Что отыскал в ряженой «монархии» Владимир Жириновский?

Думский старожитель Владимир Жириновский, тряхнув изрядной сединой, на юбилей Русской весны побывал в Крыму, сделав ряд громких, достаточно провокационных заявлений. Предложив отказаться от федерации, республик и республиканской формы правления, он призвал к восстановлению монархии, которую охарактеризовал «родным политическим режимом».

Как говорится кому «мать родна», а кому война! Поскольку Жириновский «отличается» подобными выходками далеко не впервые, выскажем ряд соображений, которые, на наш взгляд, объясняют, чем продиктован этот нездоровый интерес, и откуда у него «растут ноги».

Итак, первое. Жириновский политическим родом из партии Демократический союз (ДС), антисоветской оппозиционной структуры, тесно связанной в поздние советские годы с эмигрантским НТС — Народно-трудовым союзом российских солидаристов — со штаб-квартирой в Мюнхене. Именно там ЦРУ черпало кадры для расположенного по соседству Радио Свобода. В НТС имелись две «фракции» — либералов-западников и «русских патриотов-антикоммунистов». «Две руки» НТС в позднеперестроечном Союзе проецировались фигурами Валерии Новодворской и Дмитрия Васильева (НПФ «Память»). Именно с Новодворской Жириновский и сопредседательствовал в либерально-демократической фракции Демсоюза.

Второе. ЛДПР, куда Жириновского перевели из ДС с прицелом на «первые роли», — это проект определенных, так сказать, «кругов», тесно связанных с силовыми структурами. С теми самыми, что по определению не могли не «вести» пускавшую корни в горбачевском СССР агентуру ЦРУ-НТС. Само пребывание молодого Жириновского в Турции, откуда его еще в советские времена выслали со скандалом за то, что на языке западной «спецухи» называлось «продвижением коммунизма», указывает на эти структуры. Несколько позже, когда вождь ЛДПР уже в своем нынешнем качестве побывал в этой стране, один из ее высших лидеров, как бы подводя черту под тем неприятным инцидентом, вручил Жириновскому нечто, напоминающее местное на него досье. Так сказать, извинился за предшественников, не разобравшихся, что к чему, а кто — к кому. Для нас же здесь главное — что Владимир Вольфович, всячески подчеркивающий, что «никогда не был членом КПСС», вовсю на КПСС и ее международные интересы работал, что ни в коей мере не ставит под сомнение патриотическое благородство его тогдашней миссии, но выставляет в очень неприглядном свете сегодня. Причем, всякий раз, когда он выступает с пассажами, подобными крымским. В целом же подобное «раздвоение личности» во многом представляет собой кальку позднесоветских противоречий между Старой площадью и Лубянкой, развязкой которых, предопределившей кончину Советского Союза, стало воцарение в ноябре 1982 года в Кремле Ю. В. Андропова.

Третье. То, что ЛДПР, первоначально ЛДПСС (ЛДП Советского Союза) создавалась в 1989 году с «вышестоящего» одобрения, было понятно еще 31 марта 1990 года, когда сюжет об учредительном съезде показали по центральным каналам советского телевидения. Кстати, Жириновского тогда лидером партии не избрали; эту позицию занял некто Богачев, диссидент, который осенью того же 1990 года попытался исключить В.В. из руководства и из партии, но в результате двух встречно-альтернативных съездов, проведенных в течение недели, вылетел из нее сам.

Находка с названием «ЛДП» была гениальной: занятие «либерально-демократической» поляны не либеральными и не демократическими силами опошлило деструктивно-интеллигентские «идеалы» и превратило гайдаровскую команду в изначальных «лузеров». Бесчисленные «выборы России», «демвыборы» и прочие эпистолярные изыски — результат утраты главного идеологического сакралитета всей этой «пятой колонны», в который Жириновский с подачи своих кураторов тогда забил «осиновый кол». И псевдолибералы не вышли из-под контроля, хотя на определенном этапе очень этого хотели.

Но сегодня само слово «либеральный», вне зависимости от того, к чему прилеплено, — уже поцелуй иуды. Прежняя миссия исчерпана, поэтому Жириновский вышел в тираж и готовится на пенсию, хотя сам этого, возможно, не вполне и осознает.

Но вернемся в историю. Второй раз Жириновский, которого специалисты по перестроечной внутренней политике знали еще по «встречам с общественностью», которую его будущая партия с 1988 года проводила в ДК им. Русакова на московской Стромынке, засветился в свете софитов летом 1991 года, когда Съезд народных депутатов РСФСР утверждал кандидатов для участия в президентских выборах, которые выиграл Борис Ельцин. Жириновского, толкнувшего перед депутатами пламенный спич, поддержали как «оригинальную разбавку» для «слишком серьезных» остальных кандидатов. И он в итоге занял третье место, уступив, кроме Ельцина, только Николаю Рыжкову.

Так что 1993 год, на котором в ходе первых выборов в Думу Жириновский со своей партией первый и единственный раз, который никогда более не повторится, занял первое место в стране, шокированной расстрелом Дома Советов, был подготовлен длительным ходом событий. И взялся лидер ЛДПР отнюдь не из ниоткуда. Что касается обмусоленного со всех сторон истерического выкрика одного из «демократов первой волны» Юрия Карякина «Россия, ты одурела!», то милые бранятся, что тешатся. Это и есть разведенные псевдоконкуренцией, «две руки, управляемые одной головой» — псевдолибералы и псевдопатриоты, с которых все и начиналось еще в мюнхенском НТС. Имел ли к нему прямое отношение Жириновский? Во-первых, точно не знаем, во-вторых, уверены, что нет. Почему? Лидер ЛДПР лишь условно является «игроком», причем, на думской поляне, которая так же условно считается «доской». Между тем, у истоков трагических перемен конца 1980-х годов стояли настоящие игроки, для которых все перечисленные здесь персонажи были в лучшем случае легкими фигурами, если не пешками. И делать им в Мюнхене было нечего — там плавала куда более крупная антисоветская рыба.

Четвертое. Почему Жириновский поехал со своими заявлениями именно в Крым? Двух мнений быть не может: местное «первое лицо» Сергей Аксенов для подобных вещей очень благодарный слушатель, ибо, исповедуя зоологический антикоммунизм, сам очень любит проехаться на «монархическом коньке». А получая на этот счет отповедь из Кремля, на голубом глазу прикрывается Владимиром Путиным, дескать, выступает за его «пожизненное правление», и ничего плохого в виду не имеет.

Круг связей Аксенова, в том числе и по Русской весне, кстати, включает таких персонажей, как Александр Бородай, Игорь Гиркин (Стрелков) и, в конечном счете, Константин Малофеев, так сказать, «православный предприниматель», хозяин телеканала «Царьград». Помимо этого у Малофеева, едва не ставшего в свое время в поисках депутатской неприкосновенности сенатором от Смоленской области, имеются определенные «выходы» на Запад. Так, партнером его Marshal Capital Partners в предполагавшейся «второй волне» приватизации, объявленной правительством Дмитрия Медведева вскоре после его превращения из президента в премьера, выступил некий американский фонд Franklin Templeton. «Другим концом» Малофеев связан с церковным Фондом Василия Великого, где антикоммунизм и антисоветчина просто-таки процветают пышным цветом с легкой руки одного из предводителей фонда о. Дмитрия Смирнова.

Сейчас эта тема потихоньку затихает, но Жириновский, как опытный «сеятель», не в пример Остапу Бендеру, хорошо знает, где и как «унавозить», чтобы снова «пошло в рост».

И пятое, главное, отвечающее на вопрос, почему у нас монархическая тема, сколько ее ни разоблачай и сколько ее ни гноби с помощью ряженых гогенцоллерновских самозванцев, на которых пробы негде ставить, как гидра или мифологический Змей Горыныч, вновь обрастает новыми и новыми огнедышащими головами. Помните, читатель, эпизод с внезапным переименованием столичного Ленинградского вокзала в «Николаевский», когда главой РЖД был Владимир Якунин? И такое же переобращение его в течение ночи, когда сверху цыкнули, обратно в Ленинградский… Вот этот эпизод как «лучом прожектора в ночи» высветил общественности и без того известную специалистам мизансцену. Монархизмом у нас «ушиблены» как раз те последователи известного «европейского проекта», которые двигают его вместе с проектом «европейской монархии» с того самого 1982 года, когда «застойная» эпоха в Кремле сменилась эпохой «реформаторского» зуда и нео-хрущевского волюнтаризма. И никакие «гогенцоллерны» с претензиями на православный трон, обрушенный в феврале 1917 года западной буржуазной агентурой влияния с одной-единственной целью воссоздания потом не подлинной, законной, а псевдомонархии внешнего управления, и дня бы здесь не прожили, не пользуясь определенным «прикрытием».

Говорят, у Кремля несколько «башен», между которыми существует не только конкуренция, но и «разделение властей». И если псевдолибералы гребут под себя экономику, выстреливая веером асоциальных инициатив, то псевдопатриоты под видом «возвращения к истокам», готовят под эти псевдолиберальные инициативы соответствующее политобеспечение. В виде политсистемы с несменяемой властью и приХватизированной у народа собственностью на средства производства. В сумме получается нечто вроде отката даже не в дикий капитализм первоначального накопления, которым мы отличаемся сегодня, а в натуральный феодализм с закрепощенным системой зависимостей населением. Те и другие, конечно, перетягивают канат полномочий, дергая его на себя за счет спарринг-партнера на том конце. Но при этом подлинный, настоящий враг у обоих один, и это — становящийся всё более очевидным, на глазах приобретающий контуры и очертания призрак СССР, который, не ровен час, подобно подводной лодке, всплывет, оторвавшись от грунта, на котором пролежал треть века на перископной глубине. И открытым текстом предъявит общественности записанные один за другим ходы, после чего за нынешних фигурантов политтусовки гроша ломаного никто не даст.

Потому-то и свистаются наверх все эти «политически подкованные» «инженеры общественных душ», превозносящие монархию — от Малофеева и Гиркина до Аксенова и Жириновского, которые заведомо знают, что это не что иное, как ряженый ликвидационный проект. Можно недолго обманывать всех, можно долго — отдельных. Но водить за нос всех и всегда можно только в условиях системы социального даже не неравенства, а крепостного закабаления. С возрождением сословной кастовости, а с ней и барьеров, которыми являлась бы власть и собственность предержащим надежным предохранителем от любых социальных потрясений и «лифтов».