Индия: полтора миллиарда религиозных революционеров
В конце прошлой недели в Верховном cуде Индии произошло сенсационное событие, ставшее объектом пристального внимания не столько экспертов юриспруденции и аналитиков судебной практики, сколько политических технологов и экспертов.
Правительство Нарендры Моди — лидера правящей Бхаратия джаната парти (БДП) — попросило суд передать часть спорной земли вокруг Рам Джанамбхуми — культового для индусов места, в котором, согласно канонам индуизма, родился Рама — трасту, созданному для надзора за строительством культового центра в честь Рамы. В этом не было бы никакого особого политического подтекста, но в XVI в. тогдашние мусульманские правители Индии сровняли с землёй существовавший с незапамятных времен храм Рамы, а на его месте построили мечеть «Бабри». Мечеть простояла почти четыре столетия и за это время успела стать исторической и культовой ценностью для мусульман, а четверть века назад, в 1992 г., во время религиозных волнений была полностью разрушена индуистами.
Когда волнения утихли, возник политический гамбит вокруг участка земли, получивший в политической культуре Индии собственное название «диспут Айодхья» — участок находится на территории города Айодхья, расположенного в штате Уттар-Прадеш. Долго, годами лоббисты интересов индийских мусульман и индуистов маневрировали, то отжимая позицию оппонента, то нащупывая компромиссы. В результате дело о праве собственности на землю было подано в Высокий суд штата Уттар-Прадеш в Аллахабаде, приговор которого был объявлен 30 сентября 2010 года. Судьи Высокого суда постановили, что 1,12 гектара (да, речь идет об участке в советские сто «соток») земли в Айодхья должны быть разделены на 3 части. Треть отходит к правым национал-индуистам из организации «Хинди махасабх» для строительства, треть уходит в распоряжение исламского совета суннитских вакфов, а остальные «сотки» — в индуистскую религиозную конфессию Нирмохи Ахара, основанную в позапрошлом веке богатую «управляющую компанию» для сотен индуистских храмов по всей Индии.
Предметом спора судей было выяснение того факта, был ли до XVI в. на этом месте индуистский культовый комплекс — мусульмане за почти четыре столетия постарались стереть об этом даже память. Тем не менее раскопки, проведенные государственным археологическим агентством Индии, были приняты в качестве доказательства того, что существовавшая до этого конструкция была массивным индуистским религиозным сооружением. Мусульмане, разумеется, с этим не согласились, упирая на «государственный» характер археологических исследований, перекашивающий результаты в пользу индуистов, спор перешел в Верховный суд.
Способствовало этому то обстоятельство, что вердикт Высокого суда штата Уттар-Прадеш в Аллахабаде был де-факто попыткой просто перевести ответственность на Нью-Дели — ни одна из трех общин не могла построить чего-то «достойного» на тех клочках земли, что им достались.
Таких конфликтов с апелляцией к исторической правде, исконных правах и битвам археологов по всему миру столько, что если собрать всю кровавую жатву, которую эти «исторические» религиозные споры собрали только в этом, едва начавшемся веке, хватило бы на большую войну как минимум масштаба региона. Споры между «мы здесь были испокон времен» и «полтысячелетия тоже очень много» в умах вчерашних подростков преломляются в суицидальные теракты, а в умах политиков и генералов — в электоральные проценты и возможность узаконить «жёсткие нормы общественной безопасности».
Это происходит по всему миру — от Фолклендов до Пешавара — и партия Нарендры Моди просто грамотно и эффективно использует отработанную в других точках мира технологию.
В мае в Индии пройдут общенациональные выборы, и тот, кто проконтролирует Уттар-Прадеш, со всей очевидностью, сформирует правительство. Штат является самой политически значимой провинцией Индии, — той, в которой индусы и мусульмане голосуют друг против друга. Он был опорой для БДП с 1989 года, и электоральные позиции партии после сноса мечети Бабри в 1992 году в Уттар-Прадеш заметно окрепли.
Но не всё так просто: Уттар-Прадеш является домом для почти 40 миллионов мусульманских избирателей, это около 20% электората штата. После хода правительства Нарендры Моди в Верховном суде вряд ли хоть один голос из этих сорока миллионов достанется правящей Бхаратия джаната парти — но и ногами мусульмане-избиратели тоже голосовать, скорее всего, не будут. Они не мигранты и не пришельцы, живут здесь полтысячи лет.
Борьба развернется даже не между двумя, а между тремя сторонами. Правящей БДП противостоят главная оппозиционная партия Индийский национальный конгресс и новый игрок — возникший недавно союз двух крупных региональных сил — партии Самаджвади во главе с популярным Акхилешем Ядавом и партии Бахуджансамадж, возглавляемой Кумари Майавати, бывшей четыре срока премьером правительства Уттар-Прадеш.
По данным избирательной карты общенациональных выборов, в штате Уттар-Прадеш 40 избирательных округов, из которых 27 в западном штате Уттар-Прадеш и 12 в восточной части, где численность мусульманского электората от 30 до 45% населения. Тем не менее по итогам всеобщих выборов 2014 года ни один представитель мусульман не был избран в парламент Индии от штата Уттар-Прадеш, пока дополнительные выборы в Кайране не привели к победе первого кандидата от мусульман от партии Раштрия Джаната Дал — не мусульманской, а полинациональной.
Этот факт дает экспертам по электоральной политике Индии высказывать в местных аналитических изданиях мнение о том, что голосование в Уттар-Прадеш в меньшей степени определялось религиозным мотивом, а в большей степени — интересами избирателей как обывателей, участников экономической жизни, потребителей социальных сервисов государства.
Выверенный ход лидера Бхаратия джаната парти взорвал ситуацию — теперь голосование на выборах станет для многих присягой вере, голосом на весах «диспута Айодхья». Оценка деятельности кабинета, реформ Моди, социал-популистской повестки Конгресса — всё уходит на второй план. Технологи Бхаратия джаната парти проанализировали настроение избирателей и пришли к выводу, что им это выгодней. Всё очень просто — сухая политическая технология. Как, впрочем, везде, где идут споры об «исторической справедливости».
Дело в том, что, по оценкам экспертов, акцептором голосов мусульман будет не извечный оппонент БДП, партия Индийский национальный конгресс, чьи позиции в штате крайне слабы, а новички на общенациональном поле — союз регионалов из партий Самаджвади и Бахуджансамадж. А вот мобилизация индуистского электората пойдет именно в актив правящей партии.
Постепенный сдвиг Бхаратия джаната парти в политической риторике от прогрессизма «раннего Моди» к привычной для партии «хиндутве» (эклектичной протоидеологии мягкого национализма с опорой на индийскую культуру и оценку общественных процессов с точки зрения индуистских ценностей и индуизма) идет уже почти пять лет. План партстроительства БДП в 2014 году был скорректирован в сторону «хиндутвы» после перехода правительства Нарендры Моди к жестким социально-экономическим реформам, о которых подробно рассказывало ИА REGNUM. Реформы вызвали естественные напряжения в обществе, которые, в свою очередь, тоже подробно анализировались в публикациях ИА REGNUM. И нет никакого противоречия в том, что опытнейший политик и реформатор Нарендра Моди для защиты курса своего режима на глубокую модернизацию решил использовать всю клавиатуру — в том числе и архаичный, но так хорошо работающий религиозный фактор.