GaGaFest в Санкт-Петербурге: настольные игры как социокультурное явление

Мероприятия в индустрии настольных игр случаются в России редко. Есть большой осенний «Игрокон» в Москве и маленькие местячковые игротеки в различных городах, поэтому настольному сообществу негде разгуляться. Кажется, у столичного фестиваля теперь появился конкурент в Петербурге: 16−17 марта на территории пространства «Севкабель Порт» прошел GaGaFest — фестиваль настольных игр от команды GaGaGames.

На протяжении двух дней и ночи внутри лофта негде было яблоку упасть: несмотря на малознакомую для горожан специфику настольных игр, посадочных мест для всех желающих не хватало. В программе фестиваля, помимо огромной игротеки, также были задействованы интерактивы и активности для гостей: интеллектуальные викторины, детективные квесты, детская зона, турниры, лотереи и конкурсы. В роли ведущего выступал Игорь Меерсон — комик международного уровня в жанре стенд-ап.

Средний возраст посетителей, по заметкам организаторов — 28 лет: поиграть пришли и школьники, и взрослые люди (35−40 лет). Малыши приходили с семьями, заглядывали даже пенсионеры, правда, немного.

Мы побывали на фестивале во второй день и пообщались с представителями команды GaGaGames о подобных мероприятиях.

На вопросы отвечали: руководитель издательства GaGaGames Антон Сковородин, организатор фестиваля Марк Стретович и представители рекламного отдела компании Алина Багаутдинова и Вячеслав Ратников.

Первый настольный фестиваль в Петербурге

Антон Сковородин: Вообще это не новая идея, для нас это уже традиционный формат. Прошлый фестиваль был в 2015 году, после этого мы устроили трехлетний перерыв. Он проходил в Эрмитаже — может, слышали о «Картоне», — в арке Главного штаба. Там было классное место, много людей приходило к нам просто с Дворцовой площади. Но площадь там была меньше, чем здесь, и вышло очень символично: когда людям уже не хватало мест, они сидели на картонках. Надеюсь, никто там не простудился.

Марк Стретович: После последнего крупного «Картона» в Эрмитаже прошло 3 года, мы ушли на перерыв. В какой-то момент мы поняли, что соскучились по формату, что это было круто и здорово. И вот в течение последних нескольких месяцев мы потихоньку снова к этому формату привыкали, вспоминали, как это было. В Питере, в отличие от Москвы, таких мероприятий мало. Почему бы и нет?

Антон Сковородин: Да. Весь смысл в постоянном прогрессе: мы каждый раз пытаемся найти что-то новое и «Порт Севкабель» действительно интересное место. Но всегда не знаешь, сколько народа придет, потому что мы широко рекламируем это мероприятие, оно бесплатное. У «Игрокона» в Москве происходило похоже, в прошлом году они ввели символическую плату за вход, что-то вроде 200 рублей, это отсеяло часть посетителей. На бесплатные мероприятия всегда приходят толпы.

Марк Стретович: Это правда. Настолько не хватает, что люди садятся на пол, занимают разные ниши, делят столы друг с другом, на сцене однажды играли, пока там ничего происходило: сели на краешек и начали играть. В общем, всеми правдами и неправдами. Людей слишком много, это очень нас радует. Исконно все наши мероприятия были с бесплатным входом, это наша традиция.

Антон Сковородин: Да, игры мы здесь не продаем. Фестиваль, по сути, преследует две цели: первая — это популяризировать настольные игры, конечно, а вторая — уже рекламная, здесь люди знакомятся с играми, в том числе нашего производства, здесь мы им выдаем флаеры со скидкой на покупки в наших магазинах.

Марк Стретович: Я бы не назвал это промо, разве что в том смысле, что мы показываем им наши игры. Но мы хотели создать социокультурное мероприятие, которое будет бесплатным и для большого спектра возрастных категорий людей — доступно. То есть для нас это проект для людей, чем суперрекламный ход.

Марк Стретович: Есть одни из самых крупных наших конкурентов — Hobby World. Они представили для фестиваля много собственных игр. С ними было интереснее всего взаимодействовать, это было любопытно для обеих сторон.

Антон Сковородин: Мое видение такое: мы могли бы сделать просто площадку, где люди приходят и играют, и это было бы не столько интересно обычным посетителям «Севкабель Порт», это ведь сейчас достаточно модное пространство, и многие приходят сюда с семьями в выходные, и, возможно, им будет интересно не только поиграть, но и в активностях поучаствовать. Плюс мы адаптировали некоторые настольные игры для сценического формата (в основном — пати-геймы, конечно). Например, у нас есть игра «Обломи меня», где зачитывается какая-то суперспособность, а ваш оппонент придумывает, почему эта способность может быть смешной. На сцене мы придумали интерактив «Обломи стендапера» — Меерсон, ведущий [и известный стендап-комик, — прим. журналиста], говорит что-то, например, «у меня безлимитный бензин», любой желающий выходит к микрофону и придумывает лучший «облом». Ну и получает за это приз. Мы также адаптировали игру «Кескифе», где нужно дурачиться, это было очень смешно. То есть мы пытаемся через интерактивы и повествование со сцены рассказать людям о настолках. Может, человек увидит, как в игру играют на сцене, заинтересуется и вольется в эту индустрию максимально комфортно.

Марк Стретович: Мы пытались представить, для кого делали этот фестиваль. Большая часть народа, которому было бы интересно такое событие — это семьи с детьми, молодежь и чуть более старшее поколение. Мы хотели сделать так, чтобы комфортно было всем. Программа составлялась с учетом пожеланий наших клиентов, поэтому некоторые активности, предлагаемые нам партнерами, не совсем подходили в формат мероприятия, к которому мы стремились. Попасть сюда удалось не всем. Из того, что мы точно понимали: надо заниматься детьми, устраивать им мастер-классы, потому что на таких фестивалях достаточно мало внимания уделяется малышам. Квизы от «Мозгобойни» мы организовали для более взрослой аудитории, конечно, хотя они проводят у нас и детские викторины.

Марк Стретович: О, это было круто! Мы не ожидали такого ажиотажа, аукцион шел как настоящий: цены стремительно росли, мы собрали редкие игры на продажу и публика оценила их по достоинству. Все вырученные средства мы отдали на благотворительные нужды — для организации «Ночлежка», которая помогает людям в трудных ситуациях. Это был интересный опыт, потому что прежде, на моей памяти, благотворительность и настольные игры проходили параллельно. Сумма, которую мы рассчитывали получить в итоге, оказалась даже выше.

Марк Стретович: Мы привезли на фестиваль сотни, возможно, больше тысячи коробок. Дженга реально в ходу! Ее сколько не возьми — все равно не хватит. В остальном — это игры пати-характера, по крайней мере днем, когда для стратегий слишком шумно. Ночью, наоборот, брали коробки, которые требовали времени и концентрации — «Ужас Аркхема», например, «Pathfinder». В основном популярностью пользовались быстрые игры — «Гоббит» «Доббль», «Экивоки», «Activiti», у нас целая зона с такими играми, где можно познакомиться и пообщаться друг с другом, если ты пришел один. Это зачастую бывает проблемой, потому что не все социальные и коммуникативные, многим сложно подсесть к кому-то и начать играть. Поэтому мы ввели площадку, где все одиночки могут собраться, где у них точно будет игротехник, человек, который сможет их научить играть, развлечь.

Все мы — взрослые дети.

Антон Сковородин: Тут главное показать человеку мир настолок, чтобы он понял, что это не только монополия или уно. Недавно в одном из чатов в соцсетях я видел, что нас поругали за биллборд: около магазина висел плакат «Лучшие настольные игры здесь» и на нем были нарисованы «Монополия», «Уно» и «Дженга». И люди с гиковскими взглядами начали возмущаться, мол, фу, что это такое, разве это игры, зачем вы способствуете стереотипам. Но цель у нас была совсем другая. Если поместить на изображение Gloomhaven [сложная кооперативная игра, — прим. журналиста], то человек с улицы не зайдет, он не знает, что это такое. А так он, возможно, ищет кому-то подарок, узнает «Монополию» (играл в нее в детстве, например), заходит в магазин. А дальше вы можете поставить эксперимент: зайдите к нам в точку и спросите у продавца, какую «Монополию» он может посоветовать. Увидите, что из этого получится. Смысл в том, чтобы показать людям, что мир настолок большой и увлекательный. За годы работы у нас выработаны определенные схемы, как познакомить человека с настольными играми, что советовать, исходя из его предпочтений.

Марк Стретович: Все мы — взрослые дети, на самом деле. Название нашей компании — GaGa — это сленговое слово, обозначающее «увлеченного» чем-то человека. Судя по тому, что мы наблюдали здесь в первый день фестиваля и как было ночью, и как наполняется зал сегодня, мы делаем вывод, что настолки нужны людям, что они такие же «gaga», как и мы. Это и есть, наверное, конечная цель — собрать как можно больше таких людей вместе с нами. И грубо говоря, это было интересно сделать в том числе для того, чтобы узнать, будет ли это интересно людям, сколько нас всего, настольщиков.

Вячеслав Ратников: С чем чаще всего сталкиваются в магазинах, так это с утверждением, что настолки — в первую очередь для детей. Никто не знает, что есть всякие сложные штуки вроде «Детектива» (16+), например, которые изначально ориентированы на взрослую аудиторию, многие не знают о существовании жанра стратегий или евро, в которых нет удачи или она сведена к минимуму, и думают, что настолки — это «кинь-двинь» [евро — игра, в которой ключевой целью является сбор очков при выполнении различных действий, кинь-двинь — игры по типу «бродилок», где игроки бросают кубик и передвигают фишки по полю, — прим. журналиста]. И этот мир только конструируется, в общем-то.

Алина Багаутдинова: Здесь сильно помогает оффлайн-реклама, возможность поговорить с человеком вживую, в магазине или нашем плейлофте. Человек поймет, что это классно, откроет что-то новое для себя. От уровня консультации, от того, любит ли консультант настольные игры, сможет ли заинтересовать клиента, и зависит в большей степени, будет ли человек потом играть.

Вячеслав Ратников: Основной посыл, самый широкий, — это борьба с обыденностью, наверное. В настолках эта борьба возведена в квадрат, если даже не в куб, потому что, во-первых, вы проводите время, не просто выпивая и смотря телевизор (хотя выпивать могут и за настолками, умеренно — игра сама вас застопорит), а во-вторых, для России это довольно оригинальная штука. Многие играют в компьютерные игры, а настольные — это еще более глубокий разворот. Еще это, конечно, социальная история. В любой компьютерной игре, даже если вы играете в нее в команде, перед вами только монитор, и никого нет. Даже если это турнирное событие, игроки сфокусированы на своих экранах. А в настолках всегда есть стол, объединяющее звено, за которым все общаются.

Вячеслав Ратников: У нас очень сильное сообщество «ВКонтакте». Я, если честно, поражен, что оно до сих пор растет (сейчас в нем больше 80 тысяч участников). Нам довольно комфортно через него общаться. Ну и классические инструменты: рекламы у нас, в принципе, не сильно много, по мероприятиям, например, нам очень помогают различные петербургские СМИ, им за это спасибо, у нас получилось оповестить людей о предстоящем гага-фесте. Вот, например, ночью была полная посадка среди участников. Мы были вынуждены сделать технический перерыв с 6 утра, ну просто чтобы подготовиться к воскресенью, а люди просили и дальше остаться. Кто-то действительно подошел и попросил — можно ли поспать в уголке за столиком, но мы были вынуждены отказать.

Фестивали, подобные GaGaFest’у — оригинальный способ проведения досуга. В России людей, активно увлеченных настольными играми, не так много: согласно данным главного портала о настольных играх Тесера.ру, зарегистрированных пользователей на нем — меньше 35 тысяч человек. Ключевые игроки рынка считают, что наш рынок еще слишком юный: в Европе и Америке настольные игры куда более распространены. Однако популяризация этого хобби ведет к стабильному прогрессу индустрии: а что плохого в том, что люди собираются за столом и общаются друг с другом за настольной игрой?