Так где же Турция воюет с PKK, если на иранской границе нет PKK?
Судя по всему, Турция всё-таки проводит или уже провела ранее анонсированную военную операцию против партизан Курдской рабочей партии (PKK), просто сохраняется целый ряд вопросов, которые на неопределённое время будут оставаться без конкретных ответов. Самый первый вопрос, когда сопоставляем информацию последних 3−4 дней: а когда же имела место турецкая операция против отрядов PKK? Турецкий министр внутренних дел Сулейман Сойлу в интервью телеканалу TRT, а затем турецкое агентство Anadolu и другие СМИ, в том числе РИА Новости, France Presse и т. д., сообщали, что операция происходила 18 марта, причём на турецко-иранской границе. «Турция и Иран провели сегодня в 8:00 (совпадает с мск. — прим.) совместную операцию против террористов PKK», — сказал, в частности, Сойлу. По его словам, это первая подобная совместная операция Турции и Ирана. «Иранцы приезжали сюда, мы ездили в Тегеран два-три раза, после чего мы начали совместную операцию с Ираном на нашей восточной границе», — отметил также Сойлу, выступая на митинге в городе Анталия. Anadolu при этом уточняло, что направленная против курдов операция Анкары и Тегерана «носит продолжительный характер». Из чего надо понимать, что боевые действия на турецко-иранской границе продолжаются и после 18 марта.
Мы помним, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, конечно же, объявлял о возобновлении войны против PKK, но это было ещё 11 июня 2018 г. При этом Эрдоган говорил о вероятном начале военной операции и против иракских курдов в районах гор Кандиль и езидского Синджара, а не только об операциях против PKK. Тут следует помнить, что основные горные базы и укрытия партизан из пешмерга партии PKK как раз расположены в разных точках гор Кандиль, а в Синджаре отряды турецких курдов появились тогда, когда пришли на выручку езидам в их боях против террористической группировки «Исламское государство"* (ИГ*), а также помогли езидскому ополчению выдворить за пределы Синджара отряды клана Масуда Барзани — бывшего президента Иракского Курдистана, которых езиды обвиняли в пособничестве террористами из ИГ* в осуществлении геноцида иракских езидов…
Однако что-то в заявлениях турецкого министра Сойлу и сообщении агентства Anadolu выглядит как некий необъяснимый нонсенс, потому что, согласно сообщению министерства обороны Турции от 16 марта, боевые действия с курдами PKK действительно возобновлены. Но не на турецко-иранской границе, а как раз на территории иракских гор Кандиль, как и обещал в своё время турецкий президент Эрдоган. Причём турецкое минобороны отмечает, что бои возобновились не 18-го, а 16 марта, прошли они относительно неуспешно для турецкой стороны — два турецких военнослужащих были убиты и восемь ранены, со стороны курдов PKK погибли 6 партизан. Либо Турция вела боевые операции сразу на двух направлениях, либо же недостоверно одно из двух заявлений — или министра внутренних дел Сойлу, или военного ведомства Турции. Пока представляется, что более правдивы сообщения минобороны Турции, потому что оно же ранее сообщало, что 10 марта самолёты ВВС Турции нанесли удары по позициям PKK на севере Ирака. «Воздушная операция» проводилась в районах Авашин-Басьян. По данным министерства национальной обороны Турции, были уничтожены огневые позиции, склады с оружием и убежища боевиков.
Предположить, что Анкара почти одновременно начала карательные операции против PKK и на турецко-иранской границе, и в горных районах Ирака, — это означает не считаться с тем, что сейчас у турок серьёзнейшие проблемы в сирийском Идлибе, где недавно результативно «поработали» самолёты российских ВКС и расчёты сирийской артиллерии, уничтожившие десятки протурецких террористов, их склады, схроны, штабы и так далее. А тут ещё, как писал 18 марта российский автор Станислав Иванов для портала Kurdistan.ru, Эрдоган в Сирии внезапно начал требовать новые «буферные зоны» в курдонаселённых регионах САР. Как утверждал С. Иванов, «захваченных Эрдоганом районов на северо-западе Сирии ему оказалось явно недостаточно, и он требует создать протурецкую «буферную зону» глубиной до 32 км ещё и на северо-востоке САР».
Это, напомним, регионы Сирии, населённые не только курдами, но и армянами, и ассирийцами, христианами. То есть турецкий президент, прекрасно зная, насколько неприемлемо само словосочетание «турецкий миротворец» для армян и ассирийцев, переживших более 100 лет назад примерно в этих же географических ареалах геноцид со стороны турецкого государства, тем не менее по-султански требует себе назад и Эль-Камышлы, и Дэйр-эз-Зор, и другие территории современной Сирии. Мир же давно понял, что отговорки Анкары о том, что курдская «Партия демократического союза Сирии» (PYD), курдские Отряды народной самообороны (YPG) и другие курдские партии и организации — это якобы «сирийский филиал PKK», это откровенная ложь. Эта ложь нужна Анкаре для обоснования её права оккупировать регионы Северной Сирии. На самом деле не Турция, а именно курдские, армянские, ассирийские, друзские и другие ополчения Сирии держали оборону тех же Эль-Камышлы, Дэйр-эз-Зора и других городов и сёл от атак террористов ИГ*. Именно активное вооружённое сопротивление отрядов, составленных из местных жителей, в том числе и христиан, в итоге стало решающим фактором, сыгравшем главную роль в довольно быстром разгроме террористов в указанных территориях, когда сюда подошли и подразделения Сирийской армии типа «Тигров пустыни» и других.
Мир также видит — Эрдоган и турецкая армия «завязли» в Идлибе и других участках земель Северной Сирии. Тогда откуда у Анкары ресурс, чтобы, вкупе с продолжающейся «чисткой» внутри турецких вооружённых сил, предпринять сразу две боевые операции против пешмерга партии PKK?
Кстати, по какому-то «случайному стечению обстоятельств», как сообщало пробарзаниевское курдское агентство BasNews, вечером 17 марта в езидском районе Синджар на севере Ирака произошло столкновение между иракскими войсками и «связанными с турецкой «Курдской рабочей партией Курдистана» (PKK) «Отрядами сопротивления Синджара» (YBS). Представитель Демократической партии Курдистана (PDK) Эздин Шамо сообщил в интервью, что инцидент произошёл около деревни Хасавик, расположенной на границе между Ираком и Сирией. По его словам, в столкновениях были убиты три иракских военнослужащих и два бойца YBS. С обеих сторон есть несколько раненых. Причина столкновения неизвестна, и ни одна из сторон пока не сделала никаких официальных комментариев по поводу инцидента». Верится во всё это с большим трудом — клан Масуда Барзани действительно десятилетиями сотрудничал с Турцией, но иракские шииты — никогда. А сейчас, в особенности в Северном Ираке, подавляющее большинство подразделений Иракской армии — это бывшие ополченцы-шииты из Народного движения «Аль-Хашд аш-Шааби». Плюс ко всему, в начале февраля 2017 г. ряд езидских шейхов Ирака побывал с визитом в Иране и достиг соответствующих соглашений о сотрудничестве и помощи. Наконец, недавно с визитом в Ираке побывал президент Ирана Хасан Рухани. Как же, при сумме всех этих сведений, воспринимать то, что сообщения BasNews и заявления представителя барзаниевского клана Эздина Шамо никак не комментируют ни езиды, ни Багдад, ни Иран? Согласимся, что определённо что-то «не вяжется» с текущими реалиями Северного Ирака в информации о якобы имевших место столкновениях между езидским ополчением YBS (которое, напомним, также входит в движение «Аль-Хащд аш-Шааби») и иракской армией.
Теперь второй вопрос — если предположить, что всё-таки глава турецкого МВЛ Сойлу не врал, то тогда не избежать несостыковки с тем, что прямо 18 марта сообщалось из Тегерана, причём сразу несколькими иранскими СМИ. Так, иранское агентство Mehr News со ссылкой на источник в Генштабе Вооружённых сил Ирана, утверждало, что турецкая сторона дезинформирует мировое сообщество. «В понедельник утром Турция начала военную операцию против PKK, в которой Вооружённые силы Ирана не участвовали», — приводит агентство слова источника. Официальное агентство IRNA дало ещё более расширенную информацию. Цитата: «Источник, который говорил на условиях анонимности, сообщил Агентству новостей Исламской Республики (IRNA), что турецкая армия провела военную операцию против группы PKK вдоль своих восточных границ в понедельник утром. Он подчеркнул, что иранские силы не играли никакой роли в этой военной операции. Между тем источник сообщил, что иранские Вооружённые силы будут решительно бороться с любой группировкой, стремящейся создать волнения в стране». Ещё ряд иранских СМИ, ссылаясь на тот же источник, сообщали: «Военные Исламской Республики ведут борьбу с группировками, представляющими угрозу стране, однако не участвуют в турецкой операции против курдских повстанцев, подчеркивает источник».
Обратим внимание — иранские СМИ, как и их источник в Генштабе, вообще не признают, что турецкая военная операция против PKK идёт именно на ирано-турецкой границе. Согласимся, что формулировка «вдоль своих восточных границ», относительно к Турции, совершенно подпадает под сообщения минобороны Турции о том, что операция начата и боестолкновения с пешмерга PKK начались именно 16 марта, и к тому же конкретно в иракских горах Кандиль. Тогда уже запросто проводится параллель с тем, что кто-то на следующий день в Синджаре, который также угрожал бомбить и обстреливать турецкий президент Эрдоган, провоцирует боестолкновения с езидскими ополченцами из YBS. Кто же этот самый «кто-то», если мы отмели как несостоятельные утверждения BasNews и представителя барзаниевского клана Эздина Шамо о том, что езидам пришлось столкнуться с иракской армией,
Многие зададут вопрос — возможно ли, чтобы Анкара настолько грубо блефовала, играя авторитетом Ирана? Мы ответим — да, возможно. И вот почему. Иран в 2017 г. был готов к вторжению в приграничные районы Турции из-за того, что именно с турецкой стороны некая террористическая группа, входящая в состав прооджалановской ирано-курдской группировки «Партия свободной жизни в Курдистане» (PJAK) дважды пыталась с боями прорваться на территорию Ирана. Угрозы Тегерана возымели действие на турецкого президента Эрдогана, и нападения боевиков PJAK на иранские границы прекратились. То есть Эрдоган выполнил требование иранской стороны — якобы «своими силами восстановил режим безопасности на границе». Внутри Ирана нет ни одного «филиала» или «ветви» партии турецких курдов PKK. И если даже допустить, что в словах турецкого министра Сойлу есть доля правды, то Иран мог в той или иной мере участвовать в операции конкретно против отрядов группировки PJAK, а не турецко-курдской PKK. Правда, в этом случае встаёт вопрос — а что, турки разрешили, чтобы иранские войска, пусть и не армия, а подразделения Корпуса Стражей Исламской революции (КСИР), вступили на турецкую территорию? Почему КСИР — понятно, главное бремя по охране безопасности границ Ирана по иранским законам возложено именно на Корпус. Понятно также, что Тегеран ни за что бы не дал разрешения на ввод турецких военнослужащих на свою территорию. С учётом недавнего заявления секретаря Высшего Совета нацбезопасности (ВСНБ) Ирана контр-адмирала Али Шамхани, Тегеран готов к превентивным ударам по любой стране, со стороны которой иранским границам будет угрожать опасность. Так что мог быть лишь один вариант — строевые части или один из спецназов КСИР вторгся на турецкую территорию и «зачищал» отряд или отряды группировки PJAK. Но — не PKK.
Укажем также, почему турецко-курдская PKK не может быть целью для иранских спецслужб и КСИР. В марте 2018 г. мы уже затрагивали эту тему, когда говорили о партиях и группах, могущих выступить курдской пятой колонной против Ирана. Хотим кое-что напомнить и сегодня. Группировка PJAK существует с 1997 г., на основе студенческого курдского правозащитного движения. Только в 2004 г., причём на территории уже оккупированного американцами и англичанами Северного Ирака, она оформилась именно как партия PJAK. Основатели организации, вдохновлённые успехом создания курдской автономной области в Ираке, а также борьбой PKK с Турцией, приняли решение вести политическую и вооружённую борьбу с Ираном за установление курдской автономии. Сопредседатели организации — Абдул Рахман Хаджи Ахмади и Эвиндар Ренас. Идейным и почётным лидером партии они провозгласили Абдуллу Оджалана, его политические идеи и военные стратегии легли в основу деятельности организации. Так же, как и в PKK, половина членов PJAK — женщины, многие из которых подросткового возраста. PJAK активно вербует женщин для ведения партизанской борьбы против Ирана. Именно по этим причинам Анкара называет PJAK «иранским аналогом PKK». Естественно, что власти Ирана квалифицируют и запрещают эту партию как террористическую, однако никогда не называли её «филиалом PKK».
Ну, а в 2011 г. от PJAK, в сущности, «открестились» и сами лидеры PKK — тогда главком пешмерга PKK Мурат Карайылан, базирующийся как раз в иракских горах Кандиль, объявил, что все отряды PJAK выведены с территории Ирана, вооружённое противостояние с иранскими войсками прекращается и объявляется перемирие. Именно тогда активисты и боевики PJAK перешли под полный контроль спецслужб США и Израиля в Иракском Курдистане, а также — под опеку клана Барзани и его партии PDK. Отметим, что решение военного командования PKK «прижать» боевиков PJAK родилось именно в те годы, когда Запад при полной поддержке Турции и других марионеточных стран начал войну против Сирии. И это — не случайное совпадение: в дальнейшем именно на базе взаимодействия против группировки ИГ* произошло сближение и сотрудничество пешмерга PKK с проиранскими шиитскими ополчениями в Сирии и Ираке, и надо полагать — также с иранским КСИР и его спецназами. Однако часть отрядов PJAK по-прежнему под опекой клана Барзани орудует в Иракском Курдистане и периодически пытается просочиться в Иран. Судя по событиям 2017 г., с ними активно «работают» и турецкие спецслужбы. Мы можем лишь предположить, что такое сотрудничество началось между турками и PJAK после того, как с согласия шиитов из иракского «Аль-Хашд аш-Шааби» именно пешмерга партии PKK освобождали от оккупации террористами ИГ* северо-иракский городок Башика в начале ноября 2016 г. Тогда же курды изгнали из Башики и турецких оккупантов, разгромив их базу и штаб экспедиционного карательного корпуса.
Тем не менее на руках два друг друга опровергающих заявления — министра внутренних дел Турции Сойлу и источника в Генштабе иранских Вооружённых сил. Тут дело вкуса — кто кому склонен поверить. На наш взгляд, соглашение между главкомом сил PKK в горах Кандиль Муратом Карайыланом и Ираном всё ещё в силе. И именно этим объясняется тот факт, что ряд его подчинённых скооперирован с езидским ополчением YBS. Отсюда и неприкрытая ненависть Анкары к езидам Ирака и их центру в Синджаре, поэтому эта местность, наряду с горами Кандиль, постоянно в прицелах турецких ВВС. Но тогда прав именно источник в Генштабе ВС Ирана — поскольку PKK и Мурат Карайылан соблюдают договоренности относительно PJAK, иранцы не могли участвовать и не участвовали в операциях Турции против курдской пешмерга партии PKK.
О реакции Анкары на опровержение из Генштаба ВС Ирана пока ничего не известно. Можно предположить, что лично министр Сойлу немало обескуражен. Более высокопоставленные власти Турции — впрочем, как и Ирана, — пока молчат. Но, отметим, что провокация турецкой стороны, видимо, не совсем удалась, а то и вовсе сорвана. Мы ж прекрасно понимаем, сколь много каналов связи у Ирана и с езидами Синджара, и с штабом PKK в горах Кандиль, как и осознаём, что переход и КСИР, и иранской армии к «активной защите» границ Ирана — не пустые слова. И если дней десять назад мы задавали вопрос, а с кем же договаривалась Анкара о «совместной операции против PKK», то теперь не менее актуален вопрос: а это было именно против PKK или же против PJAK? Наверное, Турции пора бы последовать совету министра иностранных дел России Сергея Лаврова и «произвести ревизию» своих, турецких представлений о том, какие курдские же партии в регионе — это PKK и её «филиалы», и кто признаёт их таковыми.
* — организация, деятельность которой запрещена в РФ