Синдзо Абэ как новатор приличий и должных манер в политике

Премьер-министр Японии С. Абэ в очередной раз удивил, а правильнее будет сказать — поразил публику, в первую очередь в России. В своём выступлении в парламенте он счёл нужным сказать, что у него есть его приватные записи бесед с российским президентом по поводу вопроса о Курильских островах, как бы даёт понять, что ценность этих записей в обещаниях В.В. Путина, где тот говорит нечто такое, что нам всем нельзя знать. Пока нельзя — С. Абэ добавил, что он «конечно же, не будет сейчас их предавать гласности». Что же на самом деле сказал японский премьер? Фактически он сказал, то есть намекнул прозрачнее некуда, что в случае неуступчивости своего партнёра он вытащит на белый свет свои записи, где есть что-то, что повредит репутации нашего президента. Или, иначе говоря, милостиво ожидает, пока В.В. Путин не одумается и не сдаст ему Курильские острова. Эта фраза — явное предупреждение, а, если говорить прямо — плохо завуалированный шантаж. Не знаю, как относятся к шантажу в других странах, но у нас этот «номер не пройдёт», мы этого не любим, запоминаем и не прощаем. Как говорится: «два пишем, а три в уме». Это не тот язык, которым можно разговаривать даже шёпотом с великой державой. Тем более с державой-победительницей, и не просто над противником-агрессором, а над стороной, породившей военных преступников.

В дипломатической практике переговоры с глазу на глаз встречаются довольно часто, ничего в этом особенного нет. Бывают темы или их оттенки, когда стоит сказать некоторые вещи более или менее прямо для лучшего и более быстрого усвоения. Или вслух порассуждать, прикинуть варианты в совместном обсуждении. Не всегда ситуации «размытых краёв» бывают на пользу делу — это по обстоятельствам. Записывать на диктофон не принято, это даже исключено, как раз потому, чтобы затем иметь возможность поправить себя и разъяснить, что было допущено неудачное выражение или досадная двусмысленность. Или что собеседник не так его понял, сославшись на специфику или трудности перевода. Записи от руки переводчики всегда делают по своей особой стенографии, но не для широкой публики — они внутренний рабочий документ и лежат «под семью засовами», пока не исчезнет проблема, а то и дольше. Сказанное в них не имеет строго обязывающего характера, это скорее оттенки позиции или её варианты в более откровенной форме. Присутствие обеих делегаций за длинным столом формальных переговоров, где оглашаются установочные позиции сторон, прощупываются «мягкие точки» у оппонента, прислушиваются к нюансам, сковывает разговор напрямую, если тема заслуживает того. Утечки никогда не способствовали тому результату, к которому стремятся стороны, если, конечно, у них общий интерес.

В данном случае особенность в том, что оба лидера встречались тет-а-тет рекордное количество раз — 25 на сегодняшний день. И за эти 25 раз нетрудно было уловить характер российского лидера, а мы-то знаем, что он у него есть. Как поётся, «трус не играет в хоккей», и дзюдо занимается далеко не каждый, в этом силовом спорте без упорства, твёрдости, хладнокровия и собранности ничего не выиграешь. Остаётся удивляться, как такой опытный политик, как С. Абэ, имевший и в свою бытность министром иностранных дел, и в премьерском качестве сотни встреч с иностранными личностями, не смог уловить эти черты характера у своего российского партнёра. Да и вообще прибегает к непозволительным приёмам не только в дипломатическом, но даже и просто в человеческом общении. Он стращает тем, что разглашением каких-то фраз, возможно, неосторожно брошенных или двусмысленных, неудачно подобранных слов, ему удастся напугать В.В. Путина и свернуть его с того пути, на который указывает ему подавляющее большинство граждан нашей страны — суверенитет России над Курильскими островами не может быть предметом никаких переговоров. Да и целесообразность самих переговоров о японской навязчивой идее — мирном договоре, надо бы ещё раз хорошенько взвесить и проанализировать, что за этим на самом деле кроется. И С. Абэ явно не понимает нашей психологии — что наши люди, с их широкой и доброй душой, простят своему президенту неудачно выбранные слова, сказанные в тиши гостиной в расслабленной обстановке, а тем более со смягчающим у нас в России обстоятельством — за рюмкой сакэ, если в главном — в действиях — он останется вместе со своим народом.

Заглянем для примера, как можно и должно вести дела, в непростую историю непростых времён холодной войны. У бывшего легендарного посла СССР в США Анатолия Фёдоровича Добрынина есть написанные за 24 года его пребывания в этой должности объёмные, поучительные мемуары под характерным, символичным названием «Сугубо доверительно». Сколько раз ему приходилось встречаться с глазу на глаз и откровенно беседовать с госсекретарями и с президентами США, да и с другими политиками высокого ранга — американцы знали, что на него можно положиться и он их не подведёт. Одно неосторожное слово, и — скандал! Но ведь и отмалчиваться всё время тоже нельзя. А аппетит журналистов в США до любых сенсаций или пикантных подробностей не имеет себе равных. А если их нет, то они легко создаются, как мы все это можем наблюдать в наши дни. Американцы тогда сделали так, что наш посол даже на встречи с госсекретарём заезжал в госдепартамент не через парадный подъезд, а через подземный гараж, откуда был прямой лифт в кабинет госсекретаря. И никто из вечно дежуривших у центрального входа репортёров не догадывался о визите советского гостя. Равно как и том, что в посольстве в особом закутке у кабинета посла стоял телефонный аппарат без кнопок набора цифр — снял трубку и попал прямо к госсекретарю. Обратите внимание на то, что в период переговоров президентов Никсона и Форда с Л. Брежневым переводчик был лишь с советской стороны — В. Суходрев. А почему? Потому что, как признавались приватно американские партнёры, своим они не доверяли из-за возможных утечек.

А тут даже не переводчик, а сам верховный переговорщик, изображающий из себя «друга», начинает размахивать каким-то, как ему кажется, компроматом. С такими друзьями, как у нас говорят, никакие враги не нужны. Байрон писал, что «дружба — это любовь без крыльев». А для С. Абэ она, очевидно, вообще без оперения, как же тогда летать? Даже неискушённому, начинающему дипломату такие вещи непозволительны, это «азы» профессии любого политика или дипломата, а уж такому матёрому, как С. Абэ, тем более. И совершенно ясно, что это не сорвалось у него с языка, а он угрожает намеренно, но не осмысленно. За 25 личных встреч мог бы и получше вглядеться в характер своего партнёра и не лезть на рожон со своими записями. При таких непорядочных манерах и встречи с глазу на глаз не нужны, они просто теряют заложенный в них смысл. Как и не нужны звучащие как насмешка разлагольствования об «атмосфере истинного глубокого доверия».

Кто из лидеров России и Японии войдёт, и войдёт ли, в историю — посмотрим. У Путина есть возможность войти в нашу отечественную историю как лидеру, который не поддался ни на какие уговоры и посулы, а тем более на шантаж, и не сдал русской земли. Который не уронил достоинства нации, её исторического наследия и памяти. Заодно надолго (а лучше бы навсегда) охладив реваншистский пыл японцев, поселил в их головах вместо несбыточных надежд умеренность в аппетитах на чужую территорию и «смирение гордыни» в перекройке истории. Пусть помнят, в результате чего нам вернулись наши земли, занимаются своей территорией, там, на их островах, как и у нас на Курилах, дел хватает. И заканчивают называть несправедливостью то, что мешает им жить по своему усмотрению.

А как сможет уйти С. Абэ в историю — нам, честно говоря, всё равно. У них там своя «тусовка» с церемониалами в храмах, где захоронены военные преступники, с публичными театральными клятвами на могилах предков, всякими там харакири и камикадзе. У нас громадные массы людей погибли за нашу землю, и мы тоже имеем все основания клясться на их могилах, что мы её никому не отдадим. Наши страны, Россия и Япония, хоть и близкие соседи, но совсем не близкие родственники. Да и с близкими родственниками для хороших отношений стоит держать некоторую дистанцию.