«Тень на плетень» вокруг Курил

Казалось бы, чем больше в обществе разговоров о затеянной сдаче островов Малой Курильской гряды Японии, тем яснее должна бы вырисовываться картина вокруг этого неблаговидного замысла. Но в данном случае происходит всё с точностью наоборот. Оно и понятно — наши власти хотят по-тихому, закулисно обговорить с японцами все детали, укутать их в расплывчатые и привлекательно звучащие, беспроигрышные формулировки мирного договора, но для этой филигранной творческой работы требуется ещё какое-то время. А пока — навести «тень на плетень», успокоить, убаюкать общественность России, взбудораженную и ошарашенную таким беспрецедентным и безапелляционным намерением подписью одного человека отторгнуть нашу общегосударственную собственность, нарушить территориальную целостность страны.

Яркий, но неуклюжий пример этой тактики подала недавно официальный представитель МИДа, директор Департамента информации М. Захарова. В телепередаче В. Соловьёва на прямой вопрос ведущего:

«Острова российские? Вопрос о том, что они будут переданы, рассматривается или нет?»

М. Захарова даёт совершенно ошеломляющий ответ:

«Вопрос о территориальной принадлежности островов Российской Федерации на данный момент (! — В.М.) вообще никаким образом не подвергается никакому сомнению».

Во-первых, что значит «на данный момент»? А после того, как этот «данный момент» исчерпает себя, то есть когда закончится работа над будущим договором, острова подпадут под иную — японскую территориальную принадлежность? Тем более, что собственность на острова с японской точки зрения действительно не должна подвергаться сомнению — они о своих беспочвенных претензиях на них толкуют с упорством, достойным иного применения, уже десятки лет.

Слушаем М. Захарову дальше и удивляемся всё больше:

«Вопрос в другом — в Декларации 1956 г. говорилось о том, что при заключении мирного договора с Японией, после того, как Япония признаёт итоги Второй мировой войны, возможно обсуждение передачи двух островов по доброй воле, а далее — с рассмотрением, обсуждением и переговорным процессом о том, каким образом это будет сделано и т.д.».

Если бы М. Захарова не сослалась на Совместную советско-японскую декларацию 1956 г. (она ещё у нас называлась Московской декларацией, поскольку была подписана в Москве в октябре 1956 г.), а говорила как бы от себя, можно было бы, тяжело вздохнув, простить ей этот откровенный ляп. Ведь вот что конкретно, дословно говорится в Декларации (Статья IX) :

«Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией».

Нигде, к сожалению, в Декларации специально не говорится о том, что Япония должна сначала признать итоги Второй мировой войны и, в частности, советский суверенитет над Курилами. Советское руководство исходило из того, что после безоговорочной капитуляции Японии в 1945 г. и подписания ею в 1951 г. Сан-Францисского договора (где говорилось, кстати, что «Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова»), этот вопрос отпал сам собой. Об «обсуждении передачи островов», о чём с такой невинной лёгкостью фантазирует М. Захарова, нигде в документе и слова нет. В нём ясно, хотя и с временной оговоркой, записано: «соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан». Ничего о том, что добавляет М. Захарова: «с рассмотрением, обсуждением и переговорным процессом о том, каким образом это будет сделано и т. д.» в Декларации не содержится. Никакой переговорный процесс в этом документе в то время не предусматривался, делалась лишь оговорка «фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора». Так что это всё личные додумывания М. Захаровой, то ли по неосведомлённости, то ли — что хуже, по умыслу, чтобы нас отвлечь и успокоить. Это, безусловно, явное неуважение к интеллектуальному уровню всех, слушающих М. Захарову, точнее, всех, кого она пытается такими выдумками шельмовать.

М. Захарова имеет дипломатический ранг Чрезвычайного и Полномочного посланника 1-го класса (следующий ранг — посол). И это не только внушительно звучащий титул, он накладывает некоторые обязательства, требует соблюдения соответствующих навыков и стандартов. Тем более когда дипломат такого ранга произносит что-то публично, даже если он не уважает аудиторию. Классическая, в том числе крепкая советская дипломатическая школа в работе с материалом по любой проблематике — всегда скрупулёзно, во всём объёме и до деталей изучать вопрос, опираясь на непреложные факты, цитаты и документы, причём в первоисточниках. Тогда и звучать будешь весомее, авторитетно, бесспорно. Яркий образец этой школы и пример для подражания — министр иностранных дел С. Лавров, который всегда излагает проблемы так, что никто не может возразить, во всяком случае в отношении обсуждаемых фактов.

Про такие «мелочи» из уст М. Захаровой, как выдать гряду Хабомаи (русское название «острова Плоские»): 22 острова, скал, отмелей, и остров Шикотан, всего лишь за два острова, уже и не стоит упоминать. Хотя такие «мелочи» имеют огромное, хотя бы экономическое значение, поскольку от них измеряется эксклюзивная экономическая 200-мильная зона России, где находятся гигантские рыбные запасы, не говоря уже о недрах континентального шельфа. Так неточно и почти с пренебрежением говорить об этом национальном достоянии и источнике поступления немалых денег, право дело — стоило бы поаккуратнее.

На самом деле проблема даже не в точном цитировании Совместной декларации — это элементарно и доступно не только послам, а в том, что наше руководство почему-то пошло на поводу у японского премьер-министра — «друга Синдзо», и согласилось взять за основу этот архаичный, отживший своё межгосударственный документ. И не только согласилось, но и отстаивает оправданность такой сговорчивости. Трудно это назвать досадной оплошностью, но даже оплошности лучше исправлять, чем упрямо следовать им, загоняя дело туда, откуда возврата уже не будет. Тем более вопреки воле большинства граждан своей страны. Ведь любому, даже непосвящённому человеку ясно, что документ, подписанный 62 года тому назад в совершенно иной обстановке, в том числе при наличии тогдашних громких антиамериканских сил в самой Японии (а наше руководство надеялось, что она выберет для себя статус нейтральной страны), неразумно автоматически накладывать на нынешние совершенно иные времена, на сформировавшуюся новую политическую и военную конфигурацию в Японии. Тем более что с практической точки зрения обращение к тексту Декларации потеряло почти всякий смысл, так как многие её положения были вскоре после ратификации выполнены: установлены дипломатические отношения, открыты посольства и консульства, Япония при поддержке СССР была принята в ООН, освобождены и репатриированы японские военнопленные, заключены двусторонние соглашения, вступила в силу Конвенция о рыболовстве и Соглашение о сотрудничестве при спасении людей, терпящих бедствие на море, образовались первые коммерческие связи.

Фактически из всего лишь 10 статей Декларации «живыми» на сегодняшний день остались лишь три: статья III общего характера, оговаривающая, что в своих отношениях стороны «будут руководствоваться принципами Устава ООН», и пресловутая цитировавшаяся выше статья IX о передаче островов, но лишь после подписания мирного договора. Но главная и непреложная ценность Совместной декларации для нас в том, что она в основополагающей статье под номером 1 объявляла: «прекращается состояние войны, восстанавливается мир и добрососедские, дружественные отношения». По сути, Декларация, хоть и в одной формулировке, и есть искомый мирный договор.

При наличии этой стратегической констатации, работа над иным, дополнительным документом — полновесным текстом мирного договора, раз уж его так хочет Япония, должна была бы вестись на основе нового крупного, отвечающего современным реалиям документа, по типу Основ взаимоотношений между СССР и США от 1972 г., когда началась полоса советско-американской разрядки напряжённости, или Договора об основах взаимоотношений между ГДР и ФРГ от 1972 г. Если стороны хотели бы сделать упор на финансово-инвестиционный блок, то можно было бы воспользоваться как отправной точкой Договором между СССР и ФРГ о содействии осуществлению и взаимной защите капиталовложений (1989 г.), с последующим Протоколом. Архив МИДа на этот счёт обширен. Но Японии-то нужно другое от мирного договора — чтобы он непременно предусматривал получение под свой суверенитет островов: как минимум гряды Хабомаи и о-ва Шикотан, а лучше и Кунашира, и Итурупа заодно. Только поэтому японцы трясут перед нами, как бубном вошедший в транс шаман, статьей IX Совместной декларации, хотя сами же после заключения в 1960 г. Договора о взаимном сотрудничестве и безопасности с США своими безапелляционными требованиями-претензиями на всю часть южных Курил фактически дезавуировали эту статью Совместной декларации и тем самым поставили крест на дальнейших переговорах. Но и СССР не остался в долгу — нотой оповестил Токио, что заключение Договора с США исключает советские намерения по передаче островов. Тем самым вопрос умер сам собой. Теперь на белый свет японцы вновь вытащили, отряхнув многолетнюю пыль, Совместную декларацию, точнее, пресловутую статью IX о передаче островов, чтобы именно она стала стержнем будущего текста мирного договора. Всё дополнительное, что будет вписано в остальной текст, для японцев не столь существенно. Может быть, что-то из этого остального, второстепенного для них, и будет ими потом исполняться, а что не захотят — так и останется на бумаге. Можно будет их только пожурить, но не заставить. Особенно в том, что касается вожделенных инвестиций в российскую экономику, получения технологий последнего поколения и прочих новшеств, на чём, видимо, строятся надежды нашего руководства. Неужели этот нехитрый трюк не смогли рассмотреть в Москве?! А, если смогли, то значит фактически уже загодя согласились на самоотторжение российской государственной собственности в нарушение Конституции и вопреки воле подавляющего большинства населения России.

У японцев, как известно, заведено, что надо всячески избегать ситуаций «потери лица». Но мы не принуждали премьера С. Абэ давать клятвы на могиле предков о том, что он «приложит все силы», чтобы отобрать у России её территорию. Так что его «потеря лица» нас не должна волновать — мы же не японцы, мы можем только посочувствовать. А для президента России есть выход, переступив через себя, сохранить лицо перед своими гражданами (если его интересует их мнение) — объявить японским коллегам и друзьям, что он бы рад, но народ его страны категорически не согласен, что проявился отчётливый общенациональный консенсус против передачи островов. И он не может и не имеет права идти против воли народа — это их пониманию должно быть доступно. А посему предлагает заключить мирный договор на иной, чем Совместная декларация, основе. А именно такой, которая будет предусматривать всё, что угодно, но не принесение в жертву российской территории.