Цейлонская карта: ланкийские элиты разыгрывают влияние Индии и Китая

В минувший уикенд 8−9 декабря 2018 года Майтрипала Сирисена, президент Шри-Ланки, сознательно до предела обострил кризис власти в стране, открыто объявив бывшего премьер-министра Махинду Раджапаксу в том, что тот пытался подкупить депутатов парламента, чтобы получить большинство и избежать вотума недоверия.

В интервью изданию Дэйли Миррор президент Сирисена объяснил, почему Махинда Раджапакса не смог собрать необходимые голоса 113 членов парламента в свою поддержку и получить большинство в голосовании о недоверии правительству, которое состоялось в парламенте Шри-Ланки ранее в ноябре. По версии Майтрипалы Сирисены, главной причиной поражения Раджапаксы была огромная сумма, которую затребовали парламентарии.

«Я слышал, что некоторые [парламентарии] хотели получить сумму до 500 миллионов рупий [в обмен на голос в поддержку премьера]. Махинда Раджапакса не смог бы собрать большинство из-за таких высоких запросов, — если бы не это, он мог бы получить большинство», — сказал президент.

Причины, почему Майтрипала Сирисена пошел на еще большее «упрощение позиции», выражаясь шахматным языком, — в том, что как раз на этой неделе Верховный суд островного государства должен принять решение о законности президентского билля о роспуске парламента.

Месяцем ранее, 9 ноября, президент Шри-Ланки распустил парламент и призвал к досрочным парламентским выборам — буквально через пару недель после того, как в конце октября отправил в отставку премьер-министра Ранила Викремесингхе, его кабинет и назначил премьер-министром бывшего президента Махинду Раджапакса — того самого, которого два дня назад обвинил в попытке подкупа парламентариев.

Сирисена объявил датой проведения выборов 5 января 2019 года. Объединенная национальная партия бывшего премьера Ранила Викремесингхе оспорила это решение в Верховном суде, настаивая, что решение президента о роспуске парламента и назначении выборов на полтора года раньше срока было «незаконным». Точка в назначении даты выборов (и оценке действий президента Шри-Ланки) будет поставлена Верховным судом на этой неделе. ИА REGNUM было единственным российским СМИ, которое рассказывало детали политической интриги, закручивающейся в элитах островного государства.

И вот заявление Майтрипалы Сирисены, сделанное в этот уикенд, закрутило заводную пружину этой интриги до уже совсем немыслимого напряжения. Фактически одним интервью Сирисена обвиняет сразу парламентариев, как взяточников, и бывшего премьера (и, к слову, своего предшественника на посту президента) — как взяткодателя. Того самого премьера Махинду Раджапаксу, которого назначил на этот пост меньше двух месяцев назад.

Политический кризис в Шри-Ланке привлек внимание мировых аналитических центров в октябре, с назначением бывшего президента Махинды Раджапакса новым премьер-министром. Многие эксперты связывают смену руководства с борьбой за влияние в Южной Азии между Китаем и Индией, и во многих материалах аналитических центров, специализирующихся на политической ситуации в регионе, высказываются сомнения в будущем китайских инвестиций в Шри-Ланку.

Будучи островным государством, развитие Шри-Ланки связано с ее стремлением стать международным перевалочным узлом, — таким, как Гонконг и Сингапур. Именно этот путь бывший президент Махинда Раджапакса предложил еще в в 2005 году своей книге «Видение будущего» — превратить Шри-Ланку в центр грузоперевозок, авиации, торговли и бизнеса.

В 2014 году общая пропускная способность порта Коломбо составляла 4,91 миллиона единиц в футовом эквиваленте (TEU) — но только небольшая часть этой пропускной способности относилась к современным контейнерным перевозкам. В связи с быстро растущим спросом на услуги перевалки контейнерных грузов между азиатскими производителями и потребителями в Европе порт Коломбо имел тогда коэффициент использования контейнерный мощностей более 90%, что делало его крайне перегруженным, — и, следовательно, были необходимы срочные шаги для увеличения его потенциала. Особенно в связи с амбициозными планами президента Махинды Раджапакса.

Китайская компания Чайна Мэрчентс Прот Холдинг Компани стала оператором китайских инвестиций в международные контейнерные терминалы в Коломбо. В результате оператор контейнерных терминалов порта Коломбо, компания Коломбо Интернешнл Контейнер Терминалс (КИКТ) отчиталась в 2016 году о пропускной способности в 2 млн TEU по сравнению с 1,56 млн всего годом ранее. Ожидается, что к 2019 году эта цифра превысит 3,2 млн TEU.

Однако эти и многие другие портовые проекты Китая и Шри-Ланки — в частности, проекты глубокой модернизации еще одного ланкийского глубоководного порта, Хамбантота — в последнее время оказались под шквалом критики в местных изданиях и деловой элите, связанной с обвинениями в «долговых ловушках», расставленных для Шри-Ланки китайскими «инвесторами».

По данным центрального банка Шри-Ланки, китайские кредиты на тот момент уже составляли 10% от общего внешнего долга Шри-Ланки, тогда как кредиты, например, Индии — только 3%. Речь не только о сумме кредитов, — речь о том, что Пекин движется к монопольному положению на рынке внешних заимствований Коломбо, а это уже короткий путь к политической зависимости. Под таким информационным и внутриполитическим давлением власти Шри-Ланки были вынуждены балансировать присутствие Китая, Японии и Индии в стране.

За две недели до своей отставки в конце октября, бывший премьер-министр Шри-Ланки Ранил Викремесингхе совершил пятый визит в Индию после вступления в должность в 2015 году. Пятый менее чем за три года.

В преддверии того визита Викремесингхе правительство Шри-Ланки объявило, что оно отменит выигранный китайцами тендер на строительство 40 000 домов в Джафне, и предоставило проект совместному предприятию с индийской компанией. Шри-Ланка также согласилась создать совместное предприятие с Индией для управления убыточным международным аэропортом «Маттала Раджапакса».

Щедрость Пекина в виде займов и субсидий для финансирования инфраструктурных проектов во время пребывания Махинды Раджапаксы на посту президента в период с 2005 по 2015 год была серьезным раздражителем для Индии. Неудивительно, что Индия считала Махинду Раджапакса препятствием для ее интересов и работала на смену режима в 2015 году, делая ставку на Ранила Викремесингхе.

Вот почему интервью в минувший уикенд в Дэйли Миррор президента Майтрипалы Сирисены стало для ланкийских элит настоящим шоком.

К понедельнику, моменту подготовки этого материала, серьезные наблюдатели и репутационные издания всё еще оставались в молчаливой задумчивости — как это понимать. Более оперативные — и более безответственные — местные политические блоггеры разделились в своих оценках.

Меньшая часть считает, что таким образом Майтрипала Сирисена пытался помочь Раджапаксе, но вышло как-то … в общем, как вышло. Однако большинство полагает, что таким образом Майтрипала Сирисена сбрасывает фигуру «прокитайского» Махинды Раджапаксы с борта своего политического корабля — раз тот не сумел «решить вопрос» с парламентом.

Сопротивление политических элит «причиняющему помощь» в развитии Пекину становится всё более важным фактором внутренней политики стран региона, уступая месту состязанию — кто привлечет в экономику своих стран больше китайских инвестиций.

В Малайзии премьер-министр Махатхир Мохамад победил на выборах Наджиба Разака в мае с кампанией, которая сосредоточилась на недоверии китайским намерениям и инвестициям в страну. Во время первого же визита в Китай после своего избрания Махатхир Мохамад открыто предупредил Пекин о недопустимости прежних форм инвестирования Пекином в малазийскую экономику, охарактеризованных им как «новая версия колониализма».

При Наджибе Разаке Малайзия согласилась на ряд проектов в рамках китайского глобального мегапроекта «Один пояс, одна дорога», включая проект 700-километровой железнодорожной линии на Восточного побережье, нефтепродуктопровод и газопровод Транс-Сабах. В июне, с приходом в премьерский кабинет Махатхира Мохамада, правительство объявило о приостановке работ на этих двух трубопроводах и железнодорожной линии до прояснения условий китайского инвестирования. Одним из первых действий Махатхира Мохамада после прихода к власти стало исключение из рассмотрения возможных малазийских проектов «Один пояс, одна дорога» на сумму 22 миллиарда долларов.

Пакистан является одной из важнейших опорных точек Китая в проекте «Один пояс, одна дорога», но новое правительство премьер-министра Имрана Хана, известного своей сдержанностью в отношении удушающей помощи Пекина, уже заявило, что оно «хочет еще раз взглянуть на некоторые элементы» китайско-пакистанского экономического коридора (CPEC) стоимостью 62 млрд долларов, который должен соединить Синьцзян в Китае с морским портом Гвадар на аравийском побережье в мятежной провинции Белуджистан в Пакистане. А ведь CPEC — самый дорогой проект в рамках «Один пояс, одна дорога», опорный хребет всего китайского плана.

Но дело не только в неоколониальном характере китайского инвестирования. В частности, советник премьер-министра Пакистана по вопросам торговли Абдул Разак Давуд неоднократно выказывал обеспокоенность по поводу налоговых льгот для китайских фирм, инвестирующих в CPEC, как тормоза для пакистанского бизнеса.

В сентябре в Мьянме правительство объявило о сокращении финансируемого Китаем проекта строительства порта, первоначально оцененного в 7 миллиардов долларов. Причина — пересмотр правительством страны механизмов инвестирования со стороны КНР.

Разумеется, Пекин не собирается отказываться от «причинения инвестиций» как инструмента захвата политического влияния — ни в Южной Азии, ни в Африке, ни в какой-либо другой части мира. Но то, что эта политика становится всё более понятной правящим элитам стран, на которые направлена китайская экспансия, становится важным фактором сдерживания китайских аппетитов.