Что сказал Мамедъяров в Тегеране и что услышал

Министр иностранных Азербайджана Эльмар Мамедъяров побывал с официальным визитом в Иране. В Тегеране он провел ряд двухсторонних встреч со своим иранским коллегой Джавадом Зарифом, был принят президентом Хасаном Рухани, председателем Исламского консультативного совета Али Лариджани, переговорил с секретарем Высшего совета национальной безопасности Али Шамхани. Это сразу наводит на мысль о том, что помимо обсуждения «актуальных вопросов двустороннего сотрудничества, регионального взаимодействия, транспортного коридора «Север — Юг», о чём ранее на брифинге заявляла официальный представитель МИД Азербайджана Лейла Абдуллаева, в диалоге Тегеран — Баку содержатся сюжеты, которые стороны решили пока не предавать гласности.

Но многое лежит на поверхности. Прежде всего, для Мамедъярова важным было выявить расстановку сил в высшем руководстве Ирана после отказа Рухани принять отставку Зарифа, который после скандала вернулся к исполнению своих обязанностей, например, принимал участие в церемонии недавней встречи премьер-министра Армении Никола Пашиняна в Тегеране. Этот факт не остался без внимания экспертов, которые пишут, что после получения письма президента об отказе в отставке, министр иностранных дел был вызван на работу. В Баку, конечно, внимательно проанализировали эту ситуацию в контексте усиления борьбы внутри руководства Ирана. Во-вторых, в Азербайджане настороженно отнеслись к итогам визита Пашиняна, которого принимали в Тегеране на самым высоком уровне.

Армянский премьер однозначно демонстрировал, что Ереван намерен не только проигнорировать американские санкции против Ирана, но и ориентирован на развитие экономического и энергетического сотрудничества с соседней страной. Вопреки прогнозам Баку, где рассчитывали, как заявлял в интервью порталу Axar.az политолог Мухаммед Асадуллазаде, что «Пашинян, опасаясь сокращению финансовой помощи, не пойдет вразрез с планами Вашингтона, в частности с призывом помощника Трампа по национальной безопасности Джона Болтона к Еревану нормализовать отношения с Турцией и Азербайджаном», а не с Ираном. Любопытно, что в этой связи некоторые азербайджанские порталы стали выступать даже с призывом «активизировать по этому поводу протестную деятельность в иранском парламенте депутатов из Южного (Иранского) Азербайджана».

Возможно, это является реакцией на недавнее упоминание Рухани о мирных Гюлистанском и Турманчайском договорах с Российской империи в начале XIX века, согласно которым территории (ханства), на которых был создан современный Азербайджан, некогда входили в состав Персидской империи, однако после отошли к России. Как считает экс-помощник президента Азербайджана Эльдар Намазов, с одной стороны, речь можно вести «не только об азербайджанцах, проживающих в Северном Азербайджане, но и 40 миллионов азербайджанцев, проживающих в данном регионе», с выходом на «формирование единой стратегии в политической, экономической и правовой плоскости». С другой, «Рухани озвучивает территориальные претензии к Азербайджану», и эти «слова говорят о многом».

Действительно, раньше об иранцах писали и говорили только как о «великих мистиках на Ближнем Востоке». Теперь многие эксперты фиксируют пробуждение в Иране имперских настроений и имперского самосознания. В таком ракурсе Тегеран не делает выбора между Ереваном и Баку, выстраивая свою тактику и стратегию вопреки призывам азербайджанской стороны проявлять в отношении Еревана «исламскую солидарность». Иран, как и Россия, ведет в отношении Азербайджана и Армении политику равноудаленности и заинтересованности на уровне устраивающего баланса сил. Правда, в такой политике случаются некоторые «накладки», что появилось в ходе визита Мамедъярова в Тегеран. Так, Лариджани, принимая главу МИД Азербайджана, заявил, что «Иран поддерживает урегулирование армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта путем мирных переговоров».

Но при этом он зачем-то уточнил, что официальная позиция Тегерана «была высказана начальником генерального штаба вооруженных сил Ирана, генерал-лейтенантом Мухаммедом Багири во время его визита в Азербайджан». Напомним, Багири говорил в Баку о том, что «Иран всегда поддерживал территориальную целостность Азербайджана» и «мы хотим, чтобы азербайджанские территории были деоккупированы, а беженцы вернулись в родные дома». Но глава генерального штаба — он в Иране военачальник, его дело выступать с заявлениями оборонного характера. Так почему же такому опытному политику, как Лариджани, вдруг понадобилось обозначить политическую компетентность недавно назначенного генерала из Корпуса Стражей Исламской революции Багири, взять его в «союзники», а не выступить исключительно от своего имени, сказав, что Иран «поддерживает урегулирование карабахского конфликта в рамках территориальной целостности Азербайджана»?

И еще одна интрига. Багири в Баку говорил и о том, что «сотрудничество (с Азербайджаном — С.Т.) наблюдается в сфере охраны границ двух стран, что является заслугой командующих пограничными службами». Но после визита Пашиняна в Тегеран, что Ереван, что Степанакерт приступили к укреплению границ Нагорного Карабаха с Ираном. Иранские власти об этом хорошо информированы. Тем временем на Западе набирает силу кампания, призванная «назвать и доказать», что «из Ирана через неохраняемый участок границы с Нагорным Карабахом ведется контрабанда наркотиков, незаконная торговля оружием и хищение природных ресурсов в промышленных масштабах». Делается вывод, что с «неподконтрольными» территориями Азербайджана «что-то надо делать» — либо вернуть Баку, либо инициировать решение Совета Безопасности ООН о вводе в зону конфликта международного миротворческого корпуса. Однако источником «угроз» выставляется не Степанакерт, а Тегеран.

Одним словом, можно согласиться с мнением многих бакинских экспертов, утверждающих, что в «азербайджано-иранских отношениях что-то не так», хотя между двумя странами существуют большие совместные проекты — транспортный коридор «Север-Юг», строительство железной дороги Решт — Астара и другие. Вот почему визит Мамедъярова в Тегеран во многих отношениях можно считать «разведывательным». Официальные итоговые сводки сведены к обычным общим словам. То, о чём азербайджанский министр говорил в закрытом режиме со своими иранскими партнерами, что говорили ему они, очевидно, что узнаем мы не скоро. Но ситуация в Закавказье и на Ближнем Востоке быстро меняется, что-то скоро должно проявиться.