Несмотря на относительно долгую жизнь (поэт прожил 67 лет), Тристан Тцара (1896−1963) прошел сложный путь творческих исканий.

Иван Шилов ИА REGNUM

Он начинал как символист. Тцара мыслил себя «черным ангелом торжествующего символизма», но вскоре создал свое течение, направленное на разрушение языка, дадаизм. Название «совершенно бессмысленное», а потому «отныне и стало самым удачным», по признанию самого Тцара. Но творчество поэта было всё-таки сильно укоренено в европейской культурной традиции, и спустя несколько лет он примкнул к сюрреалистам Андре Бретона, который почитал Тцара и художника Марселя Дюшана «героями, предназначенными освободить творческий труд от тирании сребролюбивого общества и вновь одарить его душой».

Не менее сложными были и социальные искания Тцара. Он, как и многие интеллектуалы, был шокирован Первой мировой войной (отсюда и его дадаистское отрицание культуры), что породило левые симпатии в политике, вылившиеся в 1930-е гг в сотрудничество с коммунистами, участии в инспирированных ими проектах (Международный конгресс писателей в защиту культуры и т. п.). В 1947 году поэт вступил во французскую компартию, но в 1956-м вышел из нее в знак протеста против подавления революции в Венгрии. Свобода личности во всех ее проявлениях была важнее для Тцара любых идеологических схем и партийной дисциплины.

Собственно, поэма «Лицо наизнанку» (1938−1943), переведенная и откомментированная историком литературы Николаем Сухачевым (Институт лингвистических исследований, Санкт-Петербург), несет в себе часть этих поисков. Она автобиографична, поэт вспоминает о своем детстве (Тцара родился в Румынии), впечатлении от Гражданской войны в Испании (автор поэмы дважды ездил к республиканцам с культурными миссиями), участии в движении Сопротивления. Размышляет Тцара и о несправедливости — этом извечном уделе для людей:

человек, согбенный суровой нуждой борьбы,

у дыма ползучего отвоевала ясность твоя

горечь былинки, искромсанной жизнью долгой

в пути, под твоими ногами плутающем;

силой своей вырвался ты из когтей,

из пут, из нечистот, из подлости;

но ты, взметнув булыжником бунтарским,

ненастий бурных птица,

на всех дорогах, где когтьми вцепилась,

отчетливо и властно возвестила

о роскоши огня у каждой нашей двери,

что пламенем наш братский дух ожег.

Издание предоставлено книжным магазином «Циолковский».