Тайны Российской академии образования

Почему-то из краткой истории Российской академии образования, размещенной на титуле ее сайта, исчез самый важный период не только академической биографии, но и всей отечественной системы обучения и воспитания. То было время, когда всё население страны превратилось в национальный педсовет. Когда тиражи «Учительской газеты» взлетели к трем миллионам. Когда всё государство узнало имена учителей-новаторов, а педагогические вечера в Останкино собирали телеаудиторию, не уступающую числу телезрителей «Семнадцати мгновений весны» или «Места встречи изменить нельзя».

Именно в то время, в 1988 году, государство было вынуждено пойти на крайний шаг: дезавуировать Академию педагогических наук, сообщить стране, что собрание академиков напрочь оторвалось от жизни. Было заявлено, что академия перестала реагировать на острые проблемы развития народного образования, приобрела келейность, потеряла академический демократизм и превратилась в закрытую от общества структуру.

Радикальная реорганизация академии оказалась неизбежной, включая роспуск персонального состава. Ученых степеней и званий никого не лишали, но в новом составе академии сохранились только абсолютно безупречные ученые. Эту работу провела специально созданная правительственная комиссия из общественно признанных авторитетов. Она тайным голосованием избрала первую треть новых членов академии. Новоявленные академики избрали вторую треть состава, а затем, собравшись вместе, завершили формирование академического коллектива. В результате в составе академии к 1990 году оказалось 69 действительных членов и 78 член-корреспондентов.

Сейчас в правопреемнице той академии — в Российской академии образования (РАО) — 131 академик и 158 членов-корреспондентов, получающих за это приличную государственную стипендию или, как это официально называется, ежемесячную денежную выплату. И числом поболее, и ценою подороже. Предложение одного из академиков о замене пожизненных выплат на премии за реальные подвижки поддержано не было.

Отчеты о научной, научно-организационной и финансово-хозяйственной деятельности, а также предложения о приоритетных направлениях развития исследований в сфере наук об образовании, которые РАО обязана ежегодно, до 1 июля, представлять в правительство Российской Федерации, в открытом доступе обнаружить не удалось. Последний такой публично доступный отчет датирован 2008 годом.

Информация, размещаемая на сайте РАО или в соцсетях (это-то зачем?), весьма скупая. Фактически пресс-релизы. Прошло общее собрание членов академии. Состоялось заседание президиума РАО. Подписано соглашение о сотрудничестве РАО с такой-то губернией. Научно-практическая конференция собрала пятьсот человек. Вручены премии. Состоялся юбилейный вечер.

Последние записи в разделе «Документы»: от октября 2018 года — «Сводная ведомость результатов проведения спец. оценки условий труда», от июля 2018 года — «Положение о порядке выборов президента РАО в 2018 году», от ноября 2017 года — «Положение о наградах РАО».

Последняя новость — «28 февраля 2019 года президент РАО Юрий Зинченко принял участие в совместном заседании Общего собрания членов и Совета Ассоциации образовательных организаций «Научно-образовательная теологическая ассоциация» (НОТА). Обсудили единые подходы к преподаванию теологии».

Видимо, чтобы узнать, чем сегодня занята РАО, мало быть родителем, учителем, пользователем интернета. Надо работать в правительственном аппарате, в профильных министерствах и ведомствах или, на худой конец, как говорят, быть член-корром.

Очень важно, например, понять, что думает РАО о новом курсе Министерства просвещения Российской Федерации на цифровизацию образования, о котором на сессии «Образование — ключ к развитию личности, общества и государства» в рамках форума «Здоровое общество. На пути к цели: 80+» энергично заявила М. Ракова, заместитель министра.

На этой сессии Ю. Зинченко, президент РАО, довольно уклончиво сообщил, что технологии преподавания, конечно, должны меняться. И сострил: раньше дети за взрослыми донашивали одежду, а теперь родители за детьми «донашивают» гаджеты. «Мы имеем аналоговое поколение родителей, дедушек и бабушек и цифровое поколение детей, и этот межпоколенный разрыв должен не усиливаться, а наоборот — сокращаться».

Но в этом ли проблема?

И. Осмоловская, заведующая лабораторией общих проблем дидактики Института стратегии развития образования РАО, доктор педагогических наук, считает, что школьное обучение находится в кризисе.Изменяется психология «поколения цифры»: преобладающими становятся клиповое мышление, мышление образами, одномоментное усвоение ограниченных фрагментов информации, неспособность воспринимать длительное, постепенно развертывающееся повествование, схватывать логические переходы, следуя за автором. Как это учитывать в обучении? Ответа у науки пока нет.

Цифровизация школы устраняет рутинные элементы, а обучение при этом становится эффективным? Стандарты образования нужны, но почему школа не подготовлена к ним ни дидактически, ни методически? Почему вместо разработки электронных учебников поощряется просто перевод в электронную форму бумажных учебников? Зачем в школу пришли термины из других наук: «период полураспада компетенций педагога», «диссеминация», «энтропийная оценка содержания учебного материала», «технопарк» и так далее?

А теперь — о том, что именно стало тем самым спусковым крючком, стартовым механизмом, взбодрившим на написание статьи.

В поисках информации о том, чем занимается РАО, случайно натолкнулся на необновляемый сайт Центра оценки качества образования Института стратегии развития образования РАО. Точнее, только одна страница этого портала оказалась свежей, зато какая!

Здесь обнаружилась публикация О. Логиновой, лауреата премии президента Россиской Федерации в области образования под названием «Почему в основной школе в сравнении с начальной падает качество образования?».

Автор отвечает сразу же — потому что в основной школе не произошло даже тех скромных подвижек в учебном процессе, которые произошли в начальной школе. В учебном процессе всё остаётся почти таким же, как установилось с середины 30-х годов прошлого века. При этом:

дисциплина как учащихся, так и учителей падает;

Квалификация учителя проявляется не в обладании первой или высшей категорией, не в том, насколько грамотно и связно учитель может раскрыть учащимся тему урока, а в том, какие задания учитель предлагает выполнить детям и насколько привлекательно учитель может преподнести их детям.

Иными словами, квалификация учителя проявляется в том, какую часть учащихся — всех, подавляющее большинство или только отдельных детей — учитель может включить в учебный процесс, насколько умело может инициировать (или даже спровоцировать) учебную деятельность детей. Организует ли учитель поисковую активность детей или тренирует только их исполнительскую дисциплину. Даёт ли учитель возможность детям обмениваться мнениями по поводу учебного задания, обсуждать пути его решения, полученные результаты, сравнивать эффективность различных способов решения и поощряет ли системой оценки такого рода деятельность (называемую обычно учебным сотрудничеством или учением в общении). Стимулирует ли учитель становление и развитие самостоятельной оценочной деятельности детей или присваивает только себе функции контроля и оценки.

Учителя начальной школы традиционно более внимательны к детям, чем учителя основной и старшей школы, которые, напротив, более нацелены на изучение предмета. Для учителей начальной школы подготовлено больше инновационных учебных материалов, обращенных к ребёнку, в то время как большинство авторов разработок для подростков по-прежнему нацелены на предмет, а не на ребёнка.

Проблемы начальной школы чаще исследуются, их начали раньше изучать, в начальной школе чаще проводятся различного рода диагностики, по результатам которых готовятся рекомендации и учебные материалы, проводятся курсы повышения квалификации. В основной же школе к такого рода исследованиям и комплексным мониторингам фактически не приступали. Пионерские работы в этой области фактически ведёт только коллектив под руководством Г. С. Ковалёвой (руководитель Центра оценки качества образования Института стратегии развития образования РАО, — А.М.).

По результатам международных и российских сравнительных исследований оказывается, что если КПД учительского труда в начальной школе составляет примерно 50−60%, то в основной школе он падает до 24%. Мы учим только четвертую часть посещающих школу!

Исследования показывают, что основная школа успешно решает только задачу формирования исполнительской дисциплины. Уровень развития, достигнутый в начальной школе, сохраняют наиболее успешные учащиеся, демонстрирующие высокие уровни освоения регулятивных и коммуникативных действий. Остальные же учащиеся теряют приобретенное в начальной школе, что ведёт к снижению общих результатов.

27 июня 2018 года состоялся президиум РАО. Среди вопросов повестки заседания оказался доклад «О возможных направлениях совершенствования общего образования для обеспечения инновационного развития страны». Этот доклад сделала руководитель Центра оценки качества образования Института стратегии развития образования РАО Г. Ковалева. Формулировка доклада корректная, чего не скажешь о релизе по итогам заседания. Г. Ковалева «акцентировала внимание присутствующих на указе президента РФ о цели вхождения России в десятку стран с лучшим общим образованием, а также на существующие международные сравнительные исследования, позитивные стороны и проблемные области современного образования».

Кого таким релизом мы хотим ввести в заблуждение?

Тезисы доклада Г. Ковалевой автор опубликовал на своем сайте. Не сомневаюсь, что на этот доклад не обратили внимания вообще ни в Минпросе, ни в регионах, ни в правительстве, перед которым отчетна РАО. Это неправильно.

Руководитель центра сообщила академикам, что по результатам внутрироссийского исследования и международных сравнений и данных международных организаций позитив в российской начальной школе существенно нивелируется в 5−9 классах. Способность девятиклассников применять свои знания, умения и опыт для решения жизненных задач в ситуациях личностно и социально значимых оценивается по математике и естественнонаучным предметам ниже среднего международного (494 балла), а по естественнонаучным предметам — ниже этого уровня — 487 баллов. Также и по уровню сформированности читательской грамотности: за пять лет обучения в основной школе этот уровень одной и той же генеральной совокупности российских школьников снизился более чем на 80 баллов (c лидирующих позиций, 1-го — 2-го места, до 26-го места в рейтинге стран). Наиболее проблемной областью для российских выпускников основной школы оказалась метапредметная область — решение проблем в сотрудничестве. На 10% уменьшилось число российских учащихся, которым нравится изучать математику и естествознание.

Российские 15-летние учащиеся продемонстрировали достаточно низкий уровень самооценки развития своих коммуникативных компетенций (54-й в рейтинге из 56 стран): они реже, чем их сверстники из 53 стран, соглашались с тем, «что умеют внимательно слушать, радуются успехам одноклассников, учитывают то, что интересно другим, и с удовольствием рассматривают разные точки зрения и подходы».

Более половины выпускников основной школы имеют только базовый уровень образования, т. е. они могут использовать приобретенные в школе знания в простых знакомых ситуациях, а около пятой части выпускников основной школы не достигают порогового уровня сформированности функциональной грамотности в соответствии с международными требованиями. К продолжению образования хорошо готовы не более 30% российских выпускников школы, а высокий уровень способности решать сложные задачи демонстрируют в среднем около 5% учащихся.

По качеству общего образования российская школа уступает десяти странам-лидерам как по числу выпускников основной школы, демонстрирующих самые высокие результаты (в этих странах в среднем таких учащихся не менее 11%), так и по числу хорошо подготовленных учащихся к продолжению образования (в этих странах в среднем таких учащихся около 40%).

Российская система образования, несмотря на возросшие инвестиции, всё ещё ориентирована на затратную педагогику. Учащиеся тратят на обучение после школы значительно больше времени, чем их сверстники из стран ОЭСР, при меньших затратах на учебные занятия в школе. Российские учащиеся перегружены домашними заданиями, а значительная доля учебного процесса направлена на реализацию административных или контрольных функций.

Какое решение принял по итогам этого доклада президиум РАО — неизвестно. После этого президиума был еще президиум, общее собрание. Доклад в правительство. Всё своим чередом, хотя ситуация — чрезвычайная.

Видимо, пока в Минпросе увлекаются цифровизацией всей школьной страны, аналоговому поколению придется искать свое решение в отношении подрастающего поколения цифры. Может, ремень?