Зачем Церковь изобрела гибрид мытаря и фарисея

Сегодня, 17 февраля, неделя о мытаре и фарисее. Читается Евангелие от Луки, глава 18, в которой Христос произносит притчу:

«Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».

Перевод слов «пошел оправданным в дом свой более, нежели тот» неверен, ибо противоречит всему сказанному прежде, да и вообще смыслу. Иисус говорит эту Свою притчу «к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других» (Лк 18:9). При таком переводе выходит, что оправдание того, кто уничижает другого, даже перед Богом тоже годится, хоть и «менее». Современные ревнители уважают эту притчу за то, что соблюдение всех религиозных мелочей тоже учитывается (ну, они и так об этом знают), хотя поменьше, всё оттого, что «осуждение» прозвучало. Поэтому осуждать, братья и сестры, никого не надобно, а следует поститься и всё положенное соблюдать. И не как мытарь, потому что он погряз в грехах, и спасает его только чистосердечное раскаяние. Поэтому покаяние в слезах будет повыше рангом, чем блюдение всего, но после покаяния приступать надо уже к блюдению, но без всякого осуждения ближнего, что есть несомненный грех и тоже потребует в свою очередь мытарева покаяния.

Но нет же, мытарь вышел из храма оправданным не «более, нежели тот», а «вопреки тому» (παρ' εκεινον) — так следует перевести и понимать. Потому как, по мнению фарисея, мытарь не имеет оправдания. Но раз «всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится», то никакого «более, нежели» тут быть не может, ибо тогда весь смысл притчи всмятку разбивается и размазывается. Впрочем, такая размазня многим и нравится, дает шанс сравнить сильные и слабые стороны и того, и другого. Фарисей всё блюдет, но осуждает. Мытарь не осуждает, но и не блюдет. А надо бы, братья и сестры, чтобы и то, и другое было. И тогда милостивый Господь примет нас в Свои объятия. Итак, мытарь, вопреки мнению фарисея вышел оправданным. Про оправдание фарисея («поменьше») тут ничего нет.

Это перед Великом постом установлено читать и растолковывать. Пост же скоро. Станем поститься как фарисей, даже лучше, не два раза в неделю, а все полтора месяца, а потом, как Пост кончится, по два раза в неделю, подобно фарисею, но осуждать станем только лишь себя, подобно мытарю. Но, спросим мы, за что же осуждать себя, коли блюсти всё будем? И услышим резонный ответ: всё соблюсти невозможно! Ни одному человеку на белом свете. Настолько строг Господь ко всяким нарушениям! Но будучи одновременно еще и милостивым, Его вполне устраивает, что мы, люди, стараемся блюсти всё, но чистосердечно каемся, что всё не получается. Вот так. А если кто придерется, что это нелогично и даже глупо, на такую нечестивую придирку есть даже цитата (цитат вообще на все полно): «Мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их». Хотя тут написано было совсем по другому поводу, но неважно, есть же цитата, а цитаты в Писании универсальны и подходят под все случаи жизни.

Вон та фарисейская религия была всё-таки с сильным дефектом. У них тоже цитаты были универсальны и ко всему применимы, они думали, что могут что-то исполнить и, исполнив, чувствовать себя спокойно. Нет, у нас не так. Ничего нельзя исполнить «в совершенстве». Постишься? А мог бы поститься еще строже. Строго постишься? А мог бы вообще на одной корке в день. Одной коркой питаешься? А мог бы вообще не есть. И не спать, кстати. Но если не ешь, не спишь и молишься круглосуточно, то мысль о том, что до совершенства всё еще как до Луны, должна постоянно свербить. Вот, например, с чем согласны все православные Церкви, что они постановили на V Всеправославном Предсоборном Совещании в Шамбези еще прежде, чем рассорились: «Согласно православному Преданию, мера духовного совершенства — мера «полного возраста Христова», и каждый, кто хочет ее достичь, должен соответственно ей подвизаться и возрастать. Именно поэтому аскеза и духовный подвиг в настоящей жизни не имеют конца, как и совершенство совершенных. Все призваны по силе своей стараться соответствовать требованиям высоких православных критериев, чтобы достигнуть обожения по благодати».

Все православные Церкви всерьез считают, что «полный возраст Христов» — это аскеза и духовный подвиг? Да, так и считают. Если кто-то подумает, что «духовный подвиг», отделенный от «аскезы» союзом «и», подразумевает что-то другое, что Христос еще исполнял, то сильно ошибется, поскольку там же сказано, что: «Пост — Божия заповедь (Быт. 2:16−17). Согласно святителю Василию Великому, пост — ровесник человечества, ибо он был установлен в раю. Это великий духовный подвиг и первейшее выражение православного аскетического идеала… Как духовный подвиг истинный пост связан с непрестанной молитвой и искренним покаянием. Покаяние без поста бездейственно». Вот так Церковь взяла от мытаря всё хорошее и от фарисея всё хорошее. Отобрав у мытаря несоблюдения всего, а у фарисея — осуждение. И после этого всё, наконец, встало на свои места и сделалось «истинным».

Христос удалился в пустыню и постился там, чтобы подготовить Себя к предстоящему служению. Пост не был Его служением, ни «духовным подвигом», а временем подготовки к нему. Самим же подвигом было служение людям. У нынешних христиан подвигом является пост, а подготовкой к нему — Масленица. Нет ли, скажем мягко, некоторой разницы между тем подвигом и этими «великими подвигами»? И не диссонируют ли слова «великий подвиг» с постоянной отсылкой на евангельские слова о «рабах, ничего не стоящих», которые делают то, что должны: «Все призваны по силе своей стараться соответствовать требованиям высоких православных критериев, чтобы достигнуть обожения по благодати. И достигающие сего, хотя и исполняют всё повеленное, никогда не превозносятся, но исповедуют, что они — рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лк. 17:10). Всем, согласно православному восприятию духовной жизни, необходимо не оставлять доброго подвига поста, но и, допуская послабления, полагаться на милость Божию в самоукорении и осознании своего недостоинства, ибо православная духовная жизнь недостижима без духовного подвига поста».

Разве «раб, ничего не стоящий», может относится к своему пощению как к «великому духовному подвигу»? Да может. У нас всё может. Главное — «не превозноситься», совершая «великий подвиг». Во всём этом видится непонимание причин и следствий, средств и целей и, как итог, увязание в противоречиях даже в выражении одной мысли. Как итог — гибрид мытаря и фарисея.