Почему из «Балканского рубежа» не вышел патриотический фильм?
«Российское, слишком российское», — наверняка сказал бы известный философ после просмотра нового фильма Андрея Волгина «Балканский рубеж». К сожалению, из всех черт отечественного постсоветского кинематографа лента наследуют только негативные: дёрганый «клиповый» монтаж, отсутствие диалогов, ненужные персонажи и сцены, беспощадный «слоу-мо», физика прямиком из «Болливуда», любовные линии, обоснованные одним-единственным взглядом двух героев друг на друга, толерантность a la rus (в команде — представители всех народностей бывшего СССР) и т.д. и т.п.
Существование фильма как-то оправдывает лишь протекающая на втором плане история взаимоотношений двух друзей-полицейских, серба и албанца, — там и актёры сыграли (а не отбыли номер, как остальные), и перипетии сюжета (пусть очевидные) присутствуют, и сербский патриотизм показан не до крайнего прямо. Даже концовка этой подистории поставлена гораздо лучше, чем финал фильма в целом: она чем-то напоминает (прости, Господи!) работы братьев Коэн.
Если бы фильм сократили с ненужных 2:31 до, условно, 1 часа, но оставили и чуть-чуть более раскрыли именно эту линию — получилось бы вполне достойное кино про трагедию сербов. Семья полицейского Вука становится жертвой межрасовых конфликтов; он не может найти себе места, срывается на мелкий национализм, нападает на случайных албанцев на улице, по другому смотрит на своих албанских знакомых… Но гуманизм, любовь к другу-албанцу, чувство достоинства сербской нации берут верх. Он учится отличать неповинных албанских граждан, таких же людей и жертв большой политической игры, как он сам, от отпетых националистов. Однако, по иронии судьбы, точку в этой истории суждено поставить не самому сербу, а его «брату"-албанцу.
Вместо этого мы получаем третьесортный американский боевик про «красную угрозу» прямиком из 90-х, в котором Гоша Куценко собирает команду Шварцнеггеров-ренегатов для исполнения тайной, но очень важной для борьбы с абсолютным злом миссии. В команде: идеалист Андрей Болконский, шутник, прагматик (в глубине души — гуманист), сильная и независимая женщина, старый вояка с афганским синдромом. Против них — серые кардиналы из НАТО, маскирующиеся под врачей и гуманитарные миссии, но на самом деле организующие геноцид, торговлю оружием и наркотиками; а также безумный боевик-албанец, просто желающий убить всех, кроме албанцев (хотя и с подчинёнными он ведёт себя как голливудский злодей), включая западных кураторов.
Понятно, что нельзя ждать глубокой драмы от простенького боевика. Злодей без разбору убивает женщин и детей, «добряки» всех спасают и даже не добивают раненых бандитов.
Однако и «главные» его направления — режиссура и работа со спецэффектами — вызывают оторопь. Создаётся впечатление, будто автор решил запихнуть в фильм как можно больше «крутых» голливудских приёмов и эффектов, не особо заботясь об их обоснованности, осмысленности. В одной только начальной сцене бомбёжки госпиталя мы встречаем такие сцены, как побег Индианы Джонса из разрушающегося храма (медсестра бежит по коридору, а за ней всё методично обваливается, разрушается, взрывается) и даже… «Скример» из фильма ужасов про зомби, когда в тёмной пустой комнате на героя внезапно набрасывается всё та же медсестра! И да, это — не преувеличение…
Впечатление ухудшает звуковое оформление: через фильм проходит избыточное использование эффекта «усиливающейся тревожной трубы», подчёркивающее даже самые очевидные моменты. Музыкальное сопровождение — неожиданно состоит из «Би-2», Цоя и старых русских песен о главном. Является ли это попыткой передать атмосферу 90-х, или же на музыке просто сэкономили — не ясно.
Наконец, патриотический посыл — в жертву которому принесли линию с сербом и его другом албанцем. Образы русских тут, конечно, предельно прямы, вплоть до воссоздания момента воину-освободителю в Трептов-парке. Однако реальная история, ясная в основном из вставок документальных кадров (самая драматическая часть фильма) и нескольких секунд текста на чёрном фоне, вносит свои коррективы. Ельцинский период с большим трудом тянет на «ура-патриотическое» противостояние с Западом. Поэтому главные герои фильма, в 1995 году ослушавшиеся приказания НАТОвского комиссара, — изгои, и их миссия в 1999 году — секретная.
Весь героизм в фильме происходит «вопреки» высшему руководству России, на страх и риск отдельных совестливых военных. Так, генерал, отдающий приказ о захвате косовского аэропорта, делает это подчёркнуто самовольно, сразу же подписывая прошение об увольнении. В итоге авторы фильма и реальную ситуацию с расколом российских элит по вопросу конфронтации с НАТО превратили в невнятную кашу, и прямой патриотический настрой фильма перевели в «подвешенное» состояние: по фильму получается, что Россия в целом всё-таки бросила и главных героев, и народ Сербии на произвол судьбы.
Если режиссёр хотел показать всю сложность и неоднозначность ситуации — этого у него не получилось, или получилось предельно невнятно; если же он хотел сделать очередной «победительный» фильм про российских военных — то официальная армия, как и тогдашнее руководство нашей страны, выглядят у него то ли трусами, то ли злодеями, препятствующими патриотическим порывам.
Почти полное отсутствие осмысленных диалогов (если таковыми не считать выкрики в духе «они обходят нас справа!» и брошенные в пылу боя шуточки) ситуации совсем не помогает. И, да, обязательные для геройских фильмов любовные линии — вообще не раскрыты: герои ловят друг друга в толпе глазами, а через десять минут — внезапно целуются. Хэппи энд!
Итого, «Балканский рубеж» приводит зрителя в замешательство: смешение элементов зомби-хоррора, болливудского боевика с бекмамбетовским «слоу-мо» и националистической драмы не работает; многие сцены выглядят до комического нелепо — особенно делающие ставку на внезапную резиновую «расчленёнку». Образ врага настолько шаблонен и карикатурен, что его сложно воспринимать всерьёз. Югославия здесь — лишь «для запаху», как и мелькнувший на последних секундах фильм Кустурицы (вынесенный на рекламный плакат!). По форме это — «ура-патриотизм», но по содержанию — патриотизма в полном смысле в фильме как бы и нет, даже наоборот; такое нераскрытое внутреннее противоречие окончательно выбивает зрителя из колеи. Дикий монтаж, прыгающий от героя к герою каждые 2 секунды и склеивающий самые неожиданные кадры, быстро утомляет. Нагромождение персонажей — неоправданно, т.к. почти все они либо не раскрыты, либо вообще никак не влияют на сюжет (вроде команды БТР, которой уделено минут 15 экранного времени).
Вся эта каша (наряду с единственной внятной линией про друзей-полицейских) втиснута в рамки супергеройского боевика с аллюзией на «Девятую роту», сыгранного хуже, чем фильмы со Сталлоне.
Таким образом, российское кино делает один шаг вперёд (хорошо снятым, пусть и нелепым по содержанию, фильмом «Движение вверх») — и два шага назад: комичным, но всё-таки не лишённым режиссёрской мысли «Т-34», и — теперь — откровенно «трэшовым» «Балканским рубежом», бездарно играющим на важной для нас теме — бомбардировке Югославии. После стольких причитаний по поводу американской «клюквы» и «глупых боевиков» мы снимаем свой, более дешёвый (при бюджете в 230 млн рублей!) аналог того же самого.
Можно было бы посоветовать этот фильм любителям «трэша» и желающим «ненапряжно» убить свободный вечер. Однако, как известно, зритель голосует рублём — а лишний раз поддерживать такие начинания, как «Балканский рубеж», ой как не хочется.