выбор — или в пользу китайских товарищей и европейских партнеров, которым Парижское соглашение выгодно в первую очередь, или в пользу «стратегии Трампа», опирающегося на братский американский народ в борьбе со старой «глобальной аристократией».

На самом деле выбор этот не очевиден. «Стратегия Трампа» основана на тех же конкурентных преимуществах, какие имеет российская экономика, но не использует в силу веских причин, таких как «внешнее давление» и кризис некомпетентности. Удержание низких внутренних цен на углеводородное сырье наряду со снижением налогов стимулирует экономический рост, снижение общего уровня внутренних цен и ценовое преимущество производимой продукции на внутреннем и внешнем рынке. Это ставка на защиту и развитие в первую очередь внутреннего рынка («Америка фёст»), и уже с этого плацдарма внутренней стабильности — реализация экспортного потенциала. По сути, это известная тактика советской экономики, которая в качестве стратегии так и не была реализована.

Альтернативный выбор — поддержание глобального «статус-кво» с сохранением почетной роли недоразвитой экспортной экономики в общем строю неустойчивых «друзей и партнеров». Зависимость от доступа на внешние экспортные рынки вынуждает соблюдать предписанные извне «правила игры», отсюда рост внутренних цен и налогов, удушение внутреннего рынка, культ неверия в возможность самостоятельного развития без внешних инвестиций и прочей внешней помощи для сермяжной Руси.

В общем, в очередной раз предстоит выбор модели будущего. Однако «сжигать мосты», как делает товарищ Трамп, видимо, пока страшновато. Посему Россия «хайли лайкли» будет втянута в имитацию борьбы с парниковым эффектом, который слабыми усилиями человечества на данном историческом этапе победить невозможно.

Второе, с чем согласились практически все участники экспертных слушаний, это необходимость усиления переговорных позиций и команды российских переговорщиков на всех мероприятиях Парижского соглашения и Рамочной конвенции ООН по климату. Слабый голос российской делегации практически не слышен, её участие сводится к принятию в исполнение внешних предписаний.

Между тем Россия остается основным экологическим донором планеты, что в климатических конвенциях никак не учитывается, каких-либо преференций Россия не получает. Добровольное сокращение Россией выбросов в эквиваленте углекислого газа составляет 37−43% по отношению к уровню 1990 года, что существенно лучше предусмотренного климатическими конвенциями тридцатипроцентного сокращения выбросов. Правда, значительная часть этого сокращения обусловлена экономическим спадом, что ставит под сомнение возможность дальнейшего сокращения выбросов при возобновлении экономического роста (который при смене модели управления все-таки возможен).

В методологии учета вклада каждой страны в сокращение выбросов, используемой в рамках климатических конвенций, по-прежнему занижен вклад в поглощение парниковых газов (поглотительная способность) российских лесов. Участники международных дебатов на эту тему признали, что они рассчитывали на финансовую помощь международного сообщества в восстановлении российского лесного фонда, однако просчитались. Содержать и восстанавливать столь нужный всему человечеству лесной фонд придется, видимо, исключительно за счет российского бюджета.

Наконец, третье, с чем согласились участники экспертных слушаний, — это неготовность внутренней «инфраструктуры» Парижского соглашения, отсутствие национальной системы мониторинга и методологии учета вклада страны в реализацию соглашения, неиспользование отечественных методик, защищающих национальные интересы. А без такой «инфраструктуры» готовить предписанные Парижским соглашением доклады с обоснованием реального вклада России в «спасение человечества» затруднительно, чем и обусловлено наблюдаемое соглашательство с оценками зарубежных экспертов.

Парижское соглашение предусматривает создание Специальной комиссии ООН, из чего логично следует создание аналогичного органа на национальном уровне. Однако в российских реалиях на более-менее постоянной основе проблематикой соглашения занимаются два-три чиновника Минприроды. На временной основе могут привлекаться ещё по полтора-два чиновника из двух-трех министерств, причем на проведенном администрацией президента обсуждении более широким кругом почему-то среди приглашенных в большинстве оказались сторонники пассивной ратификации соглашения.

Система принятия важнейших государственных решений по-прежнему неэффективна, важные для всей страны решения принимаются келейно, узким кругом, недостаточно компетентно, что порождает ненужные подозрения в коррупции и предательстве национальных интересов. Необходимо более широкое общественное обсуждение ключевых вопросов, учет предложений и рекомендаций профессиональных сообществ, представителей всех групп отраслевых и общественных интересов.

Отчасти по этой причине по основному вопросу экспертных слушаний остались разногласия.

* * *

Дебаты и позиции сторон

Представитель Минприроды, излагая аргументы за скорейшую ратификацию, обещала, что под «крышей» Парижского соглашения мы сможем решить свои экологические проблемы, примем закон, уберем свалки, введем раздельный сбор мусора, и далее по списку. Без ратификации соглашения мы не сможем участвовать и влиять на принимаемые в рамках соглашения решения, которые нам всё равно придется исполнять, иначе нашим товарам будет перекрыт доступ на внешние рынки. Отказ от ратификации негативно повлияет на международный имидж России. Парижское соглашение не предусматривает обязательств «сверху», все обязательства по сокращению выбросов формируются самими странами «снизу», и принимаются в добровольном порядке, поэтому рисков для российской экономики оно не несёт.

На это умудренные жизненным опытом эксперты возразили, что квоты и иные «обязательства сверху» появятся, причем по факту они уже вводятся в той или иной форме «углеродного налога», снижающего эффективность углеродной энергетики в пользу менее эффективных технологий. Напомнили и про введенный Международной организацией гражданской авиации сбор за выбросы парниковых газов в международных авиаперевозках, что неизбежно приведет к росту цен для конечного потребителя, причем в отсутствие какого-либо эффекта для климата.

Да, этот вопрос в ИКАО мы прозевали, согласилась представитель Минприроды. Теперь придется платить, иначе наши самолеты не смогут работать на международных авиалиниях. Ну, что тут поделаешь, так получилось, резюмировало Минприроды, что вызвало дружный смех. Мы для того и собрались, пояснили эксперты, чтобы вы и Парижское соглашение «не прозевали» и опять не получилось, как всегда.

Представитель Минэнерго тоже пока не видит в Парижском соглашении рисков для российской энергетики. У нас только 15% баланса составляет угольная энергетика, 52% — природный газ, остальное — атомная энергетика и возобновляемые источники энергии. Так что у нас вполне «чистый» баланс, и мы не ожидаем, что производимая на территории России продукция будет объявлена «грязной».

Представитель Минэкономразвития не дождался своей очереди для выступления и покинул мероприятие, сославшись на занятость. Видимо, планировал произнести монолог в самом начале, как это обычно бывает, после чего удалиться, поскольку выступления других экспертов, видимо, не интересуют. Или же по ходу пьесы понял, что разговор ни о чём не получится. Как-то не складываются в последнее время отношения Минэкономразвития и Госдумы.

Представитель РСПП заверил, что им бессмысленность Парижского соглашения давно и хорошо известна. Однако вопрос был поставлен ребром — поддерживаете или нет его ратификацию. Для обсуждения собирался весь «олигархат», причем в составе самых первых лиц. В итоге решили, что риски ратификации соглашения существенно ниже, чем риски отказа от ратификации, поэтому и изменили позицию. Посчитали, что каких-либо дополнительных инвестиций ратификация Парижского соглашения не потребует, кроме тех, что уже были запланированы.

Противники пассивной ратификации отмечали отсутствие научной основы Парижского соглашения. Как и Монреальский протокол, Парижское соглашение основано на неподтвержденной гипотезе, а поставленная в соглашении цель сдержать «глобальное потепление» посредством сокращения антропогенных выбросов парниковых газов является ложной, отвлекающей от решения действительно актуальных проблем взаимодействия человека и окружающей среды.

Периодические изменения климата на планете имеют природное происхождение с циклами в сотни и тысячи лет. Увеличение концентрации углекислого газа и других парниковых газов в атмосфере является, скорее, следствием, а не причиной потепления, причем увеличение концентрации стимулирует их поглощение земной корой, мировым океаном и биосферой с образованием ископаемых углеводородов, гидратов и увеличением поглощающей углекислый газ биомассы. Антропогенные выбросы составляют доли процента находящихся в динамическом равновесии (круговороте) парниковых газов и оказать заметное влияние на природные процессы не могут.

Кроме того, основным парниковым газом является водяной пар, вклад которого в парниковый эффект в десятки раз превышает вклад других газов, однако Парижское соглашение с водяным паром по понятным причинам не борется. Да и достоверные данные о глобальном потеплении отсутствуют, достаточно вспомнить «климатгейт». Если говорить о выбросах, то бороться нужно с выбросами оксидов азота и серы, зол и шлаков, но есть и более серьезные угрозы существованию человечества.

Ратифицировать Парижское соглашение «для галочки» и оставаться в роли наблюдателей нельзя, нам всё равно придется платить за участие в этой международной афере, за что потом будет стыдно перед потомками. Если участвовать в Парижском соглашении, то с целью его полного переформатирования, замены декларируемых ложных целей более реальными и действительно актуальными, со всеми вытекающими для международного сообщества последствиями.

Но такое участие требует серьезной подготовки к ратификации, более ответственного отношения ведомств и руководства страны, подготовки плана действий и убедительных документов, которые Российская Федерация может представить в комиссию ООН и последовательно продвигать на сессиях международного сообщества. Что в свою очередь позволит оптимизировать выделение и использование бюджетных средств, которые придется потратить в рамках Парижского соглашения. Иными словами, речь идет об отказе от роли «пассивных статистов» и переходе к «концепции лидерства».

Промежуточную позицию изложили сторонники «ратификации с оговорками». Ратификацию и выполнение Парижского соглашения Россией необходимо увязать с отменой санкций, признанием международным сообществом роли России как основного экологического донора планеты, и на этой основе добиваться наиболее выгодного участия России в климатических конвенциях.

* * *

Так кто же всё-таки заплатит

Не остались без внимания и финансовые инструменты Парижского соглашения. Собственно, пока инструмент один — развитые страны должны «скинуться» на оказание финансовой помощи развивающимся странам, причем эта помощь может быть направлена на приобретение «чистых» технологий, поставщиками которых являются те самые развитые экономики. Первоначальный размер фонда помощи определен в 100 миллиардов долларов, что выглядит «каплей в мировом океане», однако эта сумма, несомненно, будет расти.

Возникает вопрос — заставят ли Россию скидываться наряду с «развитыми странами», тем более что после выхода США из Парижского соглашения кто-то должен будет закрывать образовавшиеся финансовые бреши. Согласно Приложению 1 к Рамочной конвенции ООН по климату Россия поименована как страна с «переходной экономикой», на что и уповают ответственные чиновники.

Однако эксперты обратили внимание, что в последующих резолюциях Россия фигурирует в ряду развитых стран, да и главным образом благодаря санкциям Россию не приняли в Организацию экономического сотрудничества и развития и не включили в Приложение 2 к Конвенции, которое предполагает финансовые обязательства. Ну что ж, расстроились ответственные лица, в крайнем случае, заплатим свои 3−4 миллиарда, нам не впервой.

К слову, Китай финансовых обязательств не имеет, он до сих пор причислен к развивающимся странам (как и Индия и другие страны БРИКС), которым в соответствии с Парижским соглашением только предстоит «пройти пик выбросов». В связи с чем Китай активно инвестирует в угольную энергетику по всему миру, создавая себе наиболее благоприятные условия участия в климатических конвенциях.

Без обсуждения и без ответа так и остался вопрос о росте внутренних тарифов в случае ратификации Россией Парижского соглашения. Согласно представленным экспертным оценкам, оно может обойтись российским потребителям ростом цен на электроэнергию и другие энергоресурсы на 30%, при условии, что амбиции «продавцов воздуха» не станут еще более амбициозными.

Никто из сторонников ратификации эту оценку не оспорил, не возразил, да и сама эта тема не вызвала особого интереса. Дело-то привычное, никто и не сомневается, что тарифы и так будут расти. Тем более что и инвестиции уже запланированы, а объяснять рост цен ратификацией Парижского соглашения даже удобнее.

Посему высоковероятно, что великому российскому народу будет предложено совершить очередной беспримерный подвиг во спасение человечества. А нам к подвигам не привыкать, одним больше, другим меньше. Если выживем, конечно. Вот только стать жертвой аферы очень не хотелось бы.